Евгений Сухов - Трактир на Мясницкой

Девицы с подносами упорхнули робкими птахами, и Максимов опустил руки. Какое-то время он стоял и наблюдал, как члены жюри пробуют его кундюбки, отмечая, наверное, их реакцию. Вроде бы никто не поморщился и выплевывать не стал. Добрый знак!

Председателю жюри Николаю Александровичу Сычу кундюбки явно понравились. Съев пару штук, он одобрительно закивал, отодвинул тарелку от себя, потом, подумав, пододвинул снова и, подцепив вилкой очередной «пельмень», принялся доедать всю порцию, чем несказанно обрадовал конкурсанта Максимова.

По паре пельмешков отведали профсоюзный босс Татьяна Подкрылкина и вице-президент Межрегиональной ассоциации кулинаров России Тамара Круглова.

Съела пельмешек и с умным видом откинулась на спинку стула и Виктория Безработная, наслаждаясь вкусом, а Жора Денисенко и Антон Корнелюк уже расправились с кундюбками и писали что-то в своих записных книжках, что лежали по левую руку у каждого из членов жюри.

Что же касается эспаньолистого и кудряво-волосатого итальянца Дрего Мора, то он медленно и с задумчивым видом пережевывал один-единственный кундюбок. Словом, жюри работало… челюстями.

А потом случилось следующее. Маэстро Максимов, беспомощно оглянувшись (на мгновение его взгляд встретился с моим, и я разглядел в его глазах такую муку, что не приведи господь), снова развел в стороны руки, уже как бы моля жюри о снисхождении или помощи. Постояв так несколько секунд, он, неловко качнувшись, вдруг рухнул плашмя на пол, ударившись лбом о ступени, ведущие к месту президиума, где заседало жюри.

Стало тихо, как в заколоченном склепе. Корнелюк с Денисенко перестали записывать и с удивлением уставились на упавшего шеф-повара. Дрего Мора побелел, судорожно проглотил остаток кундюбка и, естественно, перестал жевать. Виктория Безработная плаксиво ойкнула и привстала. Также приподнялся со своего места и председатель жюри Сыч.

– Что это с ним? – громко спросила Тамара Николаевна Круглова.

– Не знаю, – ответил Николай Александрович и стал грузно выбираться из-за стола. – Может, с сердцем стало плохо?

Следом за ним встали и спустились к упавшему шеф-повару Максимову и остальные члены жюри, кроме Дрего Мора. По крайней мере, его я возле тела Трофима Максимова не видел.

Деятельная Круглова наклонилась и пощупала у повара пульс. Потом подняла голову и обвела растерянным взглядом присутствующих:

– Пульса нет.

Она первая вызвала по телефону «Скорую помощь». Та прибыла быстро, не прошло и четверти часа. Врач с чемоданчиком осмотрел лежащего Максимова и строго спросил:

– Его что, били?

– Нет, это он, падая, ударился лицом о ступени, – ответил председатель жюри Сыч.

– Я не про лицо говорю, я про это, – сказал врач «Скорой» и отвел волосы с правого виска Трофимова в сторону. И все увидели чуть выше виска рваную, чуть затянувшуюся рану шириной не менее сантиметра.

– Да никто его не бил… вроде, – неопределенно как-то сказал председатель жюри Сыч. – Может, он подрался с кем незадолго до конкурса.

– В общем, это уже не наше дело, – заявил врач «Скорой помощи» и поднялся с корточек. – Человек мертв. На голове опасная рана. Так что вызывайте полицию…

– А что, эта рана и вызвала его смерть? – спросил кто-то из членов жюри. Кажется, это был мой консультант Георгий Денисенко.

– Вполне возможно, – последовал ответ врача.

Я, как и остальные репортеры – а их было предостаточно, ведь конкурс не простой, и победителю светил в качестве приза популярный ресторан «Добрыня» в самом центре Москвы на Театральной площади, – конечно же, находился в самой гуще событий, а иными словами – возле трупа шеф-повара Максимова. Степа продолжал усиленно снимать, ни на секунду не отвлекаясь, так что репортаж у нас мог получиться самым что ни на есть сенсационным. А когда врач «Скорой помощи» во всеуслышание заявил, что имеющаяся на голове Трофима Максимова рана вполне могла привести к смерти шеф-повара, я отошел в сторонку и достал мобильный телефон.

– Привет, – сказал я, когда на том конце беспроводной линии включилась связь.

– Привет, – ответил мне знакомый голос.

– Я нахожусь в банкетном зале «Бонапарт», – на всякий случай, чтоб меня не слышали, я прикрыл телефон ладонью.

– Поздравляю, – ответил мне ровный голос. – Как там тебе, в «Бонапарте», вкусно, весело? Надеюсь, не обидели, от пуза наелся.

– Нет, не вкусно, – ответил я. – И довольно грустно. Здесь только что умер гений кулинарии некто Трофим Иванович Максимов, шеф-повар ресторана «Трактир на Мясницкой».

– Вот как… А что он там делал, в банкетном зале? – голос в трубке стал заинтересованным.

– Участвовал в финале конкурса «Кулинар две тысячи тринадцать», – сказал я. – И раз он гений, то вполне мог претендовать на приз конкурса, который теперь ему не достанется.

– А какой там приз? Тысяч сто? – с некоторой иронией произнес голос в трубке.

– Да, сто тысяч, – согласился я и добавил: – Но это официальный приз, так сказать, на орехи. А есть еще и спонсорский приз.

– И какой? – в голосе в трубке вновь зазвучали нотки заинтересованности.

– Ресторан «Добрыня» на Театральной площади, – ответил я. – Знаешь такой кабачок?

– Слышал про него, но никогда не был, – несколько оживившись, ответил мне мой собеседник. – Но он же принадлежит нашему магнату Масину? Я ничего не путаю? – теперь в голосе моего собеседника появились нотки удивления.

– Да, ты прав. И вот этот самый магнат Масин выставил свой ресторан в качестве неофициального приза главному победителю поварского конкурса, – сказал я. – Как ты думаешь, сколько может стоить престижный ресторан в центре столицы?

– Несколько миллионов евро, наверно, – не сразу услышал я голос собеседника. – Это не кусок пирога. Масштаб!

– Но это еще не все, дружище, – сказал я. – На голове умершего шеф-повара имеется едва затянувшаяся рана, большая и, похоже, глубокая. Врач приехавшей «Скорой помощи» осмотрел труп и объявил, что смерть вполне могла наступить от этой раны. Сказал, что больше ему здесь делать нечего, и уехал.

– Так бы сразу и начинал, – выражая некоторое неудовольствие, ответил голос. – Значит, в финальной части соревнований поваров победитель, который должен был получить в качестве приза ресторан в центре Москвы и еще сто тысяч рублей, умирает. А у умершего опасная рана на голове, которая, предположительно, и привела его к смерти. Возможно, это убийство, чтобы вывести претендента из списка… претендентов на первое место, так?

– Так, – ответил я. – Ты всегда все очень хорошо понимаешь, Володя.

– И ты хочешь, чтоб я приехал и взялся за это дело, – в голосе моего собеседника я не почувствовал вопросительной интонации. Скорее всего, вопрос имел утвердительный характер. Стало быть, вопросом уже не являлся. Но я все же ответил: