Александр Тамоников - На линии огня

Черников отполз в сторону, но его остановил сигнал вызова радиостанции.

— Смотри, и здесь в пещере работает, — удивился Александр.

— Это потому, что рядом со входом.

— Скат на связи! — ответил Черников.

— Я — 321-й! Как там в пещере, Скат?

— Укрылось человек двадцать, включая раненых. Это и моих солдат, и бойцов Белоусова. Командир взвода охранения получил тяжелое осколочное ранение живота, жив ли сейчас, не знаю, только что собрался уточнить данные по личному составу.

— Двадцать из пятидесяти четырех?

— Это не окончательные данные. Точные потери смогу определить позже, но они, согласен, велики. О технике не говорю — та, что шла в колонне, уничтожена «духами» полностью. Но железо есть железо, а вот пацанов не вернешь…

— Рота капитана Владимирова тоже понесла потери, сожжены 3 БТРа, 8 человек погибли, шестеро ранены. Да, потрепали нас «духи», но и сами все полегли; а было их у Куншера не менее сотни, — сказал командир полка.

— Как же такой отряд воздушная разведка прозевала?

— С этим разберемся. Ты давай, уточни потери и подготовь выход личного состава в ущелье. Скоро с восточной стороны крепости приземлятся вертолеты со взводом поддержки и санитарный борт. С ним прибуду и я. Тогда поговорим более предметно. Конец связи.

Оставив радиостанцию, Черников прошел в левый проход ущелья. Вдоль стен сидели солдаты и уставшими глазами смотрели на офицера.

— Все, ребята! — сказал Александр. — Бой закончился. «Вертушки» уничтожили «духов».

Бойцы среагировали по-разному. Кто-то с облегчением, кто-то безразлично, у кого-то выступили на глазах слезы.

— Старший лейтенант Белоусов здесь? — спросил Черников.

Ответил один из солдат:

— Здесь, глубже в проходе, с ним его сержант.

Черников прошел метров пять и увидел боевого товарища. Белоусов лежал у стены, живот его был перевязан промокшими от крови бинтами. Видно, Ольшанский, что сидел рядом с ним, истратил весь запас перевязочного материала. Рядом с Белоусовым валялись два использованных шприц-тюбика из-под промедола. Сержант сделал командиру обезболивающие уколы, тот находился в сознании, тяжело дыша. Глаза старлея были приоткрыты. Черников присел на корточки перед Белоусовым, спросил:

— Коля, ты слышишь меня?

Командир взвода тихо ответил:

— Слышу. Что там в ущелье, Сань?

— Там все нормально. Бойцы обнаружили пещеру, оставшийся личный состав укрылся в ней, я вызвал огонь «Ми-24» на крепость. Ну, а те разнесли «духов» в клочья.

— Понятно! Это хорошо. А вот мне, конец, Саня…

— Перестань! С минуты на минуту санитарный борт прилетит. Медики соберут тебя. В Ташкент отправят, раньше меня в Союзе окажешься.

— Это точно, только в цинковом бушлате. И не говори ничего. Я-то знаю, что умираю. Обидно, Сань, в самом конце…

Черников нагнулся над товарищем.

— Ты помолчи, Коля, помолчи, тебе силы еще пригодятся!

— Нет, Сань! — Белоусов говорил все тише. — Мне уже ничего не нужно, хорошо не успел жениться. А то осталась бы сейчас Иришка вдовой в 20 лет. А так… Но прошу, ты, это, Сань, напиши ей, как я погиб, а? Чтобы знала, а может и вспоминала когда… Адрес на конвертах ее писем, в сумке под кроватью отсека в модуле. Хотя… нет, лучше не надо. Не надо, чтобы вспоминала. Молодая, найдет парня, замуж выйдет…

— Я напишу, Коля!

— Сань…

— В Союзе должны знать, как погибают те, чьи гробы приходят из Афганистана. Но напишу не о тебе — ты выживешь, сам потом невесте все расскажешь, — а о ребятах твоих, что сложили головы здесь, в этом проклятом ущелье, на этой никому не нужной войне.

— Не надо. Дай лучше закурить…

— Тебе нельзя, Коль.

Белоусов попытался улыбнуться:

— Мне, Саня, теперь можно все!

Это были последние слова старшего лейтенанта Белоусова. Неожиданно начались конвульсии, изо рта пошла кровь. Николай закрыл глаза, дернулся несколько раз и вытянулся, словно принял положение «смирно». Голова его склонилась к плечу, лицо побледнело, рот открылся.

Черников сжал голову руками.

Стоявший рядом Ольшанский, спросил:

— Командир умер?

Черников, опустив руки и резко поднявшись, ответил:

— Старший лейтенант Белоусов погиб, сержант. Пал в бою смертью героя. Ты понял меня?

— Так точно!

— Вот так! Ты побудь с ним. Поможешь вынести.

— Понял!

Черников заметил на грязных щеках сержанта светлые полоски от слез:

— Не плачь, сержант! Всех оплакивать слез не хватит. Закури лучше, или спирту глотни. Есть спирт-то?

— Да есть, но… эх, командир, командир! Жалко, хороший мужик был, настоящий.

— Да. Настоящий.

Черников прошел по пещере. Вышел к Зайцеву.

В это время к ущелью подошли два «Ми-8» под прикрытием двойки «Ми-24». Десантный и санитарный вертолет приземлились восточнее разрушенной до основания крепости. Командир роты приказал взводному:

— Выведи не спеша людей. Бойцы прибывшего взвода помогут. Я на доклад к командиру полка.

— Есть, командир! А как там Белоусов?

— Нет больше Николая…

— Черт бы побрал эту войну…

Черников вышел из пещеры. От ближнего вертолета по ущелью разбежались солдаты. Восемь человек спешили к месту, откуда появился старший уничтоженной колонны. Александр пошел к вертолетам. Отделение прибывшего взвода подбежало к Черникову. Сержант спросил:

— Товарищ старший лейтенант, взводный приказал помочь вашим солдатам вынести раненых. Где вход в пещеру?

— Веди отделение прямо, к скале, там увидишь вход.

— Понял!

Черников вышел за пределы бывшей крепости.

Командир и замполит стояли недалеко от санитарного вертолета. Ротный подошел к ним, обратился к командиру полка:

— Товарищ подполковник! Подчиненная мне колонна совершала марш Даулак — Тахджави…

Ивушкин прервал Черникова:

— Не надо доклада, позже в рапорте изложишь то, что произошло во время марша. Ответь лучше, сколько людей потерял?

— По моим подсчетам, 33 человека — и моих бойцов, и солдат взвода охранения. Примерно двадцать человек погибли вследствие гранатометного обстрела колонны из засады, оборудованной «духами» на склонах, остальные полегли в бою. В живых остался двадцать один человек: одиннадцать бойцов роты обеспечения, десять — взвода охранения. Из них девять человек ранены, трое тяжело. Старший лейтенант Белоусов, прикрывая отход личного состава в пещеру, получил смертельное ранение в живот. Умер минут десять назад у меня на руках. Такой вот расклад, товарищ подполковник.

— Да, хреновый расклад!..

Черников взглянул на него:

— Я все же хочу знать, почему разведка пропустила такой крупный отряд «духов»? И кто ответит за гибель пацанов? Или опять все спишете на непредвиденные боевые потери?

В разговор вступил замполит: