Максим Шахов - Боец особого назначения

Не зря Лечи Хайхароев закончил Институт культуры. Разложись на сцене стриптизерша – и то Матевосян возбудился бы меньше. А женщина вдруг вскрикнула:

– Ой, что это? – Потом повернулась спиной и медленно наклонилась: – Ой, жучок!

Само собой, что все было рассчитано у Лечи – и угол наклона, и угол поворота. Край рубашки на этот раз задрался повыше. Лучи света, направленные снизу, осветили женскую промежность с короткими волосками. Но только на миг, потому что женщина тут же разогнулась и повернулась боком.

– Лети, жучок, лети к своей подруге! Она по тебе истосковалась!

На этот раз женщина высоко подняла обе руки, и под рубашкой в профиль обозначились ее груди – с торчащими кверху сосками. Самвел быстро протянул руку к столу и залпом осушил бокал с вином.

Чеченец в черном покосился на него и довольно усмехнулся. Знал свое дело Лечи, ах, как знал! Женщина не была красоткой, но армянина завела так, что только держись… Поставь сейчас Матевосяну на мотню чайник, и он бы вскипел!

А действо на сцене продолжалось. Отпустив жучка, женщина вернулась к двери и заглянула в дом:

– Валера! Бездельник, вставай! Солнце уже взошло…

Само собой, что, заглядывая в дом, женщина снова повернулась к зрителям спиной. Самвел беспокойно заерзал на стуле, чеченец в черном понимающе улыбнулся и долил гостю вина…

Тут на сцене появился четырнадцатилетний Валера.

– Здравствуй, сестра Анна!

– Здравствуй, брат! Слей мне, я хочу умыться…

Валера вскоре вернулся с ковшиком и принялся сливать «сестре» воду. Делал он это так неловко, что та совсем промочила свою коротенькую рубашку. Темные соски торчащих грудей прилипли к легкой ткани и проступили…

Самвел не заметил, как осушил второй бокал вина. Анна с «братом» вернулись в дом.

– Не подглядывай, негодник! – крикнула женщина. – Я переоденусь…

И тут же возникла напротив окна. Переодевайся она на столе перед Самвелом – и то армянин не возбудился бы так сильно. Но Лечи Хайхароев твердо усвоил основное правило драматургии – главное, разбудить фантазию зрителя. Остальное она дорисует сама.

И Самвел, затаив дыхание, глядел на окошко. А его фантазия дорисовывала остальное. И было это в сто раз более волнующе и возбуждающе, чем если бы Анна уселась на столе перед армянином и широко раздвинула свои ноги…

Анна переодевалась за окошком, в брюках Самвела полыхал огонь, а чеченец в черном довольно ухмылялся. И доливал дорогому гостю вина.

Наконец Анна вышла из дома – в одежде казачки. Из-за сцены донесся цокот, заржал конь, и на сцену въехал казак – молодой, с приклеенной бородой.

– Здравствуй, Иван! – вскрикнула Анна. – Как я тебя заждалась! Валера, возьми коня! Ваня вернулся!

Из дома выскочил Валера, поздоровался и помог слезть казаку с коня. Тот из всех актеров выглядел самым неубедительным. И в седле едва держался, и с коня бы не слез, не помоги ему Валера. Впрочем, Анна взяла все в свои руки.

– Устал, поди! – вскрикнула она, поворачивая «мужа» спиной к зрителям. – Ничего, сейчас я тебя обмою с дороги. Раздевайся, я сейчас! Принесу воды…

Казак едва успел отстегнуть шашку, как слева на сцену выскочил чеченец в папахе и бурке.

– Вот я и нашел тебя, русская свинья! – крикнул он. – Ты напал на мое селение и обесчестил мою сестру, но я тебе отомщу! Защищайся!

Чеченец сбросил бурку и выхватил устрашающего вида кинжал. Казак натурально испугался и не очень натурально выхватил из ножен шашку. Ее лезвие тускло блеснуло в свете лампы, и Самвел понял, в чем дело, – шашка была бутафорской, в то время как кинжал у чеченца был самым настоящим.

