Владимир Першанин - Обреченный десант. Днепр течет кровью

– Ладно, мы не грабители. Не картошка, а мелочь резаная. Ладно, что дали, тем и довольны. Только и ты потом на нас не обижайся, – заявил санинструктор. – Когда танки через твой хутор попрут и пальба начнется.

Хозяин задумался, достал бутылку самогона. Выпили. Раздумывать долго было некогда, и, чтобы лишка не рисковать, хуторянин добавил еще пару ведер нормальной картошки и четверть самогона.

– Ну, хлебом с салом угости, чтобы ребята перекусили.

– Много твоих ребят?

– Отделение с пулеметами. Давай, не жмись.

В общем, поход Петра Воробьева закончился благополучно. Нагруженные под завязку, торопливо покинули хутор, а через пару километров остановились перевести дыхание и перекусить.

В стороне Днепра продолжалась канонада. Затем начали стрелять где-то ближе. Все четверо застыли с кусками во рту.

– Это далеко, километра три от нас, – сказал Воробьев.

– Может, лейтенант в бой вступил?

– Может…

Стреляли в те дни повсюду. Но сапер, высказавший предположение насчет Морозова, не ошибся.

Лейтенант знал, что, оставив роту без командира, он нарушает все правила. Однако причин для этого было достаточно. Любым способом надо было добыть патроны, а самое главное, встряхнуть людей пусть небольшой, но победой.

Разбросанный по правому берегу Днепра десант, и в том числе рота Морозова, находился в прифронтовой полосе. Место – опаснее не придумаешь.

Любая армия старается обеспечить безопасность своих тылов, подъездных дорог, линии связи. В прифронтовой полосе сосредоточены резервные части и бронетехника, находятся аэродромы истребительной и разведывательной авиации.

С большой натяжкой можно назвать здешние места тылом. Это была хорошо охраняемая территория. Та часть населения, даже в мелких хуторах, которая подозревалась в нелояльности к Германии, уже была вывезена или помещена в концлагеря. Остальные запуганы и на контакт не идут. Усилена местная полиция. Даже на тропах, не говоря о любых почти непроезжих дорогах, дежурят патрули, устроены засады.

Если бы кто сказал Морозову, что три авиадесантные бригады рассеялись на расстоянии ста километров, он бы не поверил. Предполагалось сколотить мощный кулак из нескольких тысяч человек, взять под свой контроль целые участки прифронтовой полосы. Как было задумано, не получилось. Однако лейтенант не сомневался, что где-то находятся основные силы, их только надо отыскать.

Морозов привык трезво оценивать обстановку. Фронтовая жизнь многому научила. Но допустить мысль, что половина десанта уже погибла, а многие попали в кольцо, лейтенант не мог. Он гордился своей принадлежностью к воздушно-десантным войскам, верил в их силу, и особенно – в мудрость командования. Так его воспитали.

Впереди вдруг послышалась какая-то возня, сдавленный крик, и снова наступила тишина. Двое разведчиков наткнулись на полицейский патруль.

Было бы лучше взять одного из полицаев живым, чтобы выяснить обстановку. Но зевнули и разведчики, и полицаи.

Пост прятался на бугорке за кустами, в нескольких шагах от дороги. Точнее, едва наезженной колеи, по которой изредка передвигались крестьянские подводы. Полицаи задремали на солнце, но мгновенно вскочили, услышав приближающиеся шаги.

Винтовки у обоих были заряжены и стояли на предохранителе. Им не хватило нескольких секунд. Павел Чередник и еще один десантник бросились на полицаев с ножами. Сноровка в таких ситуациях была давно выработана, полицаев закололи в течение нескольких секунд. Морозов оглядел убитых. Один, грузный, лет тридцати, видимо, старший на посту. Второй – мальчишка лет девятнадцати. Он лежал, запрокинув голову, глаза были открыты.

– Ну, что, хвалиться будешь, Павел?

– Чем хвалиться? – буркнул Чередник, вытирая лезвие. – Чуть пост не прозевали. А у них кроме винтовок еще и гранаты. Устроили бы нам салют.

– Смотри повнимательнее.

Спустя час вышли к дороге. Однако с засадой дело не ладилось. Нашли удобное место в перелеске. Но вскоре на холме, в километре от них, занял позицию бронетранспортер. С него хорошо просматривалась дорога на несколько километров в обе стороны. Пришлось осторожно отходить и выискивать новое место.

Движение на проселочной дороге было довольно интенсивное. Кроме обычных перевозок, проехал туда и обратно патруль на двух мотоциклах. Один экипаж имел пулемет, в коляске другого стоял легкий 50-миллиметровый миномет. Остановившись неподалеку, старший патруля внимательно осмотрел в бинокль окрестности. Солдаты размяли ноги, покурили и снова двинулись дальше.

В движении на дороге чувствовалась настороженность. И немцы, и полицаи не забывали о присутствии в тылу советского десанта. Машины в одиночку не ездили, чаще – группами. Грузы перевозились в сопровождении вооруженной охраны. Раза два звучали пулеметные очереди. Охранники на всякий случай прочесывали пулями лес и кусты.

Проследовал обоз из пяти-шести груженых подвод. В них находилось продовольствие: лежали мешки, бочонки, корзины. Везли еду для немецких солдат. Добыча для оголодавших десантников была самая подходящая. Кроме того, уничтожив охрану, можно было разжиться боеприпасами.

Морозов ударить не рискнул. Кроме вооруженных полицаев-ездовых колонну охранял конный дозор и бричка с пулеметом «максим». Полицаев было не так и много, но угадывалась та же настороженность, обычно не свойственная в подобных ситуациях.

Отсутствовала какая-либо расхлябанность, охрана не прикладывалась к фляжкам или бутылкам. Пулеметчики сидели, готовые открыть огонь, а конный дозор из пяти человек внимательно осматривал обочины.

– Врежем, – шепнул лейтенанту Павел Чередник. – Их всего четырнадцать человек.

Морозов отрицательно покачал головой. Справиться с пулеметом и всадниками, сновавшими взад-вперед, не так просто. Сержант недовольно сопел. Долгое ожидание ему надоело. Обоз исчез за поворотом, дорога оставалась пустынной.

– А ведь можно было ударить! – упрекнул он Морозова.

– Успокойся!

– И лошадей бы привели. «Максим» могли бы захватить.

Лейтенант промолчал. Возможно, после многочисленных потерь он стал и правда излишне осторожным.

– Это даже не фрицы, а полицаи сраные. Надо было врезать!

– Заткнись! – теряя терпение, впервые с такой злостью оборвал Морозов своего надежного помощника. Затем добавил, стараясь смягчить тон: – Видел, какие рожи у них? В любую секунду огонь могли открыть. А у конных два автомата. Кровью бы умылись, пока этот обоз взяли.

Просидели в засаде долго. Голодные, без курева, бойцы перешептывались, явно не одобряя осторожности лейтенанта. Вооружена была группа неплохо. Уничтожив по дороге полицейский пост, разжились гранатами и сотней патронов. Можно было рискнуть!