Лев Пучков - Наша личная война

– Е-моё… – простонал Вася, подумав вдруг, что «админ» его намеренно обдурил. Типа, шутка такая. Типа – ха-ха. – Я его задушу, гада… Ну где тут сортир?!

– Напротив дверь, – красавец зафиксировал взглядом служебную бирку и понятливо усмехнулся. – Что, малыш, «шведский стол»?

– Сам ты шведский, – выдохнул Вася и, вывалившись в коридор, толкнул указанную дверь. О! Нет, не обманул администратор. Всё тут было как надо и не было аксакалов. И вообще никого. Лепота!

– О-о-о, да! – Вася, посидев с минуту в позе орла, вдруг вспомнил о службе и запросил по рации: – «Второй», ты где?

– В Пятигорске, – немедленно ответил Петрушин. – А ты?

– Не скажу, это секрет. – Вася, приятно улыбнувшись, поудобнее разместил мускулистую задницу на кольце унитаза и озаботил боевого брата. – Спроси «админа», где служебный сортир. Напротив дверь, там какой-то странный тип сидит.

В общем-то, никаким странным этот тип не был, а был он просто здоровым и наглым. И совершил роковую ошибку, обозвав Васю малышом. Вася, конечно, и в самом деле в штатском больше похож на старшеклассника. Но это ведь не повод, чтобы хамить всем подряд! Особенно которые с биркой…

– Что за баловство в эфире? – тут же сурово вмешался Иванов. – Только по делу, я же сказал!

– Так я по делу, – смутился Вася. – Там тип. Здоровый. Наглый. Странный.

– Чем странный? – уточнил Иванов.

– Он вздрогнул, – объяснил Вася. – И газетой прикрыл. Когда я вошёл. Правда, я не туда попал и крючок сломал… И хамит, гад. Короче, странный.

Иванов, Данилов и Петрушин как раз стояли вместе у входа в библиотеку. Иванов пожал плечами и кивнул Петрушину:

– Сходи. Посмотри, что там у этого младого засранца…

Администратора Петрушин отыскал сразу же – тот ругался у дверей фойе с двумя рабочими в новеньких синих спецовках.

– Пройдёмте, – Петрушин взял администратора под ручку и с металлом в голосе спросил: – Как, говорите, ваше имя-отчество?

– Пётр Фёдорович, – администратор устало вздохнул и стал протирать мокрым платком очки. – Ну что там опять?

– Служебный сортир, дверь напротив. Что там у вас?

– Мастерская. И что? Пять раз уже проверяли с утра, там всё в порядке.

– И кто там у вас?

– Кто? А! Там, видимо, Нодар. Больше некому.

– Думбадзе? – ухмыльнулся Петрушин.

– Нет, Чуниашвили. Это наш электрик и по совместительству – телефонный мастер. И что?

– Ну пойдёмте, пойдёмте. Где это?

– Да пойдёмте, пойдёмте, – администратор опять устало вздохнул и тяжёлой походкой двинулся по коридору. – Что там опять стряслось?

– Как он характеризуется? – на ходу уточнил Петрушин.

– Не привлекался, – с готовностью сообщил администратор. – Не имеет. Семь лет работает – и ни разу. Малопьющий. Проверяли, беседовали. В списках. Пропуск оформлен. И что он там?

– Нарушает, – увесисто буркнул Петрушин. – Хамит. Газеткой прикрывает. И на крючок запирается. Нехорошо! Вы вообще какую-нибудь работу с людьми проводите?

– Так я его сегодня и не видел, – стал оправдываться администратор. – Он на летучку опоздал. Позвонил, сказал, что неважно себя чувствует. И вправду голос какой-то расстроенный был. Он, видимо, недавно подошёл. Вот, это здесь.

Петрушин толкнул указанную дверь. Дверь не поддавалась. Петрушин постучал.

– Минутку! – Дверь открыл симпатичный кавказец примерно одного роста с Петрушиным. В руке он держал табурет. Видимо, подпирал им дверь. – Что случилось?

– Ты чего запираешься? – возмутился администратор. – Ты чего тут нарушаешь?

– И чего у нас тут? – Петрушин, потеснив плечом хозяина, вошёл в мастерскую и с ходу схватил со стола газету.

А там – пусто. Рядом, на столе, вовсю дымил паяльник…

Пахло канифолью и крепким мужским потом. Странно. В мастерской было довольно прохладно, с чего бы тут потеть?

– А что у нас в столе? – Петрушин потянулся к выдвижному ящику стола и пошевелил ноздрями. Такой знакомый запах… Так пахнет человек, который потеет от страха и напряжения…

– Это моё, личное, – красавец поспешно шагнул к столу и прикрыл рукой крышку ящика. В глазах его мелькнул какой-то зловещий огонёк. – Это уже проверяли. Дел сейчас нет, вот подрабатываю немного…

– Понял, – Петрушин послушно убрал руку и ткнул пальцем в стеллаж. – А там у нас что?

– Там у нас инструментарий и запчасти, – красавец повернул голову к стеллажу, следуя взглядом за указующим перстом строгого «секьюрити».

«Бац!» – железный кулак Петрушина стремительно вторгся в челюсть красавца.

Хрустнуло так, что, наверное, в фойе было слышно. Удар был страшным – во весь корпус и плюс с доворотом бедра. Больно уж здоров красавец, надо было правильно рассчитывать. Красавец вскинул пятками, порхнул спиной вперёд и, проехав спиной по тому самому стеллажу, без чувств рухнул на пол.

– Боже мой… – ужаснулся администратор. – Вы… вы что сделали?!

– Неправильно смотрит, – флегматично пояснил Петрушин, доставая рацию. – Потеет не по теме… «Седьмой», подойди, дело есть.

– Куда? – уточнила рация голосом лейтенанта Серёги. – Что за дело?

– Конец восточного коридора, последняя дверь справа.

– Понял, иду. А что за дело?

– Дело такое… В общем, мне кажется, у нас гости…

Когда Петрушин сообщил про гостей, мы, разумеется, все ломанулись туда – не только Серёга. Вернее, не ломанулись, а быстро и организованно направились, стараясь не создавать нездоровую суету.

В мастерской было тесно. Данилов, Иванов, трое спецов, и мы – в общем, куча народу. Вася успел связать красавца стропой, и теперь спецы поигрывали наручниками, не зная, куда их пристроить.

– Это не Нодар… – растерянно бормотал сидящий на корточках администратор, близоруко щурясь на свои пальцы, вымазанные в театральном гриме. – Это… это здоровее. И вот, нос меньше… А причёска – как раз! И пропуск…

Петрушин деловито раскладывал на верстаке найденные в мастерской железяки: плоскогубцы, отвёртки, шило, резак… и косился на паяльник, которым уже завладел Глебыч.

– Это лишнее, – буркнул Данилов, доставая из кармана коробку со шприцами и закатывая красавцу рукав. – А ну… Вот так. И никакие плоскогубцы не нужны.

– Это он, – уверенно сообщил Серёга, рассмотрев красавца поближе.

– Кто – «он»? – уточнил Иванов.

– Мужик у брода, – пояснил Серёга. – Который дамой прикрывался. Который уехал, не попрощавшись.

– Хорошо, – Данилов возбуждённо потёр ладони. – Сейчас побеседуем.

В ящике стола лежали девять телефонов. Пять из них были уже заправлены нехитрой начинкой, состоящей из крохотного взрывателя и двадцатиграммовой пластитовой шашечки. Инициирующий заряд.

– Самоделкины хреновы, – пробурчал Глебыч, быстро отпаивая излишества. – Дёшево и сердито. Молодцы, вообще…