Евгений Сухов - Сходняк

Он вдруг невольно вспомнил свое возвращение сюда, в международный аэропорт Шереметьево, три года назад, когда его оттерли от встречавших телохранителей переодетые менты, подбросили в карман плаща наркотики и чуть не повязали в кабинете дежурного милиционера… как его там звали… Тогда ему удалось спастись: он убежал из ментовской «Волги», плутал по лесу и приехал в Москву, переодевшись каким-то бомжом. И вот он снова прилетел из Америки в Шереметьево. История повторяется, хотя и не дословно. Второй раз он не даст себя одурачить. «В этой истории, — подумал Варяг, — будет новый поворот».

Проходя мимо газетного киоска, Владислав остановился на секунду и купил свежий номер «Известий». Его внимание привлек крупный заголовок на первой полосе: «Загадочная смерть чиновника». Он пробежал глазами заметку: «Вчера, 14 августа, на своей даче под Москвой покончил с собой сотрудник одного из управлений ФСБ Николай Иванович Соколов. Самоубийца произвел себе в рот выстрел из крупнокалиберного ружья. По сообщению информированных источников в МВД, против Н. Соколова недавно было возбуждено уголовное дело по подозрению в соучастии в финансовых махинациях, связанных с нецелевым использованием транша МВФ».

Варяг не знал, можно ли верить этому сообщению. Возможно, кто-то опять затеял двойную игру. Но с кем? С ним, или с ворами, или с новым президентом?

Видно, у Николая Ивановича очень высокие покровители в МВД, если ему удалось инсценировать ни много ни мало собственное самоубийство. Вот только зачем? Но придумано классно: выстрел в рот из крупнокалиберного ружья — это значит, что голова «самоубийцы» разлетелась вдребезги, как упавший с грузовика арбуз.

Хоронить, значит, будут в закрытом гробу — чтобы, не дай бог, родственники и знакомые не обнаружили подмены… Ну и махинаторы? Но быть может, это сообщение — правда. Тогда, возможно, от Николая Ивановича решили избавиться. Кто?

Сапрыкин?

Владислава не особенно интересовали обстоятельства инсценированного самоубийства эфэсбэшника. Его интересовал живой Сапрыкин, которого теперь надо найти во что бы то ни стало.

Автоматические стеклянные двери аэровокзала с шипением разъехались и выпустили трех прибывших из Нью-Йорка пассажиров под низкий бетонный козырек.

Оказавшись на улице, Варяг сразу ощутил прохладу, предвещавшую скорую московскую осень.

— Не холодно? — участливо спросил он, обернувшись к своим спутницам. — Середина августа, а уже как будто лето кончилось.

— У нас всегда так: лето начинается в июле, а заканчивается в первую декаду августа, — попробовала пошутить Лена, но печальный голос выдал ее далеко не веселое настроение.

— Ты что? — Владислав даже остановился. — Чего куксишься?

Лена посмотрела на него печальными серо-зелеными глазами и тихо ответила:

— Я боюсь.

Он поставил оба чемодана на асфальт и прижал ее к себе:

— Ну все, все… Ничего не бойся. Теперь все будет по-другому.

Но он понимал, что слова утешения не возымеют действия. Лена боялась.

Четырехмесячное пребывание в страшном следственном изоляторе в Волоколамске оставило неизгладимый отпечаток на ее душе. Ей по-прежнему снились кошмары, ее мучили ужасные видения, а все тело, избитое, истерзанное, изломанное тюремными насильниками-извергами, болело так, словно в нем не осталось ни одной целой косточки. Варяг, наблюдая за ней все последние месяцы, сильно переживал. Не раз и не два у него возникало желание отдать приказ убить Урусова, невзирая на то что генерал-полковник МВД, до сих пор сидящий под замком в подвале дома Медведя в Кусково, был очень ценным заложником и его следовало беречь как зеницу ока.

Варяг пока не знал, какую пользу Урусов может сослужить, но интуитивно понимал, что немалую.

К дверям терминала со свистом подкатил черный джип «мерседес» и притормозил около Варяга. Он заглянул в салон: за рулем сидел улыбающийся Сержант.

— Вот это сюрприз! А Чижевский обещал прислать Зверька. Привет, Степан!

— весело поприветствовал его Варяг. — Ты откуда свалился? Я тебе на сотовый раз десять звонил из Америки — и все вел душещипательные беседы с твоим автоответчиком.

— Да я слыхал твои арии. Охота на финских озерах, знаешь ли, это как наркотик. Затягивает. А там глушь — одни водоплавающие. Я свой сотовый вырубил еще в Хельсинки. Только позавчера вернулся к цивилизованной жизни.

Сержант галантно поздоровался с Леной, ущипнул Лизу за щечку и помог Варягу погрузить чемоданы в багажник.

— Последние новости слыхал? — поинтересовался Варяг.

Джип уже вылетел на международное шоссе и понесся вдоль лесного массива.

Сержант не ответил и, когда они промчались под трубой новенького надземного перехода, мрачно объявил:

— Вот тут Грунт подстерег Шелехова…

Варяг невольно оглянулся.

— А у меня, Степан, это место тоже связано с нехорошими воспоминаниями.

Меня тут однажды везли в последний путь… Да только я им не дался…

— Дурное местечко, — бросил Сержант, не поняв, впрочем, что имеет в виду Варяг. — Ну и что теперь?

— Теперь нам с тобой опять предстоит охота. Но не на водоплавающих, а на дичь покрупнее.

— Не меньше носорога? И какой нам светит приз? — Сержант улыбнулся, чувствуя, как радостно забилось у него сердце в груди от предчувствия новых приключений, опасности и риска для здоровья.

— Пять миллиардов баксов.

Джип вылетел на эстакаду над Ленинградским шоссе, не снижая скорости, сделал левый поворот и влился в поток транспорта, текущий в сторону Москвы.

— Пять тонн лимонов? Старыми? — схохмил Сержант, похоже, ничуть не удивившись сумме.

— Да нет, самыми что ни на есть новыми — образца девяносто шестого года, — усмехнулся Варяг. — И учти: претендентов на эти пять тонн лимонов будет целая толпа.

Собрать всех крупнейших воровских авторитетов Варяг решил в том самом месте, где они же его так подло предали. На этот раз Чижевский заранее произвел тщательную «зачистку» ресторана «Золотая нива». Накануне большого сходняка, назначенного Варягом на среду 2 августа, Николай Валерьянович приехал на Дмитровское шоссе ровно в полдень — к открытию. Его сопровождала верная «тройка нападения» в составе Абрамова, Лебедева и Усманова.

Дверь открыл шкафообразный здоровяк-охранник, который с первого взгляда узнал давних знакомцев, хотя со дня их предыдущего визита прошел без малого год.

— Эт-то… чего изволите? У нас уже открыто… — заикаясь, пробубнил «шкаф», приветливо осклабившись. Видно, его загодя проинформировали о визите, и мордоворот готов был расстелиться перед грозными гостями красной ковровой дорожкой.

Бывшие военные разведчики быстро рассредоточились по одноэтажному зданию, осмотрели все помещения и подвал, не забыв заглянуть и в кабинет к очаровательной директрисе Наталье Алексеевне.