Андрей Орлов - Экипаж. Предельный угол атаки

Минут за десять исследователи отодрали все доски, осторожно открыли дверь и обнаружили за ней вытянутое помещение приличной кубатуры. В лучшие времена здесь, видимо, была казарма. Внимание Сереги привлекло зарешеченное окно, выходящее на дорогу за домом. Похожим видом, но с другого ракурса, они могли любоваться из своей комнаты.

Серега припал к решетке, попробовал ее на прочность. Номер не прошел – стальные прутья были вмурованы в кирпич.

По дороге ехала на ослике женщина, а рядом шел мужчина. Поднимая пыль, прошла колонна грузовиков, забитых рулонами белой ткани. Пахнуло сгоревшей соляркой. Осела пыль, ушастое животное невозмутимо брело своей дорогой. Мужчина с женщиной повернулись, заметив Серегу в окне, стали его разглядывать. Мужчина поднял камень, бросил. Серега отпрянул – камень попал в решетку.

– Чего тут?.. – В казарму всунулся Глотов.

– Заходите. – Серега махнул рукой. – Хоть что-то. Уже веселее.

По углам валялись сломанные железные койки. Громоздились прогнившие солдатские бушлаты, табуретки, тумбочки, выкрашенные суриком. Стену украшал пожелтевший плакат, изображающий уверенно смотрящего в коммунистическое будущее Бабрака Кармаля – Генерального секретаря ЦК НДПА, Председателя Революционного совета, премьер-министра и Верховного главнокомандующего вооруженными силами сгинувшей в безвременье Демократической Республики Афганистан.

Серега пнул по спущенному кожаному мячу. Тот помчался вскачь, оседлал мебельную горку и отскочил от стены, обвалив кусок штукатурки. Серега отправился на поиски съестного, но в тумбочках не нашел ничего, даже корочки заплесневелого хлеба.

– Все сожрали воины Аллаха, – резюмировал он со вздохом.

В углу валялась разбитая рация, германский «Телефункен», а на подоконнике обнаружился индивидуальный пакет – шприц, бинты, просроченные таблетки. Серега с большим энтузиазмом оторвал от раны ненавистную рубашку Карпатова и стал перебинтовывать ногу.

– Наша казарма была, – осмотревшись, сделал вывод Глотов. – А ведь строили-то наши для себя – как бы это сказать? – быстро и не совсем качественно.

Серега задумался над его последними словами, постучал здоровой ногой по полу возле окна, многозначительно посмотрел на Глотова и пробурчал:

– А? Как считаешь?

Глотов тоже попробовал ногой. Половицы были так себе.

– Можно попробовать, – согласился тот. оценил расстояние до окна и добавил: – Метров семь придется рыть.

– До Нового года. – Серега вздохнул. – А чем рыть?

– Экскаватором, блин. Вон, железа навалом.

Больше в казарме ничего интересного не было. Серега собрал раскуроченную рацию, поволок из казармы, ухнул Витьке под ноги.

– Держи, радиолюбитель. Не пригодится? Твоя-то фигня опять сломалась.

Витька скептически поковырялся в разбитых лампах, оборванных проводах, вытянул за лапку мертвого пятнистого жука, швырнул к двери.

– Барахло.

– Вот блин, – расстроился Серега. – Чего надрывался? Обратно не потащу, учти.

Он снова побрел в казарму, где Глотов дужкой от кровати обследовал полы, поражаясь прочности этой странной древесины. Неужели из Союза березу завозили? Пошатавшись по казарме, Серега двинул прочь.

Лежанка Карпатова пустовала. Командира в комнате не было. Там сидел Витька и занимался любимым делом – чинил раздолбанный приемник, привезенный Марком. Он что-то в нем подкручивал, выуживал «лишние» детали, переставлял проводки. Временами из горки железа прорывался резкий звук, но быстро затухал. Витька при этом чертыхался и вновь погружался в любимое занятие.

Серега вышел во двор. Вакуленко на солнышке грел свою рану, опять опухающую. У колодца на груде досок сидел ренегат Карпатов, смотрел себе под ноги замыленным взором.

Охрана развлекалась. Несколько громил первобытного вида вскарабкались на стену и сбросили во двор ободранную кошку. Животному нужно было выбраться наружу. Кошка пыталась вскарабкаться на бетонную стену, прыгала, вцеплялась острыми когтями в мелкие выступы, ползла вверх. Несколько раз она добиралась до гребня, но срывалась, падала, визжала. Охранники ржали, хлопали себя по ляжкам.

– Кажуть, шо родинку не можно срывать, рак начнется, – скорбно поведал Вакуленко.

– Ты достал уже, Ромка, со своей родинкой. – Серега всплеснул руками. – Все, переболел, забудь. К былым возлюбленным не возвращаются, понял?

– Да як же не возвращаются? – жалобно простонал Вакуленко. – Болит же, сволочь. Снова болит!..

– Да ничего с тобой не сделается, инфекцию занес. Меньше лапай ее, быстрее пройдет.

Кошка снова сорвалась со стены, охрана разразилась бурным весельем.

– Врача мне надо, – глубокомысленно изрек Вакуленко. – Настоящего врача, а не того…

– Да пошли они все на хрен, – возмутился Серега. – Не надо нам от них ничего. Держи. – Он вынул из кармана таблетки из индивидуального пакета. – Это наши, советские. Тут антибиотики.

– Та их еще при царе делали, – разочарованно протянул Вакуленко. – Ты шо, Серега, на могиле моей сплясать хочешь?

Но делать нечего, он разодрал упаковку, высыпал на ладонь пригоршню таблеток.

Оба подпрыгнули, когда из здания сквозь треск помех донеслось:

– «Военные действия в Боснии приобрели характер гражданской войны. Как заявил американский госдепартамент, если Милошевич не прекратит террор против мирного населения…»

– Витька, сделал? – крикнул Вакуленко, вбегая в дом.

Тот поднял на него счастливые глаза, прижал палец к губам.

– Тихо, Ромка. Давай в казарму переносить.

– Карпатов, Карпатов, иди сюда! – позвал Вакуленко, выбежав на крыльцо.

Владимир Иванович медленно поднял голову.

– Отставить, Вакула! – цыкнул на него Глотов.

– А, ну да, – стушевался Вакуленко. – Ничего не надо, сиди себе! – крикнул он Карпатову, покраснев. – Сами справимся!

Витька перенес отремонтированное радио в казарму, и все уселись у окошка, глядя на дорогу, убегающую в марево зноя.

– «Правительственные войска успешно продолжают отбивать атаки Талибана. Кабул защищен тройным оборонительным кольцом. Как сообщает наш корреспондент…»

– Ну, Витька, ну, Кулибин! – восхищенно похвалил Серега.

– Да ладно, – смутился тот. – Подумаешь, делов-то.

– «На предстоящих президентских выборах в России опросы общественного мнения показывают, что популярность Бориса Ельцина…»

– Ну, все, ребята, – со вздохом заключил Глотов. – Про нас уже забыли. Не модная тема. У них теперь Босния, Чечня, выборы президента, будь он неладен.

– Никогда не ходил на эти выборы. Ни шиша в них не понимаю. – Вакуленко пожал плечами.

– А чего тут понимать, – просветил его Серега. – Приходишь, получаешь бюллетень и крестиком ставишь галочку.