Лев Пучков - Наша личная война

Я была рада: уж если этот тип перестал считать мой план сумасшествием и думает в этом направлении, значит, всё в порядке. Он хоть и больной на голову, но по части организации всяких пакостей ему нет равных. А может, потому и нет, что больной. Нормальный человек просто не додумался бы сделать некоторые вещи, которые этот дикий волк себе позволяет. Мне бы, например, даже в самых диких фантазиях не могло прийти в голову спалить заживо целый тейп соплеменников или украсть такие деньжищи у людей, при упоминании имён которых невольно вздрагивает половина цивилизованного мира.

В качестве стартового объекта единогласно выбрали старую школу, закрытую на ремонт ещё в 1994 году. Три этажа, несколько пробоин, левый угол фронтона вот-вот обвалится, двор – мусоросборник… Но вполне вместительный и в меру загаженный подвал, чуть подтопленный грунтовыми водами. Школа располагалась метрах в восьмистах от комплекса правительственных зданий и вовсе не на линии прямой видимости, в качестве объекта имела ряд существенных недостатков, но более удобного здания в районе мы просто не обнаружили. Придётся довольствоваться тем, что есть.

Положительные моменты.

Въезд в заваленный школьный двор не просматривался с находящегося неподалёку КПП, который как раз торчал в ста метрах за углом. Сама школа попадала в так называемую мёртвую зону. Хорошо ориентирующийся в городе человек мог свободно проехать отсюда до самого Заводского района, сделав всего четыре зигзага, чтобы не встретиться ни с одним блокпостом. Я в этом ничего не понимала, но так сказал Аюб, и про четыре зигзага – тоже. Я приняла это на веру, потому что он три месяца назад готовил в этой самой зоне теракт, всего лишь в километре отсюда, и досконально изучил маршруты отхода.

Недостатки.

Для того чтобы добраться отсюда до ворот, ведущих во двор администрации, придётся миновать три поста. Хорошо укреплённый КПП в ста метрах отсюда; КПП местной милиции неподалёку от административного комплекса, и усиленный пост гвардейцев Кадырбекова непосредственно перед воротами. Здесь особый пропускной режим, на каждое транспортное средство, которое обязательно досматривается, нужно специальное разрешение и подтверждение по рации из администрации на запрос с поста о целесообразности нахождения машины в это время и в этом месте. Немного поразмыслив, мы пришли к выводу, что обойти эту препону в нашей ситуации каким-либо цивилизованным образом никак не получается. И рассчитывать можно только на беспрецедентную наглость и большую личную удачу.

Это неожиданно развеселило Аюба и вернуло ему утраченный было бойцовский дух.

– Вот здорово! Разрешением у нас будет пять тонн тротила. А для подтверждения надо генератор помех. Интересно, Шамиль может достать такой генератор?

Аюб через связного созвонился с человеком Шамиля, которому поручили нас курировать, и запросил этот самый генератор. Человек сказал, что будет, но к утру. Ещё Аюб запросил мощную машину наподобие джипа. Сказали, что пришлют джип Саладина, который остался в Толстой-Юрте. Это нас вполне устраивало.

– Теперь надо подумать, как всё сюда доставить, – Аюб озабоченно почесал затылок. – И отработать пути отхода.

– Может, сначала съездим к врачу? – предложила я. – У тебя может начаться гангрена…

– Какой врач, какая гангрена?! – Аюб презрительно фыркнул и помахал раненой рукой. – У меня даже температуры нет. Хорошая рана, кость цела… Забудь об этом!

Я вызвала по телефону Шапи, чтобы отвёз меня в Закан-Юрт, и вскоре убыла, оставив своего дружка ломать голову: чем выложить затопленный подвал для складирования тротила и как его доставить в школу из Заводского мелкими партиями. Пусть думает, это как раз по его части…

В качестве основных исполнителей я решила использовать семью Валиевых, проживающую в Закан-Юрте и состоящую в нашем резерве.

Слушайте грустную историю. Жила-была семья Валиевых: отец, мать, два сына и дочь. Не так давно они ехали из Закана в Самашки, через лес, и попали под обстрел артиллерии федералов, которые выборочно бомбили лесной массив, надеясь зацепить вроде бы гуляющих там моджахедов. Мать погибла. Пока был траур, в Закан зачем-то наведались гвардейцы Кадырбекова и мимоходом, совершенно случайно, убили старшего сына. Тот им что-то обидное сказал, расстроен был, за словами не следил, вспыхнула ссора…

Рашид – сорокатрехлетний глава семейства – хорошо воевал в первую войну, но в последнее время жил мирно. Он отличный механик, неплохо зарабатывал на жизнь.

– Я своё отвоевал за обоих сыновей, – говорил он местному амиру, который просил отдать старшего сына в отряд. – Теперь пусть другие кровь проливают, а нам работать надо. Если его убьют, ты мне будешь помогать машины чинить?

После смерти сына Рашида как будто подменили. Знаете, у викингов были такие воины, одержимые боевой яростью, – берсеркеры. Во время боя в них как будто вселялся бес, крушили всё вокруг с удесятерённой силой, сама смерть в ужасе от них убегала. Вот Рашид и стал таким. Позвал нескольких молодых людей, даже не входящих в местный отряд, откопал автомат на огороде и пошёл уничтожать близлежащий блокпост. Почему с ним пошли эти юноши? В нём что-то такое было, что заставляет людей всё бросить и идти. Непоколебимая уверенность, фанатичное упорство, бесшабашная лихость. Они попёрли напролом на блокпост, и кончилось это плохо. Всех убили, а у Рашида даже царапины не было, Аллах его хранил. Тогда он побежал в село и стал стучать в дома – надо, мол, ещё людей, чтобы федералов уничтожить, пойдёмте со мной! Сельчане его скрутили и посадили [27] В чеченских сёлах таким образом принято изолировать буйных сумасшедших. на цепь. После этого федералы делали в селе «зачистку», большие неудобства причинили людям.

Сразу после «зачистки» Рашид освободился от цепи, залез в усадьбу местного амира и украл взрывчатку. Сделал себе, дочери и сыну пояса шахидов и повёл детей на всё тот же блокпост. Дети пошли за ним безропотно: очень любят отца и тоже готовы погибнуть, чтобы отомстить. Для отвода глаз Рашид взял трёх коз – типа, пасти повели.

Отец амира видел, как Рашид через огород выходил из его усадьбы, сразу заподозрил неладное: от этого сумасшедшего можно всякое ожидать. Пока Рашид делал пояса, старик позвонил своему сыну. Моджахеды поймали Рашида с детьми и козами почти у самого блокпоста и доставили обратно в село. Рашида связали, опять посадили на цепь, а за детьми попросили приглядеть его замужнюю сестру.

У нас в этом селе были «мосты», нам сообщили о готовом шахиде. Мы его было взяли, но, разобравшись, не сочли возможным использовать. Слишком он импульсивный, может сорвать акцию. Его поместили в психбольницу, которая находится неподалёку от Закана, и попросили врачей что-нибудь сделать, чтобы привести человека в более спокойное состояние. Теперь он сидит там, а дети живут у его замужней сестры. Он, конечно, не сумасшедший в привычном смысле этого слова. Просто несчастный одержим идеей мести, и эта идея сильнее его разума. Думали, если его немного подлечат, можно будет потом использовать с большей продуктивностью…