Александр Тамоников - Девятый конвой

Спецназовцам пришлось застыть, притвориться пеньками. Послышалось глухое покашливание, и за колючей оградой обрисовались два нечетких силуэта. Часовые, глухо переговариваясь, прошли по тропке вдоль забора и растворились во мгле. Плечистые, кряжистые – это были не дохлые солдаты срочной службы, насильно загнанные в армию.

Бойцы выждали несколько минут и двинулись дальше, стараясь не поднимать голов. Вскоре они уже лежали на травянистом пригорке, откуда открывался вид на объект.

Лагерь «Дубравушка» располагался в низине, окруженной лесом. Из мрака выплывали продолговатые постройки барачного типа, запущенная спортивная площадка. Чуть ближе, сразу за воротами выделялось квадратное строение с пустырем перед крыльцом. На краю свободного пространства застыл грузовик, колебались какие-то тени. На крыльце выделялся силуэт автоматчика.

«Чем не концлагерь?» – мрачно подумал Вадим.

Такую ассоциацию укрепил прожектор, вспыхнувший над зданием. Мощность осветительного устройства была невелика, оно разбрызгивало над пустырем желтоватый свет. Вспыхнули фары, габаритные огни под задним бортом окутал сизоватый дымок выхлопного газа. Кто-то пробежал от КПП к машине. Шевельнулся охранник на крыльце.

А потом начались безобразия. Персоналу «концлагеря» не спалось. Зычные возгласы порвали тишину. Кто-то смеялся, кто-то выражался грязными словами. Автоматчик спустился с крыльца, взял оружие на изготовку. Из-за угла вынырнули несколько его сослуживцев с оружием.

Какой-то мужчина вылетел из двери, ведущей в квадратное строение. Он не удержался на ногах, закружился и повалился в пыль. Этот человек был в трусах и майке, то есть практически раздет. Подскочили двое боевиков, принялись пинать его. При этом они что-то кричали, но слова не прослушивались. Негодяи вытолкнули из дома еще двоих, в том числе женщину.

Спецназовцы возмущенно заурчали. Сердце Вадима напряженно забилось, он с тревогой всматривался в несчастных людей. Нет, это вряд ли Катюша Савицкая – рост не тот, кость слишком широкая. Женщину тоже раздели до белья. Она кричала на истеричной ноте. Один из громил отвесил ей пощечину, и бедняжка повалилась на землю.

– Суки, что творят! – сдавленно прорычал Кротов. – Вадим, это могут быть наши ребята.

Капитан до боли закусил губу. Он не имел права вмешиваться. Это означало бы испортить все дело. Атаковать глупо, потому как карателей слишком много, стрелять издалека – полная чушь. Остальные тоже это понимали, злобно пыхтели, грызя травинки.

А на пустыре продолжалась расправа. Непонятно, чем эти трое насолили карателям, но глумились над ними азартно и со вкусом. Пинали, били по почкам. Мужчины прикрывали женщину, но их с гоготом отбрасывали в пыль. Какой-то подонок схватил несчастную за волосы, принялся вертеть вокруг себя. Ублюдки ржали в полный голос, острили, мол, всех этих тварей надо вывести на околоземную орбиту.

Вояк на пустыре скопилось не меньше десятка. Половина участвовала в забаве, остальные наблюдали, отпуская замечания. Пленники в долгу не оставались, покрывали своих мучителей крепким матом.

Все кончилось внезапно и страшно. Мужчин поставили на колени, прижали стволы к затылкам. Наступило молчание, даже женщина перестала кричать. Кошмарное состояние, когда не знаешь, выстрелят или нет. А если выстрелят, то когда? Сколько времени в запасе на то, чтобы подготовиться к смерти? Лучше уж в лицо смотреть!..

Вадим был уверен, что каратели не выстрелят или пальнут мимо. Прогремела очередь, и мужчина повалился с раскроенным черепом. Взвизгнула женщина, опять ударили выстрелы, и второй несчастный отправился за первым.

– Товарищ капитан, что же они творят? – проговорил потрясенный Илья Елисеев. – Неужели стерпим?

Толпа разразилась каким-то первобытным ревом. Обмякшую женщину швырнули на колени, ее голова поникла. Перед ней возник самый натуральный палач, кряжистый тип с засученными рукавами. Он широко расставил ноги и взмахнул чем-то вроде мачете или длинного тесака. Лезвие совершило пару круговых движений и с силой обрушилось на женскую шею.

Толпа гудела, улюлюкала. Мол, Тарас, ты мало каши ел, да и вообще мазила. Палач нанес второй удар!

Елисеев издавал какие-то подозрительные звуки. Данилевский оттянул затвор.

– Отставить! – зашипел Вадим. – Мужики, не надо. Перестрелять их мы все равно не сможем. Далеко, успеют разбежаться. Дело провалим, людей наших загубим. Не уйдет эта фашня, мы им все припомним!

– Как же так, товарищ капитан? – с заиканием спросил Елисеев. – А если это наши, из конвоя?

Оставалось надеяться, что это не так.

– Валите отсюда к едрене фене! Тут вам не цирк! – приказал капитан.

Товарищи отползли в лес, а Вадим задержался. Глаза его слезились от напряжения. Представление закончилось, слава богу! Погас прожектор, вторую партию обреченных из здания не выгоняли. Почему палачи с такой легкостью убивали пленных? Это лагерь смерти?

На электричестве в «Дубравушке» явно экономили. По мглистому пустырю сновали тени. Покойников тащили к грузовой машине, у которой поблескивали габаритные огни. Отвалился борт, тела загрузили в кузов. Охранники смеялись и шутили.

Машина развернулась на пустыре и выехала из лагеря. Через минуту она проскочила по дороге. Охрана закрыла ворота.

Вадим пополз к своим ребятам. Они рассредоточились в траве, дрожали от возбуждения.

– Товарищ капитан, что за хрень собачья? – пробормотал Елисеев. – Это же чисто Освенцим какой-то. Уничтожать эту шваль надо! Там же нацисты самые настоящие.

– Спокойно, сержант, не закипай, – пробубнил в усы Кротов. – Сейчас мы немного отлежимся, перекурим, а потом разнесем к чертовой матери эту богадельню!

– Товарищ капитан, без дураков, надо нейтрализовать этих гадов, пока они еще кого-нибудь не замочили, – строго заявил Полянский. – Ночь не вечная, скоро на спад пойдет. Маловато нас, конечно, на такую толпу…

– Вот именно, – проворчал Вадим. – Не хватало еще самим тут полечь.

Капитан отполз в ближайшую ямку и извлек рацию. Семеро на хуторе, всего пятнадцать – грозная сила, способная уничтожить убийц и вызволить пленников. Он вызвал майора Воронова и ничего не добился. Рация Вадима работала нормально, а вот та, которая была у майора, не проявляла никаких признаков жизни. Он попробовал еще раз, сменил канал на резервный, но эффект оказался тем же. Павла на связи не было! Спит, что ли? Заволновались остальные бойцы, стали подползать ближе.

– Давай-ка я попробую, – предложил Ершевич, доставая свое средство связи.

Чуть позже он с изумлением уставился на компактную радиостанцию «Нева», в которой царила тишина. Вызов шел нормально, но ответа не было.