Сергей Зверев - Гидроудар

— Вот арбалета-то они, похоже, не видели…

А военврач, изготовившись к стрельбе, прицелился в одну из обезьян — вожака. У самца павиана было мощное, плотное сложение, длинные руки и густая шерсть оливково-коричневого цвета. Близко расположенные друг к другу глаза на острой собакообразной морде рассматривали людей.

— Да, когда такой зверь оскаливается и обнажает клыки, как-то уже не чувствуешь себя венцом природы и хозяином жизни, — прокомментировал Пластырь, — как считаешь?

— Он-то тебе на хрен сдался? — удивился Батяня.

— Обезьяны — приматы, ближайшие родственники человека, — загадочно произнес военврач, нажимая на спусковой крючок.

Выстрел пришелся в цель. Павиан издал громкий вопль и перепрыгнул на соседнюю ветку. Военные наблюдали, как обезьяна еще какое-то время держалась на дереве, однако быстро ее хватка и сознание ослабели, и животное полетело вниз.

— Вот так-то, — удовлетворенно произнес военврач, — пойдем, принесем обезьянку.

Небольшой, но уютный ресторан на окраине Дакки располагался на возвышенности, откуда открывался вид на город. На открытой площадке, за столиком у самой террасы, сидели две «высокие договаривающиеся стороны» — Ли Сюань и Чжанг Воу. В процессе переговоров было решено встретиться на нейтральной территории.

Ли поначалу чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Ну, еще бы — после неудачной попытки устранить Воу от того можно было ожидать чего угодно. Особенно, если учитывать репутацию Чжанга. Однако в процессе разговора Ли становилось понятно, что разговор получается очень интересным.

— …так вот, мой план состоит в следующем, — говорил Чжанг, — в самое ближайшее время начнутся события, способные повлиять на многое. Буквально завтра-послезавтра российские «эмчеэсовцы» учинят разгром на моей стройке в дельте реки. Они перестреляют и мирных строителей, и полицейских. После этого поднимется международный скандал, Россия будет полностью дискредитирована.

— Хм… — приподнял брови Ли.

— Да-да, именно так.

— А что требуется от меня?

— Я вам скажу: готовьте информационную поддержку, заплатите журналистам, чтобы это широко осветили. Это в ваших интересах.

— Не буду скрывать — предложение мне нравится, — медленно, словно в раздумье, произнес Ли, — но я никак не могу понять, каким же образом вам удастся заставить русских действовать по вашему сценарию?

— Это не имеет значения, — ухмыльнулся собеседник, — у меня имеются такие рычаги, которые заставят их это проделать. Можете положиться в этом вопросе на меня. Вы же убедились, что я держу свое слово. Плотина рухнула сама собой, без всякого взрыва. Не так ли?

— Это конечно… — согласился Сюань.

— Я человек дела и не привык долго рассусоливать. У меня предложение, а за исход своей части дела я ручаюсь. Так что… — Чжанг красноречиво щелкнул пальцами, — задаток!

— Хорошо, — кивнул Сюань.

На столик лег чемоданчик.

— Можете не пересчитывать. Здесь все, как договаривались.

— Надеюсь на это, — с иронией произнес Чжанг.

Щелкнув замками, он открыл кейс. В нем лежали пачки банкнот. Крышка захлопнулась.

Через пятнадцать минут, сидя на заднем сиденье автомобиля, Чжанг с удовлетворенным видом барабанил костяшками пальцев по гладкой поверхности кейса.

Чжанг не был так наивен, чтобы на все сто процентов полагаться на украденные у русских программы управления людьми. Основную ставку он делал на уверенность русского майора — пленные находятся на острове. А значит, десантники проведут операцию по их освобождению…

Одна из городских больниц в Дакке, в отличие от большинства зданий подобного предназначения, была построена совсем недавно, на деньги различных гуманитарных фондов, а потому выглядела солидно. Новое здание, новое оборудование, свежие стены — все это выглядело достойно. В одной из палат находилась недавно привезенная сюда Тая.

Испытаний, выпавших за последнее время на долю девушки, с лихвой хватило бы на несколько человек. Попадание в рабство, издевательства, избиения, затем — зиндан, в котором она едва не закончила свою жизнь. А потом новые «приключения»…

После того как Тая, пытаясь переплыть реку, оказалась под огнем банды Чжанга, она не помнила почти ничего. Еще некоторое время ей удавалось держаться на поверхности, а затем мощный водный поток накрыл ее с головой. Тогда, теряя сознание, ей казалось, что это — все. Впрочем, она уже настолько устала от тех ужасов, в которых приходилось жить, что смерть показалась облегчением, избавлением от мук. И когда над ней склонились лица полицейских, Тае показалось, что это сон.

Сейчас она лежала в отдельной палате, укрытая одеялом. Рядом с ней пульсировал осциллограф, показывая ритм сердцебиения. Прошедшие сутки не прошли даром. За Таей смотрели, давали ей какие-то лекарства, делали уколы, и она чувствовала, что ей стало гораздо лучше.

Дверь бесшумно отворилась, и в палату вошел врач — мужчина лет сорока с тонкими черными усиками.

— Как наша спасенная? — Шутливый тон, по его мнению, должен был поддержать моральное состояние девушки, еще не так давно находившейся в буквальном смысле на грани жизни и смерти. — Я так понимаю, что красавица уже пришла в себя?

— Да, доктор, спасибо, — улыбнулась Тая, — вы меня с того света вытащили.

— Что мы, — развел руками врач. — У вас оказалось на удивление крепкое здоровье. Так что за это надо благодарить маму и папу. А мы всего лишь поддержали вас в трудную минуту.

Напоминание о родителях натолкнуло Таю на мысли о доме, обо всем том, что еще недавно казалось ей навсегда утраченным, чем-то невероятно далеким. На ее глазах показались слезы, и она всхлипнула.

Врач, углубившийся в чтение данных об изменении ее здоровья, поднял голову.

— Так, что за слезы? Для этого, милая девушка, нет никаких причин. Еще несколько дней пробудете у нас, подлечитесь, придете в себя. И отправитесь домой.

— А с российскими эмчеэсовцами вы связались? — обеспокоенно пошевелилась Тая. — Я просила…

— Да-да, не волнуйтесь, — успокоительно махнул рукой врач, — им уже сообщили. Скоро их командир придет к вам.

— Это хорошо, — кивнула Тая.

— Вот и я о том же, — улыбнулся врач, — завтра, надеюсь, вы уже окончательно придете в себя. Кстати, эти синяки и ссадины…

— Это я получила, когда меня течением бросала о берег, — поспешно произнесла Тая.

Говорить о том, в каком рабстве она побывала, у девушки не было никакого желания. Сейчас она жила только одним — оказаться дома и постараться забыть обо всем, как о страшном сне. Впрочем, она чувствовала, что так просто стереть это из памяти вряд ли удастся…