Александр Афанасьев - Битвы волков

– Меня зовут Искандер, больше тебе знать ничего не надо. Зачем вы хотели убить Алимхана?

– Мы… не хотели убивать.

– А что вы хотели сделать?

– Украсть… и поговорить.

– Ты знаешь о том, что Алимхан врач и помогает всем, в том числе вашим. В каком Коране написано, что можно убивать врача?

…

– О чем ты хотел поговорить с Алимханом?

– Я не знаю.

– А кто знает?

– Вот он. – Сулейман трусливо показал на Гази.

– Он старший?

– Да.

Русский усмехнулся в темноте.

– Я тоже знаю. Вы хотели поговорить с ним о смерти Вахи, верно? Вас послал Хамза.

– Нет, не он.

– Не важно. Все равно, интересуется братом он. Вот, смотри.

Русский положил между сиденьями какой-то сверток.

– Здесь телефон. Аккумулятора в нем нет, он положен отдельно. В его памяти есть запись. Запись того, как убивали Ваху. Меня зовут Искандер, по-русски Александр, и я знаю, кто и почему убил Ваху, брата Хамзы. Все остальное я скажу Хамзе только при личной встрече, ясно? Чтобы встретиться со мной, он должен позвонить по телефону, номер в памяти этой трубки, под номером один. Все запомнил? Повтори.

Пересохшим ртом Салман кое-как повторил сказанное. Русский терпеливо поправлял, когда было нужно.

– Я жду звонка. И передай Хамзе на словах – враг со спины опаснее любого другого врага.

– Враг со спины опаснее любого другого врага.

– Все правильно. Я жду звонка десять дней. Аллах Акбар.

Сказав это, русский вылез из машины и хлопнул дверью. Взревели моторы сразу нескольких машин, темноту полоснули фары. Машины с кяфирами ушли в ночь, и они остались одни в старой «Ниве», неизвестно где.

Рядом застонал, приходя в себя, Гази…

Поселок городского типа Мамедкала расположен недалеко от азербайджанской границы и является одним из центров виноделия Дагестана. Вообще Дербентский район отличается тем, что в нем бо́льшую часть жителей составляют азербайджанцы, переименованные здесь в терекеменцев, их почти шестьдесят процентов. Аварцы же, составляющие большинство населения Дагестана, здесь почти не селятся, и между народами сохраняется межнациональная напряженность. Ее добавляют и виноградники – виноград здесь возделывали издревле, но пришедшие в республику ваххабиты говорят, что вино – это харам, и угрожают взорвать виноградники. Тем не менее именно здесь состоялась встреча вернувшейся из Махачкалы несолоно хлебавши троицы «профессиональных убийц» и амира Хамзы, прибывшего сюда со своим личным джамаатом.

Место встречи было на виноградниках, в темноте – высокие заросли хорошо защищают, и тут сам черт ногу сломит, не пройдут федеральные БТРы, и вообще – здесь тихо, так что место для встречи самое то.

Для подсветки поставили аккумуляторный фонарь. Мужчин было полтора десятка, все с оружием. Еще сколько-то скрывалось в зарослях виноградника…

Местный амир, по совместительству сторож, передал Хамзе телефон.

– Маяка нет? – сразу спросил он.

– Нет. Симки тоже нет.

Хамза включил телефон, со звуком. С каменным лицом просмотрел видео, снятое автомобильным видеорегистратором.

– Кто это принес?

Сулеймана толкнули вперед, и он оказался перед военным амиром.

– Это ты принес?

– Да, эфенди.

– Как к тебе это попало?

– Русские дали. Они схватили нас.

– Как это произошло?

Сулейман начал рассказывать. Хамза слушал внимательно, по его лицу нельзя было сказать ничего.

– Что произошло потом?

– Русский дал мне телефон. Сказал, что на телефоне есть запись, как казнили Ваху.

– А потом?

– Потом он вышел из нашей машины, и они уехали…

Сулейман повернулся к местному.

– Где телефон?

Местный амир достал телефон и протянул ему.

– Аккумулятора там нет. Симки тоже, – предупредил он.

– Что там, ты смотрел?

– Нет, эфенди…

Амир достал карту памяти, снова протянул руку – в нее вложили телефон. Чистый, не паленый – хотя и на нем не было симки. Разговоры о том, как прослушивают телефоны, как на сигнал прилетает ракета, или как кто-то купил на базаре телефон, а он оказался паленым и его тут же свинтили кяфиры, передавались из уст в уста.

Амир вставил карту и убавил звук. Просмотрел запись до конца. Потом – достал пистолет и выстрелил в голову сначала одному стоящему на коленях человеку, потом другому.

