Сергей Соболев - Хрустальная армия

Они уже около получаса находились где-то внутри каменной толщи. Каждый из них, кроме разве что топающего впереди уральского мужика с незатейливой русской фамилией Степанов, чувствовал себя живым мертвецом. Саныч периодически даже щипал себя, проверяя, жив ли сам, есть ли у него тело или это какой-то глюк, какое-то наваждение. Иногда доносятся какие-то шорохи, порой чудится странное гудение. При этих звуках замирает, леденеет душа, становится как-то не по себе. Могло даже показаться, что они угодили в какой-то гигантский улей, поделенный на соты, – странный вибрирующий звук становится все слышнее, все ощутимее.

Шедший впереди «проводник» вдруг остановился. Вслед за ним, уткнувшись в спины друг дружке, встали и остальные трое зэков. Дышат тяжело, надсадно; слышно, как у кого-то звонко лязгают зубы.

– Че встали, Монах? – спросил старший. – Пришли, что ли?

– Кажись, мы у нужного поворота, – прозвучал приглушенный голос «проводника». – Надо бы подсветить, братцы!..

Саныч достал из кармана мокрой, обвисшей на нем куртки реквизированный у одного из охранников фонарик. Нажал на кнопку… эффект нулевой! Встряхнул, после чего повторил попытку. И вновь претерпел неудачу – то ли батарейки отсырели, то ли контакт отошел…

– Йокарный бабай!..

– Че случилось, Саныч? – подал в темноте голос Малой.

– У кого второй фонарь? – хрипло спросил старший. – Дюбель, ты вроде бы забирал у Ворошиловского стрелка его фонарь? Так?

– Я его в с-сидор п-положил!

– Так достань!

– С-счас… Монах, у тебя рюкзак?

– У меня… У кого же еще.

– Темно, черт возьми… – просипел Дюбель. – Ну и дубак!.. Счас… Ага, нашел!..

Спустя несколько секунд послышался общий вздох облегчения. Ярко-желтый луч – он казался именно ярким после кромешной темноты – высветил подземную галерею, по которой они так долго брели в потемках, полагаясь лишь на своего проводника.

Штольня – или галерея – имеет прямоугольное сечение. Высота ее в этой части достигает двух с половиной метров, ширина около полутора. Что касается ее протяженности, то об этом можно лишь гадать – шероховатые, с поблескивающими в свете фонаря крупинками кварцитов и еще каких-то минералов стены тянутся вслед за разрезавшей темноту световой дорожкой, теряясь где-то в этой же темноте.

И еще одна любопытная деталь им открылась. В самом верху этого длинного рукотворного коридора, по правую руку, закрепленный полукруглыми скобами, вбитыми в скальное основание через ровные промежутки, проложен толстый – толщиной в руку взрослого мужчины – кабель, забранный в освинцовую оплетку. И он, этот кабель, тянется в обе стороны штольни: в ту, откуда они пришли, и в другую, куда их все это время вел «проводник».

– Че это за провод, Монах? – спросил Малой, задрав голову вслед за остальными, когда Дюбель осветил «потолок» штольни. – Хрена себе… я такого еще не видел.

– Не знаю, братцы. Я ведь по другой части… горный мастер, а не электрик.

Гренадерского роста зэк встал на цыпочки; вытянув руку вверх, потрогал пальцами поверхность «провода»… Затем, тяжело подпрыгнув, зацепившись кончиками пальцев, попробовал повиснуть на нем – надеялся таким образом вырвать ближайшую крепящую скобу. Но озябшие пальцы совсем не держали, соскользнули.

– Ты че, Малой, головой стукнулся? – хрипло произнес старший. – Че за прыжки?! Сдался он тебе, этот «провод»!

– Я малолеткой… еще до призыва, с пацанами в военгородке, где до этого стояла часть ПВО, весь кабель ободрал… Мы «цветмет» таскали к цыганам, они держали площадку.

– И что?

– А то, что такого кабеля я еще не видел. Хотя там разного кабеля и проводов было до фига и больше.

Степанов, поправив лямки отяжелевшего, давящего все это время на хребет сидора, негромко, словно адресуясь самому себе, сказал:

– Я так думаю, братцы… следующий поворот – наш.

Они свернули в поперечную штольню.

Этот ход внешне ничем не отличался от того, по которому они брели довольно долгое время. Дюбель по команде старшего или по просьбе Монаха иногда включал фонарь. В эти короткие мгновения луч высвечивал шероховатые стены подземного коридора, пол с засохшей корочкой грязи и потолок, под которым по правую руку к стене прикреплен скобами точно такой же кабель, как тот, что они видели в другой штольне.

Они прошли по этой галерее шагов примерно двести, когда Монах вдруг остановился.

– Кажись, братцы, пришли, – сказал он; и спустя короткое время эхо принесло обратно обрывки его слов. – Да, мы на месте, – сказал он уже более уверенно.

– Дюбель, вруби фазу! – скомандовал старший.

Когда тот включил фонарь и свет прорезал царившую здесь долгое время, возможно, годы или даже десятилетия тьму, послышался общий вздох.

– Похоже на станцию метро, – сипло сказал Дюбель. – А я, теперь могу признаться, думал, что Монах пургу гонит.

– Йокарный бабай! – пробормотал старший. – Освети хорошенько!..

Дюбель направил луч фонаря на дальнюю от них стену. Пятно света скользнуло влево и уперлось в другую стену – уже не из скальной породы, а выложенную из бетонных блоков вроде тех, какие они видели на входе в тоннель. Затем желтый луч лег на каменный перрон – он здесь устроен на одну сторону. Потом принялся шарить поверху. Потолок здесь неровный, как это было в штольнях, но немного округлый вверху. Высота свода около четырех метров. Определенно, это подземное помещение, в которое их вывел Монах, здорово смахивает на станцию метрополитена – правда, без отделки и ленты эскалатора. Размеры его примерно таковы: длина шагов в шестьдесят или семьдесят, ширина раз в пять меньше. В нескольких местах этой подземной каморы имеются довольно толстые подпорные колонны; их наличие делает вырубленную в скальной породе камору еще более похожей на станцию какой-нибудь ветки метро.

Саныч подошел к краю перрона, вырубленного, как и колонны, в материнской скальной породе и накрытого сверху бетонными армированными плитами. Дюбель тут же направил в нужное место луч фонаря. Пятно света легло на уложенные на бетонные шпалы рельсы. Скользнуло в одну сторону – там отбойник в виде бетонной плиты, маркер машиниста. За ним вертикальная стена – скала. Дюбель посветил в другую сторону; луч света, как это было минуту назад, уперся в другую стену, выложенную из бетонных блоков. По всему видно, что этой веткой «метро» не пользовались уже много лет.

Саныч с угрюмым видом покачал головой. Благодаря человеку, который когда-то работал здесь и который кое-что отложил из увиденного в памяти, они смогли спастись. Они смогли укрыться в самой толще этой горы, которую местные называют Медной.

А вот как отсюда выбраться, не очень понятно. Совсем не понятно, если не врать самому себе. Надежда у них теперь только на Монаха, да еще не факт.