Чеченец бросился к казаку, тот стал вяло отбиваться. Некоторое время они сновали по сцене, потом чеченец сделал выпад и вонзил кинжал в пах казака.

Тот взвыл от боли, на сцену брызнула самая настоящая кровь. Самвел невольно вздрогнул. Казак выронил шашку и рухнул на сцену. Чеченец наступил на его горло ногой и прорычал:

– Сейчас ты умрешь, русская свинья!

– Не убивай! – на этот раз натурально вскрикнул казак.

– Ты напал на мое селение! И ты умрешь! – повторил чеченец.

В следующий миг он высоко вскинул кинжал и пригвоздил им несчастного к деревянной сцене. Тот пару раз дернулся и затих.

Самвел залпом осушил очередной бокал вина. Чеченец убрал ногу с убитого и посмотрел на дом.

– Иван напал на мое селение, а я разорю его дом! И поимею его жену! Выходи, неверная! Это я, Магомед!

В дверь просунулась Анна с ковшиком. Увидев чеченца и убитого мужа, она испуганно вскрикнула и подалась назад. Но чеченец схватил ее и выволок на авансцену.

– Теперь ты моя, свинья! И я буду делать с тобой что захочу! Или ты умрешь!

– Не убивай меня, не надо! – упала на колени Анна. – Делай что хочешь, только пощади меня с братом!

– С братом? – быстро спросил чеченец.

– Да, с братом! Он совсем молоденький! Не убивай нас, Магомед! Прошу! Я буду твоей рабыней! И наложницей…

С этими словами Анна принялась быстро расстегивать ширинку стоящего боком чеченца… В следующую секунду из брюк выскочил его неестественно огромный член.

– Не убивай нас, Магомедик! Пощади, пожалуйста… – томно проговорила Анна.

Ее профиль с раздвинутыми губами потянулся к члену чеченца… Самвел наблюдал за этим с выражением страдания на лице. Анна завела его, он хотел ее, как никого уже давно не хотел.

А тут вдруг она должна была взять в рот у какого-то вонючего чечена… Это все испортило, и Самвел от досады залпом выпил еще бокал вина. И досадливо утерся. А Анна все тянулась губами к члену «чеха». Медленно-медленно, миллиметр за миллиметром. А Самвел страдал. И уже жалел, что согласился сюда приехать…

Но плохо знал он Лечи Хайхароева. Не зря тот закончил Институт культуры. В тот самый момент, когда губы Анны, казалось, должны были сомкнуться на головке огромного члена Магомеда, тот ее грубо оттолкнул:

– Нет! Я передумал! Тебя я подарю своему уважаемому командиру! А вину перед моим родом искупит твой брат! Я люблю молоденьких!

С этими словами чеченец быстро упрятал свой член в брюки и закинул Анну на плечо. И двинулся к лесенке, ведущей в зал…

Помощник Лечи включил свет. Вверху зажглась лампа. Светила она не очень ярко, но достаточно для того, чтобы Самвел мог разглядеть главное.

Анна трепыхалась на плече Магомеда. Ее юбка задралась и обнажила ничем не прикрытую попку. Между дергающихся бедер женщины то и дело проглядывали две коричневатые складки влагалища…

Глядя на них, Самвел сглотнул слюну. Магомед же подошел к столу и почтительно поклонился Матевосяну:

– Она твоя, мой командир! – И посадил Анну на руки армянину.

– Как моя? – тупо спросил Самвел.

– Обычно! – сказал чеченец в черном, поднявшись. – Это небольшой сувенир для тебя, дорогой Самвел! Ты же видел, Магомед добыл ее в честном бою! Так что делай с ней что хочешь! Хоть в Москву забери… Извини, но я отлучусь, мне нужно кое о чем поговорить с Лечи. Если что-то понадобится, зови…