Евгений Сухов - Слово Варяга

– Только кому это было нужно?

– На этот вопрос тоже имеется объяснение, – усмехнулся Шатров. – Человеку свойственно желание попасть в какое-то общество избранных, закрытое от всех остальных. Быть, так сказать, приобщенным к тайне. Этим и воспользовались.

– Но мне кажется, что существует связь между маньяком и этим обществом. Я не знаю какая, но она присутствует. А что вы можете сказать о маньяке?

– Сегодня, кстати, пик интенсивной магнитной бури, и мне кажется, что худшее уже произошло…

– У меня такое ощущение, что вы чего-то недоговариваете, – заметил Михаил.

– Я готовился к нашему разговору, прочитал массу литературы, – не обращая внимания на реплику Михаила, продолжал Шатров уверенным тоном. – Так вот, общество «Огненный Юпитер» было чрезвычайно сильно благодаря своим ритуалам. Я не исключаю, что один из них был связан с человеческими жертвоприношениями. Часто на эту роль выбирали женщину. В этом случае у нее на теле вырезали вот такую корону, в которую ударяет молния.

– И как часто совершались эти жертвоприношения? – спросил Чертанов.

– Надеюсь, что вы спросили без иронии, – Шатров оставался серьезен. – Так вот… ко всему тому, что связано с этим обществом, нужно относиться всерьез. Похоже, что сегодня день магнитной бури и день жертвоприношения совпали!

– Но ведь трупа не обнаружено.

– Как знать, – ответил Шатров. – Серийный убийца мог просто спрятать тело.

Неожиданно прозвенел звонок телефона.

– Прошу прощения, – Чертанов извлек из кармана мобильник. – Слушаю.

– Товарищ майор, это Антон говорит… – услышал он взволнованный голос стажера.

– Я узнал тебя. Что случилось?

– Уманов появился в лесопосадке.

Волнение стажера невольно передалось и Чертанову:

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно! Я узнал его по фотографии. Это он.

– Он был один?

– Да. Он бродил на поляне и чего-то там выискивал. Потом сел в машину и поехал в город.

– Ты проследил за ним?

– Он поехал к своей любовнице, Оксане Золотовой. Она работает у него секретаршей.

– Он сейчас там?

– Да. Я слышал, как он разговаривал с ней по телефону. Задерживаться он не собирался.

– Вот что, я сейчас подъеду. Смотри в оба! – Отключив телефон, Чертанов встал. – Извините, Дмитрий Степанович, мне срочно нужно идти.

– Я вас понимаю, – мягко улыбнулся Шатров.

Очевидно, с такой улыбкой он провожал всякого безнадежно больного.

Стажер был на месте. Если бы не сигарета, что огненно-красным глазом мигала в глубине двора, то его можно было бы и не заметить. Подозрений он тоже никаких не вызывал – обыкновенный молодой человек, терпеливо ждущий свою барышню.

Чертанов подошел к Антону неслышно, со стороны спины, но в тот момент, когда он хотел тронуть его за плечо, Антон неожиданно обернулся. Михаил рассчитывал увидеть в его взгляде хотя бы нечто похожее на удивление, но стажер был спокоен и собран. А может, у него глаза на затылке?

– Скоро он должен выйти, товарищ майор, – доложил Антон.

Стажер продолжал удивлять.

– С чего ты взял?

– Когда он разговаривал со своей секретаршей, я подошел к нему поближе. К десяти ему нужно куда-то ехать, а сейчас уже без четверти, – взглянул он на свои часы.

– Ладно, отправляйся отдыхать, а я его покараулю. Интересно посмотреть, куда это он отправится на ночь глядя?

– А может, вдвоем? – несмело предложил Антон.

Чертанов отрицательно покачал головой:

– Не стоит. Вдвоем мы просто будем мешать друг другу… Ну, давай, иди! – поторопил его Чертанов.

На лице стажера промелькнуло нечто похожее на облегчение. А может, показалось…

– Как прикажете, товарищ майор, – пожал он плечами.

Нет, не показалось. Наверняка у парня на вечер были свои планы.

– Я хотел отпроситься на завтра.

– Что случилось?

– Что-то голова в последнее время побаливает. К специалисту нужно показаться. Сказали, что нужно сделать электроэнцефалографию.

– Это, наверное, тебя твоя молодая женушка так доводит. Ты бы поосторожнее.

– Она здесь ни при чем, – мягко возразил Антон.

– Ладно, хорошо. Но чтобы послезавтра был как штык.

– До свидания, товарищ майор.

Отшвырнув окурок, Антон растворился в темноте.

Ждать пришлось недолго. Не прошло и десяти минут, как дверь подъезда скрипнула, и во двор вышел Сергей Иванович Уманов.

Уверенным быстрым шагом он направился вдоль дома. Затем остановился на углу, словно кого-то поджидал, и, посмотрев на часы, повернул на соседнюю улицу.

Чертанов хотел пойти следом, как вдруг в противоположном конце двора, там, где разросся боярышник, заметил какое-то шевеление. Ему даже показалось, как в глубине кустов что-то сверкнуло. Так блестеть может только циферблат часов. С минуту он всматривался в заросли, надеясь различить в них силуэт человека, но тщетно.

Наверное, показалось!

Михаил поднялся и устремился за Умановым. Он опасался, что тот затеряется в одном из многочисленных дворов, но Уманов шел не спеша, будто специально дожидался Чертанова. Михаила обожгла мысль, а что, если так оно и есть?

Уманов свернул в переулок. Стараясь не отстать, Чертанов держался на значительном от него отдалении. Уманов ни разу не обернулся, и его беспечность была просто непонятна. Наконец он нырнул под арку и затерялся в темноте двора.

Чертанов, чуть выждав, последовал за ним. Неожиданно справа совсем рядом возник какой-то неясный силуэт человека в темном колпаке с прорезями для глаз. Отпрянув, Михаил невольно задержал взгляд на больших прорезях, через которые были видны неподвижные глаза. За спиной раздался какой-то шорох, и в голове беспокойным колокольчиком прозвучало – опасность! Повернуться Чертанов не успел, чьи-то крепкие руки обхватили его и сильно стиснули горло. А человек в маске, стоящий напротив, уверенно сделал шаг вперед и протянул руку.

– Спи, сын мой! – миролюбиво сказал он.

Чертанов попытался освободиться, но тут в носоглотку ударила сильнейшая струя эфира. У него едва хватило сил, чтобы приподнять руку, после чего темнота вжала его в землю и не позволила более двинуться.

Пробуждение было тяжелым. В голове стучало. Полное впечатление, что под черепную коробку забралась бригада лесорубов и наперегонки принялась вырубать все, что встречалось на их пути.

Помещение, в котором он оказался, было просторным, в нем царил полумрак, в дальнем конце комнаты полыхала тусклая лампа, отбрасывая длинные тени на неровный дощатый пол.

Чертанов лежал на каком-то возвышении, очень напоминавшем помост, сколоченный из толстых досок. Пахло струганым деревом и смолой. Михаил попытался пошевелиться, но не смог. Руки и ноги были крепко обмотаны скотчем. Горло пересохло, и очень хотелось пить.