– Пусть будут прокляты ваши отцы! – сказал он. – Вы позор своих родов! Вас схватили кяфиры, а вы даже не смогли умереть, как подобает мужчинам!

Амир перевел взгляд на третьего, оставшегося в живых незадачливого бандита – и глаза его были хуже пистолетного ствола.

– Пойдешь с моими людьми. Будешь с ними и покажешь им этого человека, который с тобой говорил. Если найдете его, ты будешь жить. Если нет – ты умрешь…

Амир Хамза сел в джип, в котором он приехал сюда. Хрипло приказал:

– Выйдите все…

И снова запустил запись, посмотрел ее раз, потом запустил еще раз и остановил на том месте, где был стрелок, который стрелял по машине.

Этого стрелка он знал.

Этот корабль в далеком прошлом навещал этот порт совсем под другим флагом. Да и страна тогда была совсем другой, и порт сильно отличался. Тогда этот сухогруз назывался «Комсомолец Одессы», он был построен на верфях в Любеке, ГДР, как головной в серии контейнеровозов для Черноморского морского пароходства, на тот момент крупнейшего в мире. Вступил в строй он в восемьдесят седьмом году и успел пару раз посетить Батуми под своим старым, советским флагом. Потом Советского Союза не стало, и на нем подняли новый флаг, жовто-блакытный, но его он носил по морям-океанам недолго, потому что Черноморское морское пароходство, отлично оснащенное, укомплектованное квалифицированным персоналом, смачно так разворовали буквально за пару лет, оставив с парой ржавых посудин на балансе. «Комсомолец Одессы» сменил свое название на «Venice», «Венецию» и еще три года плавал от имени какой-то кипрской компании, в учредителях которой были очень знакомые фамилии. Правда, плавал он недолго, потому что эти люди получили корабли за бесценок, не ремонтировали их и считали, что чем меньше они заплатят за портовые и прочие услуги, тем лучше. Потому что были такие времена, и каждый, кто занимался бизнесом, не знал, будет ли он жив завтра, и значение имело только то, что есть здесь и сейчас. В конце концов корабль арестовали в одном из африканских портов за долги вместе с командой. Команду через пару месяцев отправили на родину просто так, поняв, что судовладельцу на людей наплевать, корабль конфисковали. Потом он сменил еще несколько владельцев, которые покупали его все дешевле и дешевле и старались выжать из него хоть что-то, перед тем как дальше перепродать. И наверное, его судьба закончилась бы на свалке, где разделывают старые корабли, если бы не счастливое стечение обстоятельств. Для многих оно было несчастливым, но кораблю откровенно повезло, как, наверное, никогда не везло за его просоленную морем жизнь. Произошли события 9/11, США объявили войну исламскому терроризму, тюрьма в Гуантанамо мгновенно заполнилась, и встал вопрос, где содержать заключенных. Какие-то юристы подсказали, что законы того или иного государства теряют силу за пределами двенадцатимильной зоны, и ЦРУ США ринулось скупать крупнотоннажные, просторные суда, те, которые подешевле. Так «Комсомолец Одессы» был куплен зарегистрированной в Панаме офшорной компанией, и ему впервые за всю его жизнь сделали ремонт, потому что денег у дяди Сэма было много, он их не зарабатывал, а печатал. Отремонтированный корабль стоял то в Таллине, то в Клайпеде, то в Мемеле, переходя из порта в порт, на нем были контейнеры, но это были не контейнеры, стены контейнеров скрывали новые надстройки, где были оборудованы камеры для содержания заключенных и места для пыток. Была какая-то злая ирония в том, что корабль с именем «Комсомолец» использовался ЦРУ под тюрьму и для пыток… но это было не самое безумное в построенном новом мире. Потом войны в Ираке и Афганистане официально завершились, и теперь США не воевали с моджахедами, а готовили их… не всех, правда, были и те, с которыми воевали… Короче, разобрать, где плохие ваххабиты, а где хорошие, было непросто, да никто и не пытался. Бывшего «Комсомольца» немного переоборудовали и теперь использовали в качестве плавучего штаба-казармы и для перевозок. Конкретно в этом случае он пришвартовался в Батуми, доставив более тысячи тонн военного снаряжения, предназначенного для организации и снабжения лагерей боевиков в горах, и несколько десятков инструкторов. Кроме того, на борту были аппаратура и небольшой штаб, предназначенный для координации развертывания. Сейчас штаб был активен, в него поступала информация с беспилотника, летающего где-то у российско-грузинской границы. Помимо сбора информации он использовался как ретранслятор, потому что в горах не пробивала нормальная связь.