Сергей Зверев - Гидроудар

Однако внезапно покой ученого был нарушен. Без всякого стука дверь отворилась, и в номер буквально ворвался Батяня. За ним показались Саныч и Пластырь.

Майор, подскочив к дивану, схватил профессора за шиворот и, поставив на ноги, несколько раз тряхнул что было силы.

— Ты, ботаник, какого черта! — заорал разъяренный Лавров.

У обалдевшего от неожиданности Беляева выпала из рук книга.

— Да что вы себе позволяете? — пролепетал он, но тут же замолк, брошенный в угол могучей рукой Батяни.

— Я же тебя предупреждал! — Майор в «сильных» выражениях сообщил потрясенному профессору о последних событиях.

— Ты понимаешь, что, если бы не военврач, мы с капитаном застрелили бы друг друга? — сменив тон, вкрадчиво произнес Батяня.

— Да я клянусь, что последние сутки не активизировал систему! — стукнул себя в грудь профессор. — Ни во время вашего боя с мародерами, ни раньше, ни позже!

— Ой ли? — недоверчиво покачал головой Саныч. — Что-то мне с трудом в это верится.

— Да вот сами посмотрите… — Беляев вскочил и нервно завертелся по комнате. — Где же это он? Ах да, вот…

Он схватил «журнал включений» и принялся тыкать его в лицо офицерам.

— Смотрите сами, здесь все отмечено! У меня же инструкция — включать только по согласованию с вами.

— А ну-ка… — Батяня просмотрел записи.

— Да вы сами подумайте: зачем я это буду делать, если потом вы все равно поймете, что я активизировал программу? — Беляев, разволновавшись, начал даже подпрыгивать.

В конце концов Лавров был вынужден согласиться с тем, что профессор здесь действительно ни при чем.

— Ну, хорошо, пускай это так, — произнес он, — но тогда в чем же дело?

— В любом деле бывает свой процент брака. Но не я же его готовил, — говорил Беляев о погибшем по нелепой случайности Клюеве. — Кстати, я кое-что наблюдал в камеры, расставленные вами.

— И что же?

— Из дома Чжао вышла какая-то китаянка, за которой в скором времени устремились охранники и сам Чжанг.

— Так, а дальше?

— Она бросилась в реку, по ней открыли стрельбу. Тут уж я не понял, удалось ли ей убежать. Или она утонула, — развел руками Беляев.

— Ладно. Пошли отсюда, — бросил Батяня Санычу, — кажется, пришло время воплотить в жизнь твою задумку…

— О чем это вы? — уставился на них профессор.

— Неважно. Лежи, читай, — хмыкнул майор.

Недавняя катастрофа на ГРЭС, естественно, прибавила работы местным полицейским. Особенно было усилено наблюдение на берегах Ганга. Участившиеся случаи мародерства, грабежей и прочих преступлений заставили власти обратить большее внимание на работу стражей порядка. Патрули появились и там, где их до этого не было.

Двое полицейских патрулировали участок берега реки. День был жаркий, и оба немилосердно потели, страдая от распаленного солнца. Однако работа есть работа, и ее надо выполнять.

— Вчера в пяти километрах отсюда поймали двух мародеров, — рассказывал полицейский по имени Бегум своему коллеге, — так представь, эти уроды занимались тем, что выдирали золотые зубы у утопленников, снимали кольца, украшения.

— И что, много насобирали? — повернул голову его напарник Рахман.

— Ну, уж не знаю, много или нет, а факты такие. Мне сегодня капитан рассказывал. Так вот, расстреляли обоих на месте. Оба плакали, рыдали, дескать, у них дети, семья и тому подобное…

— Да, как только возьмут за задницу, каждая сволочь о детях вспоминает.

— Осторожно! — предупредил Бегума коллега. — Смотри!

Прямо на их пути под деревом сидела, приподнявшись и раскачиваясь, большая кобра. Она настороженно следила за потревожившими ее людьми, в любой момент готовая к атаке. Но те и не думали причинять ей дополнительного беспокойства, поспешно отступив назад. Понаблюдав за ними еще немного, змея удалилась в заросли.

— Вот так не заметишь и — все.

— Меня, кстати, лет десять тому назад укусила кобра, — сказал Рахман.

— Да?! Расскажи.

— Был я тогда в гостях в деревне, у брата. Смеркалось, мы сидели на улице… тут жена брата с криком выскакивает из дома и говорит — через крышу в дом заползла змея с огромным капюшоном. Мы с братом взяли бамбуковые палки, керосиновый фонарь и вошли в дом. Слышу — возле стены, где стоят корзины и банки, шорох и шипение. Я посветил — а там хвост змеи! — рассказывал Рахман, важно поглядывая на коллегу.

Полицейские шли вдоль берега, переступая через корни деревьев.

— Ну, а дальше-то что было?

— Брат схватил ее за хвост и вытащил на середину. Кобра была действительно очень большая и тяжелая, побольше этой. Он прижал ее голову палкой к полу. И тут он допустил ошибку — стараясь ухватить змею за шею, выпустил хвост. Кобра как рванется! В общем, освободила она голову из-под палки. Обернулась, значит, ко мне и молниеносно цапнула за большой палец правой руки, — ткнул полицейский руку под нос коллеге. — Брат успел палкой опять прижать ее голову к полу. Ухватил за шею и бросил ее в коробку.

— А ты?

— Выскочил я на улицу. Чувствую — начинается. Всего трясет, я кричу на всю деревню — помирать-то неохота! Да… мне тут же перевязали руку повыше укуса, чтобы яд не пошел по всему телу, дали какое-то противоядие. Однако самочувствие мое все ухудшалось. Сердце колотится, в груди болью отдается. Слабеть я начал. Тогда брат повез меня за три мили к доктору, — повествовал пострадавший, — а я уже к тому времени и говорить не мог. Язык как деревянный сделался, веки сами собой закрывались.

— Ужас!

— Еще бы. Доктор сделал мне два укола противоядной сыворотки, снял повязку с руки. Всю ночь меня бросало то в жар, то в холод…

— Гляди! — вдруг оборвал рассказ товарища Бегум. — Там кто-то есть.

Оба сделали в том направлении несколько десятков шагов. Поднявшись на пригорок, густо поросший травой, они убедились, что на линии прибоя лежит тело человека.

— Да уж это точно не крокодил, — задумчиво произнес Рахман.

Долг каждого блюстителя закона — увидев подобное, естественно, спешить на место происшествия, чтобы выяснить, в чем же дело. Подобные принципы, понятно, везде одинаковы — что в Голландии, что в Бангладеш. Однако полицейские не торопились выполнять возложенные на них обязанности. Как по команде, оба достали по сигарете и, закурив, стали топтаться на месте. По всему было видно, что идти туда им не особенно и хочется.

— Что ты думаешь по этому поводу, Бегум? — поинтересовался его коллега.

— Оно-то конечно… — протянул товарищ. — Только…

— Ты хочешь сказать, надо ли нам это все? — продолжил мысль Рахман.

— Вот именно! — оживился тот. — Нам это все надо? И так проблем хватает, особенно в последнее время. Вот достанем мы его, притащим на себе. А что толку — кому от этого лучше станет? Тому бедняге? Вряд ли. Ему уже ничего не поможет. А мы с тобой потом будем носом землю рыть: что, да как. Да кто и когда!