Ли Чайлд - Джек Ричер, или Дело

Я промолчал.

— Здесь повсюду шастают группы таких парней, — продолжал он. — И даже множество разных групп. У нас страшно раздутые штаты. Необходимо что-то предпринять. Скажу больше: это просто неизбежно. Я каждый день слышу такие разговоры в Конгрессе. И мы ничего не можем сделать. Мы должны постоянно помнить об этом. А такие люди, как ты, — в особенности.

— Как я? — переспросил я.

— Среди личного состава слишком много майоров. Наверняка слишком много.

— Полковников тоже много, — съязвил я.

— Полковников-то все же меньше, чем майоров.

Я промолчал.

— А я был в твоем списке тех, кто мог вылезти из-под камня? — спросил Фрейзер.

Вы были в этом списке, подумал я.

— Так я в нем был? — снова спросил он.

— Нет, — соврал я.

Он снова улыбнулся.

— Хороший ответ. Пожелай я заменить тебя кем-то, я велел бы убить тебя прямо там, в Миссисипи. А может быть, и приехал бы, чтобы самому заняться этим.

Я ничего не ответил. Он посмотрел на меня, и почти сразу его лицо начало растягиваться в улыбке; эта улыбка перешла в смех, который он изо всех сил старался подавить, но так и не смог. Его смех походил на лай, на чихание, и он должен был, откинув голову назад, смотреть в потолок.

— Что? — спросил я.

Его взгляд снова впился в меня. Он все еще улыбался.

— Извини, — произнес Фрейзер. — У меня все время вертится в голове эта избитая фраза. Ты знаешь, как говорят эти парни? «Его можно даже не арестовывать».

Я ничего не ответил.

— А ты ужасно выглядишь, — объявил он. — Ты знаешь, здесь есть парикмахерские. Тебе бы стоило там побывать.

— Не могу, — ответил я. — Мне надо выглядеть так, как я выгляжу сейчас.

За пять дней до этого мои волосы были на пять дней короче, но и этой длины вполне хватало для привлечения внимания. Леон Гарбер, в ту пору снова мой командир, вызвал меня в свой офис, и поскольку в его послании было указано «без повторений без посещений с какими-либо намерениями относительно процедур личной гигиены », я понял, что он решил ковать железо, пока горячо, и отругать меня как следует, пока улики были налицо, а точнее — на голове. Именно с этого и началась наша встреча. Он спросил меня:

— Каким нормативным армейским документом регламентируется внешний облик солдата?

Я посчитал это типичным для него вопросом с подвохом, поскольку сам Гарбер был, вне всякого сомнения, самым неряшливым офицером из всех, виденных мною. Он мог взять со склада квартирмейстера новехонькую шинель класса А, и через час она выглядела так, как будто он прошел в ней через две войны, спал в ней и как минимум три раза занимался на ней сексом с пьяной женщиной в критические дни.

— Не могу припомнить, — признался я, — каким нормативным армейским документом регламентируется внешний облик солдата.

— Да я и сам не могу, — сказал он. — Но я, кажется, вспомнил, что стандарт на ногти пальцев рук и правила личной гигиены изложены в восьмом разделе главы один. Я могу очень четко описать все, что сказано на той странице. Ты помнишь, что там сказано?

— Нет, — ответил я.

— В ней сказано, что соблюдение стандартов гигиенического ухода за волосами необходимо для того, чтобы обеспечить единообразие в облике военного контингента.

— Понятно.

— Все делается в соответствии с этими стандартами. Тебе известны указанные в них требования?

— Я был очень занят, — ответил я. — Я только что прибыл из Кореи.

— А мне докладывали, что из Японии.

— Там была короткая промежуточная остановка.

— И сколько ты там пробыл?

— Двенадцать часов.

— А в Японии есть парикмахеры?

— Уверен, что есть.

— Японским парикмахерам требуется более двенадцати часов на то, чтобы подстричь мужчину?

— Уверен, что нет.

— Глава первая, раздел восьмой, параграф второй, гласит, что волосы на верхней части головы должны быть аккуратно уложены, а их объем не может быть избыточным и создавать впечатление неровной укладки или неопрятности, портящих внешний вид. Там сказано, что контур прически должен быть коническим.

— Я не вполне представляю себе это, — чистосердечно признался я.

— Там сказано, что при коническом контуре масса уложенных волос солдата соответствует форме его головы, закругляясь в соответствии с естественным закруглением черепа при переходе в основание шеи.

— Я позабочусь об этом, — пообещал я.

— Пойми, это требования. Не пожелания.

— Ясно, — ответил я.

— Параграф два гласит, что причесанные волосы не должны спадать на уши или брови и не должны касаться воротника.

— Ясно, — снова сказал я.

— Может, ты считаешь, что твоя нынешняя прическа неровная, неаккуратная и неопрятная?

— По сравнению с чем?

— Ну а как в отношении того, что волосы не должны налезать на уши, на брови и на воротник?

— Я позабочусь об этом, — снова пообещал я.

В ответ Гарбер улыбнулся, после чего тон нашей встречи совершенно изменился.

— А насколько быстро отрастают у тебя волосы?

— Да не знаю, — я пожал плечами. — Думаю, что с такой же скоростью, как у всех. А что?

— У нас проблема, — сказал он. — В Миссисипи.

По словам Гарбера, проблема, возникшая в штате Миссисипи, была связана с двадцатисемилетней женщиной по имени Дженис Мэй Чапман. Проблема заключалась в том, что женщина была мертва. Ее противозаконно убили в одном из кварталов главной улицы города, который назывался Картер-Кроссинг.

— Она была одной из наших? — спросил я.

— Нет, — ответил Гарбер. — Она была гражданской.

— Тогда в чем заключается проблема?

— Сейчас объясню, — сказал он. — Но начну с истории. Это отдаленное глухое место. Северо-восточный угол штата, вблизи границ с Алабамой и Теннесси. Там проходит железнодорожная магистраль в направлении север-юг и узкая грунтовая дорога, проходящая через лес и идущая в направлении восток-запад, невдалеке от места, где находится родник. Раньше паровозы останавливались там для забора воды, пассажиры выходили из вагонов, чтобы покушать — таким образом в этом месте появился город. Но с конца Второй мировой войны по железной дороге проходило в день не больше двух составов, и оба состава были товарными, никаких пассажиров, так что история города словно повернулась вспять.

— Так продолжалось до того, как?..

— Пришла помощь в виде денег, выделенных государством. Ты же знаешь, как это бывает. Вашингтон не мог допустить того, чтобы бо́льшая часть Юга стала страной третьего мира, вот мы и бросили туда кое-какие деньги. И в действительности это были большие деньги. Ты когда-нибудь замечал, как люди, во всеуслышание восхваляющие малые государства, на деле предпочитают жить в государствах с самыми большими субсидиями? Малым государствам следует казнить таких.