Александр Афанасьев - Братишки

– Да какой он терпила… короче, решил я валить. И вовремя. Я только что челу звонил – ищут…

– Со своей мобилы звонил?

– Да, да, не менжуйся, норм все.

Но я так не думал. Я осмотрелся и увидел стожок сена. О – самое оно…

– Пошли.

– Куда?

– Куд-куда. На кудыкину гору. Шурави – контроль щас устроим.

Автомобиль Оли появился примерно через два часа. Белая «Нива».

Уже темнело…

Не доезжая до «девятки», «Нива» резко тормознулась, и с нее десантировались двое гавриков, один с пассажирского, второй сзади, с багажника. Блатные – куртки и штаны «с полосками», хотя могут и маскироваться. Ни слова не говоря, не пытаясь ни в чем разобраться – открыли огонь. Горохом рассыпался треск «калашникова», гулко бухало ружье, стрелок вел беглый огонь по «девятке» с силуэтом внутри…

Мне это хорошо было видно, потому что я залег справа и отлично видел все. Дождавшись, пока опорожнят магазины и пойдут к зияющей дырами машине, я отправил в страну доброй охоты обоих, одного за другим. Водила мог быть умным или глупым, он мог газануть, а мог выйти и посмотреть, но он все равно был уже мертвым. Он оказался глупым – выскочил, и тут же я свалил и его…

Всё? Или на дороге еще есть?

Нет. Похоже, всё. Пальбу на дороге, может, и слышали, но останавливаться вряд ли будут. Желающих лезть в дела братвы нету.

Я справа и Дон слева подобрались к машине. Я посмотрел: «Нива» как «Нива», только сзади заднее сиденье снято, и там грязища – значит, ворованный уголь в мешках возили. Эти трое – похоже, исполнители не слишком высокого ранга. Один «АКМ» с отпиленным прикладом, у водилы короткий ментовский «калаш» и ружье – странное, я пошевелил ногой. Похоже на «Итаку».

Дон перевернул одного ногой, со злобой пнул.

– Знаешь его?

– Не…

Я посмотрел в сторону «девятки». Она дымилась и вот-вот могла вспыхнуть. На Доне было мое старое камуфло, которое я в машине вожу на всякий случай, если ремонтировать в дороге придется или в гараже что-то делать. Больше у него одежды не было – в его одежду мы набили сена и оставили в машине. Примитивная ловушка, но они попались…

– Точняк не знаешь, кто это? – мне почему-то казалось, что Дон врет. История какая-то… левая… журналист какой-то, стрельба. Если бы он сказал, что его на счетчик поставили или за ту стрельбу в ресторане менты прессуют – я бы поверил. Но с журналистом… левак какой-то. Мутная история…

Дон смотрел на дорогу.

– Не приедет она. Приняли ее.

– Поджечь? – спросил Дон, словно меня не слыша.

– Нет. Огонь увидят. Давай затолкаем жмуров в «девятку» и спихнем в Кальмиус. Тогда у нас будет время, чтобы уйти.

Дон посмотрел на меня. Между нами была «Нива», а под ногами – люди, которых мы убили.

– А ты не меняешься… бача.

– Нет, – я тоже посмотрел на Дона зло и прямо, – я изменился. И ты тоже. Мне не подают руки в Союзе. Как думаешь, почему?

Машину с трупами мы спихнули в Кальмиус, опустив стекла – чтобы затонула побыстрее. В реке эта машина не первая и не последняя. Вбитые Афганистаном правила подсказывали, что нельзя бросать исправное транспортное средство, и мы забрали «Ниву» – она совсем не была повреждена. Поэтому Дон гнал на «Ниве» впереди, а я – на «Террано» немного поотстав. Если все будет путем, то перед самой границей бросим. Если по любым причинам все путем не будет, еще одна машина давала нам куда больше шансов. Оба автомата были у Дона в машине, от ружья он забрал только патроны. Сказал, что само ружье – дерьмо…

Мы уже были у самой границы, как вдруг Дон съехал на обочину и тормознулся. Я остановился чуть впереди. Подошел к машине:

– Сломался?

– Не… – Глаза Дона лихорадочно блестели. – Давай назад сгоняем, а?

– Ты в уме? Куда?

– Ольгу заберу.

– Они послали киллеров. Ее или приняли, или уже утопили, или она подставная, на них работает.

– Садык… – он второй раз назвал меня моим армейским псевдонимом, – братан, у тебя любовь есть?

Еще год назад я знал бы что отвечать. Сейчас – нет.

– Не знаю, брат. Есть, наверное…

– И у меня есть. Оля… мне без нее свет не мил, понимаешь… А ее Сашка – мне как родной, понимаешь, да?..

– Тебе бы романы писать.

– Да что ты понимаешь…

Я задумался. Конечно… глупость делаем. Но…

– Вить, вот что мы за собой оставим, ты думал?

– Знаешь, как говорят: ты бабай, и я бабай, и ты мозги мне не сношай. Поедем. Только сделаем всё по-моему, о’кей?

– Да как желаешь.

– План рисуй, где живет. Ее двора и окрестных…

Город, в который мы ехали, был типичным шахтерским городком. Серые обшарпанные пятиэтажки, въевшаяся повсюду угольная пыль, разбитые дороги. Освещенный, сваренный на хоздворе местной шахты ларек с немудреным набором атрибутов «красивой жизни», включающей в себя въетнамские гондоны, шоколадки «Сникерс» и набор бухла, из которого выделялись портвейн «Слынчев Бряг» и местная «Шахтерская особая». А моя чуйка вовсю кричала о беде.

Например, что делает у ларька вон та телка? Пацана рядом нет, одета невоздержанно, как на промысел. Работает барышня? Тогда почему здесь, не на трассе? Почему одна – работающие барышни обычно группками стоят.

Я посмотрел на часы. Час до рассвета.

Дон мигнул, как было оговорено, фарами, укатил вперед, а я свернул с трассы и пошел по дворам, пытаясь одновременно вести машину, читать нарисованную на обрывке бумаги карту и проклиная Дона с его не кстати проявившейся любовью…

Если бы не Наташка, врезал бы я Дону по морде, ох врезал бы.

Четырехэтажка была серой, обшарпанной. Сбоку спуск в подвал, там какой-то магазин, на ночь, естественно, закрытый. Прежде чем я сообразил, что делать дальше (хорошо, что свет в салоне не включил!), сзади высветило дальним светом фар. В «Террано» подголовники высокие, света в салоне не было, не видели они меня. И – мимо на скорости проскочили. Две машины. Завернули за угол – как раз туда, к дому, где живет пассия Дона.

Я замычал… от злости, от злости на Дона, на себя. Во что втравил меня мой сослуживец! Но и не отдать долг я не мог. Должен я ему. Одну жизнь…

Всего одну.

Гранат к подствольнику у меня было три. Одну из них я вставил в подствольник, набросил лифчик и затянул. За спину кинул винтовку. Ничего… на крайняк по ногам отработаю – и на прорыв. Если получится.

Баба с ребенком, мать их!

Упал на углу – больно ударился локтями. Там было не две машины, а три – в подъезд уже заходили. Я прикинул расстояние – нормально, пойдет. Из подствола ближе двадцати пяти стрелять нельзя: там, в гранате, специальный предохранитель, он сразу не взводится. Из подствола выбить одну тачку, очередь во вторую, потом – по ногам, веером. Магазин пулеметный, на сорок пять – должно хватить. Потом – по обстановке.