Лев Пучков - Операция «Моджахед»

Рашид запнулся, покраснел и опустил взгляд. Попался, голубчик. Даже и без эмоций, просто по логике. Тебе кто, вообще, сказал, какой именно сестрой интересуются? У тебя ведь их две! И чего ты так сразу отвечать бросился, почему не встал на дыбы — типа, какое дело вам до моей сестры?

— Может, во двор пустишь, сядем, поговорим с глазу на глаз? — предложил Иванов. — В твоих интересах, между прочим. Мы ж не разбойники какие, не ломимся силой, бумажками перед носом не машем, по-человечьи хотим...

— Не знаю, — Рашид так и не поднял взгляд на Иванова, смотрел куда-то в сторону. — Ничего не знаю, понятия не имею...

— Сестру любишь? — неожиданно кинул вопрос со средней дистанции Костя.

— Тебе какая разница? — Рашид повернул голову в сторону психолога, полоснул враждебным взглядом и запоздало проявил мужской норов: — Это моя сестра, тебя вообще не касается! Зачем приехали? Я вас не звал, уезжайте!

— Ну, как знаешь, — покладисто кивнул Иванов, разворачиваясь и направляясь к машинам. — Если тебе плевать, пусть она умрёт. По коням, хлопцы, нам тут делать нечего...

— Э, э! — Рашид весь вылез за калитку и даже сделал два шага вслед за Ивановым. — Ты зачем так сказал? На что намёки бросаешь?!

Иванов остановился и оценивающе посмотрел на Рашида, как будто решая, стоит с ним разговаривать или нет. Затем жёстко выдал:

— Твоя сестра в любой момент может умереть. Если тебе небезразлична её судьба, нам стоит пообщаться. Наедине. Без лишних ушей.

— Заходи, — Рашид широко распахнул калитку. — Давай, заходите, чего встали?

Вот так быстро меняется настроение у абрека Рашида. Только что прочь гнал, теперь в гости зовёт. А ничего необычного, просто Иванов сказал волшебное слово.

Зашли. Дом небольшой, чисто выбелен. Во дворе летняя кухня, рядом сарай, под навесом дизель, чуть дальше виднеется приземистая кошара. Всё просто, но добротно.

Вся семья находилась во дворе, смотрели настороженно и враждебно. Рашид загнал собак в сарай, с козел для распилки досок спрыгнул румяный мальчуган с двустволкой и направился вслед за нами. Типа, конвой.

Лиза ласково потрепала мальчугана по голове, заметив:

— Мужчина! Ружьё больше тебя ростом...

Семейные Рашида от этого мимолётного жеста как будто чуть отмякли. Русские — это, конечно, нехорошо. Тем более на ночь глядя. Но с ними женщина. Настроена миролюбиво. Это уже лучше. Значит, можно рассчитывать на более лояльное отношение, чем если бы заявились только одни мужики.

— С глазу на глаз, — напомнил Иванов. — Это наши с тобой секреты, домашним не обязательно знать.

— В дом никто не заходит, — сказал Рашид по-чеченски младшему брату. — У меня дела.

Мальчишка степенно кивнул, сел на крыльце, поставив ружьё меж колен. Пост принял. Да, детишки у них мужают не в пример быстрее наших.

— Проходите, гости дорогие, — Рашид криво усмехнулся. — Мой дом — ваш дом...

Прошли. Иванов, Петрушин, Костя и я. Иванов — основной, Петрушин — силовое обеспечение, Костя — главный инквизитор, и я — техническое сопровождение. У меня сумка с камерой, двумя разнокалиберными кассетами и ноутбуком, на диске которого на всякий случай всё безобразие скомпоновано в авишный файл. На крыльце, как положено, сняли обувь. Глебыч, Лиза и Вася остались во дворе, присмотреть за роднёй.

Судя по размеру и дверям, в доме, не считая прихожей, было всего три комнаты. Самая большая — зал, из обстановки только два ковра на полу, куча шёлковых подушек, в углу большущий старинный шкаф, при виде которого наверняка дрогнуло бы сердце у самого взыскательного антиквара, рядом низенький столик.

— Присаживайтесь, — Рашид кивнул на подушки. — Стульев нету, вон, возьмите...

Взяли подушки, расселись как йоги. Ничего, мы люди привычные, и так неплохо.

— Так, — Иванов обвёл взглядом комнату. — Значит, телевизора, тем более видеомагнитофона — нет. Ну ничего, у нас всё с собой...

— Если чечены, значит, совсем дикие, да? — Рашид гордо встопорщил бороду и открыл дверцы шкафа. Внутри стоял «супертринитрон» одной из распоследних моделей и к нему «родной» видеомагнитофон. На внутренней стороне дверок были прикручены контейнеры для кассет, которых (кассет) тут было сотни две, не меньше.

Нет, чечены, конечно, не дикие, но дети гор, это точно. Добыл где-то антиквариат, за который специалист выложил бы ему сумму, троекратно покрывающую всю эту усадьбу, выломал полки, прикрутил пластиковые контейнеры, засунул внутрь суперсовременный «ящик»...

— Ловит только первый и первый Владик, — сокрушённо развёл руками Рашид. — Но новости посмотреть можно.

— У нас свои новости, — Иванов кивнул за окно. — Скажи, пусть дизель заведут. Мы тебе кино покажем.

— Не надо мне ваше кино, — Рашид угрюмо посмотрел на мою сумку. — Я такое кино тысячу раз видел.

— Это какое кино ты видел? — заинтересовался Костя.

— Ну... Что я, не знаю, что они делают? Какую-нибудь колонну взорвали. Трупы там, всё горит... Ну, или контрактникам вашим башку режут...

— А на фига ты тогда сестру отдал замуж за такого головореза? — Костя начал привычно разгоняться, вовлекая «клиента» в полемику. — Ты почему такие вещи делаешь? Сам два года мирно живёшь, видимо, Дагестан тебя маленько подломил... Что, нормального нохчо для вашей красавицы не нашлось?

— Слушай, тебе какое дело, э? — воскликнул Рашид. — Это моя сестра. Зачем отдал... Был бы выбор, не отдал бы!

Это прозвучало, как крик души. Любит наш парень сестру. Отдал по обстоятельствам, деньги нужны были. По сути, продал. Теперь жалеет, да поздно. Вот она, усадьба, купленная на арабские деньги, вот она, более-менее спокойная жизнь для семьи...

— Если у тебя проблемы с соляркой, мы поможем, — напомнил Иванов.

— Не понял? А, ты насчёт дизеля... — Рашид подошёл к раскрытому окну и крикнул по-чеченски во двор: — Нурик, дизель заведи!

— Ещё я советую тебе закрыть окно и задёрнуть занавески, — намекнул Иванов. — То, что мы тебе сейчас покажем, — это большой секрет.

— Если у вас родня под окнами подслушивает, то у нас такого нет, — Рашид усмехнулся, но просьбу полковника выполнил: прикрыл окно и задёрнул шторы. В комнате воцарился полумрак.

Во дворе затарахтел дизель — тотчас загорелась люстра на три плафона, в зале стало светло.

— Давай, Серый, — Иванов кивнул мне и предложил Рашиду: — Ты бы присел. Такие вещи лучше сидя смотреть.

Я поставил кассету и убавил громкость почти до минимума. Окно закрыто, но лучше перестраховаться. Вдруг родственники Рашида отбились от рук и начнут проявлять любопытство?

Рашид присел между Петрушиным и Ивановым, во взгляде плескалась тревога. Не нравились ему все эти приготовления. Какие это вещи лучше сидя смотреть? И чего там может быть такого, что имеет отношение лично к нему?