Терри Хейз - Я Пилигрим

Однако ни его высокое положение в обществе, ни квалификация инженера-химика, ни садистская манера душить людей во время допросов в пору работы в тайной полиции – все это никак не объясняло, почему именно он был избран в качестве жертвы. Для всех, включая и самого Тласса, было бы большой неожиданностью узнать, что причиной этому стал его вес – сто восемьдесят пять фунтов (так, во всяком случае, на глазок оценил его врач, сидевший в тени пальмовых деревьев).

Сарацин наметил жертву, и теперь ему оставалось только ждать. В мусульманском мире тридцать дней Рамадана, сопровождаемых постом, молитвами и сексуальным воздержанием, заканчиваются настоящим взрывом пиршеств, раздачи даров и щедрого гостеприимства – праздником разговения, называемым Эйд-аль-Фитр. Накануне вечером почти все рано заканчивают работу, чтобы подготовиться к ритуалу молитвы на утренней заре, после чего наступает день безудержного чревоугодия.

Дамаск в этом смысле не является исключением. К четырем часам дня банки и офисы сирийской столицы закрылись, дороги опустели. Тласс вышел из дверей института и услышал, как охранники на своем посту приводят в действие электронное устройство блокировки. Это означало, что здание совершенно пусто. Тласс прекрасно знал, что, как только он скроется из виду, охранники полностью включат систему защиты здания и спокойно разойдутся по домам, чтобы готовиться к празднику.

Много лет назад директор попытался заставить охранников работать во время праздника Эйд-аль-Фитр. Но они этому воспротивились и нашли поддержку в лице имамов мечетей, в которых молились сотрудники института. Так что администрации волей-неволей приходилось закрывать глаза на это нарушение дисциплины. И уж конечно, никто лучше Тласса не знал, что Сирия – полицейское государство. Неужели найдется хоть один идиот, который возьмет на себя смелость вломиться в правительственное учреждение?

Он получил ответ на этот вопрос всего через несколько минут, когда направлялся к своей машине по дорожке, разделяющей два сада. Окружающие здания и парковки были пустынны, поэтому замдиректора слегка встревожился, когда, повернув за угол и оказавшись в окружении живых изгородей и пальм, услышал за спиной шорох. Тласс резко обернулся и едва сдержал улыбку, убедившись, что это всего лишь глупый палестинец, тот самый, что всякий раз норовит вымыть ветровое стекло его внедорожника, хотя он ни разу не бросил и пиастра в оловянное блюдце бродяги.

Теперь этот нищий, как видно, решил, что загнал его в угол: он беспрерывно кивал, подходя к нему и протягивая свое блюдце, чтобы Тласс положил туда деньги, бормоча традиционное приветствие: «Эйд Мубарак» (то есть «Благословенный праздник»). Тласс ответил на него, как того требует обычай, но ничего не дал, отведя блюдце в сторону, чтобы продолжить свой путь.

И тут Сарацин, стремительно выбросив вперед руку, вцепился в шею Тласса. Тот, не успев даже испугаться, понял, что его душат.

Первая мысль заместителя директора была рождена яростью: ну уж нет, он не даст этому беженцу никаких денег. Чтобы их получить, тому придется его убить. А потом в голову ему пришла и вторая мысль: неужели этот попрошайка, питающийся отбросами, может быть столь дьявольски силен?

Тлассу уже не хватало воздуха, и он пытался вспомнить прием рукопашного боя, который позволил бы ему освободиться от удушающего захвата, но внезапно ощутил у основания шеи жгучую боль. Тласс хотел закричать, но не смог. Он сразу понял, что это не нож: тогда ему перерезали бы горло и теплая кровь струилась бы сейчас по груди. Правильный ответ забрезжил в его мозгу, когда огненный шарик взорвался в мышце шеи и разлился в крови.

От боли Тласс пошатнулся. Теперь он знал точно, что это шприц, поршень которого с силой двигался вниз. Сбитый с толку и охваченный ужасом, заместитель директора института сознавал, что надо кричать, звать на помощь, но химическая субстанция, введенная в его тело, внезапно парализовала мышцы лица и не позволила произнести слова, звучавшие в его мозгу.

Испытывая бессильную ярость, Тласс понял, что действие препарата уже ничем не остановишь. Он видел, как из его ослабевшей руки выпали ключи от машины. Пальцы напавшего на него бродяги промелькнули в воздухе и схватили их на лету. И это больше, чем что-либо другое, сказало Тлассу, что он попал в руки настоящего мастера.

У Тласса подогнулись колени, но Сарацин подхватил его и волоком потащил к черному американскому внедорожнику, ветровое стекло которого, изображая нищего бродягу, он так часто мыл.

На полпути саудовец остановился и сильно ударил Тласса по лицу, увидев глаза своего пленника, полные боли и ярости.

Когда Сарацин планировал это нападение, его больше всего беспокоило, что внутривенные успокоительные средства, обнаруженные в теле покойного, могут содержать химический маркер, который позволит отследить номер партии товара. Не исключено, что эта информация приведет в ливанскую больницу, где работал Сарацин. Добросовестной команде следователей из сирийской тайной полиции не составит большого труда проверить список сотрудников больницы и выяснить, что в интересующий их период времени Сарацин находился в отпуске.

В Бейруте чуть ли не на каждом шагу встречаются тележки, запряженные осликами, а потому и ветеринарные препараты можно купить без особого труда. Вколов Тлассу ампулу предназначенного для лошадей транквилизатора, Сарацин от души надеялся, что рассчитал дозу правильно: достаточно, чтобы тот не мог пошевелиться, но не так много, чтобы жертва испустила дух. Если глаза Тласса остекленеют, он станет бесполезен. Что бы дальше ни случилось, пленник должен оставаться в сознании.

Шлеп! Сарацин ударил его по лицу еще разок и потащил к внедорожнику. Когда, прикидываясь бродягой, он мыл ветровое стекло машины, то заметил, что Тласс открывает дверцы автомобиля, нажимая кнопку на брелоке, и сейчас проделал то же самое, а потом уложил своего пленника на заднее сиденье.

Внутри машины было темно, как в пещере. Во всех странах с невыносимо жарким климатом, от Средиземного моря и до Персидского залива, имеется один безошибочный способ выяснить, у кого есть wasta [7], а у кого нет. Знаете, что такое makhfee? У арабов этим сленговым словом обозначается тонировка – солнцезащитное покрытие, которое наносят на стекла машин. По правилам интенсивность тонировки не должна превышать пятнадцати процентов, но чем большей wasta располагает владелец автомобиля, тем больше makhfee он может себе позволить.

Как видно, у Тласса имелось очень много wasta: стекла его машины были закрашены до устрашающих восьмидесяти процентов, что делало салон автомобиля почти совершенно приватной территорией, ну просто идеальным местом для того, что должно было здесь произойти. Сарацин захлопнул заднюю дверцу, сел на место водителя и завел мотор. Саудовец не собирался никуда ехать, но ему нужно было, чтобы кондиционер нагнетал прохладный воздух. Он щелкнул тумблером, который управлял задним сиденьем: спинка опустилась, и Тласс очутился на плоской поверхности, как выловленный тунец на палубе.