Андрей Воронин - Слепой. Живая сталь

Как и рассчитывал, он очутился на верхней площадке лестницы, которая марш за маршем уходила в глубь кажущейся бездонной вертикальной шахты. Ухающие удары гидравлического молота стали слышнее, решетчатый стальной настил под ногами вибрировал и гудел, как резонатор, лишний раз подтверждая, что Глеб находится на правильном пути.

Глеб вынул из кармана мобильный телефон и включил его. Аккумулятор был заряжен под завязку, аппарат находился в зоне действия сети. Отправляя пустое SMS-сообщение на номер мистера Дикенсона, Глеб мимоходом подивился тому, как быстро летит время, и какими семимильными шагами движется технический прогресс. В начале карьеры Слепого для того, что он сейчас задумал, понадобилась бы специальная аппаратура с громоздким аккумулятором, теперь же ему вполне хватало простого бытового прибора, который в наше время имеется почти у каждого человека. Беспечное человечество редко задумывается о грозной разрушительной силе, заключенной в его давно ставших привычными игрушках. Наверное, мало кто представлял, что можно натворить посредством одного звонка по мобильному телефону, пока президент независимой Ичкерии Джохар Дудаев, вздумав поболтать с кем-то из своих сподвижников, в ответ на простое нажатие клавиши не получил точечный ракетный удар.

Сообщение ушло. Глеб старательно очистил память аппарата, удалив оттуда номер американца. Он знал, что, если дело дойдет до официального расследования, толку от этой предосторожности не будет никакого; впрочем, если дойдет до официального расследования, ему, Глебу Сиверову, будет уже все равно. Удаление номера было тем, что американцы называют «foolproof». В буквальном переводе это означает «простой, не портящийся от неумелого обращения», но чаще данное слово переводят как «защита от дурака». Глебу вовсе не улыбалось, чтобы какой-нибудь мастер по обслуживанию вентиляционных систем, затеяв внеурочную ночную проверку своего сложного хозяйства и случайно наткнувшись на этот телефон, набрал единственный значащийся в памяти номер и услышал что-нибудь вроде: «Дикенсон у аппарата».

Став ногами на перила, он пристроил телефон поверх жестяного вентиляционного короба, постаравшись сделать это так, чтобы он не соскользнул вниз от вибрации. Полдела было сделано, и рассчитывать теперь оставалось только на две вещи: что Дикенсон не проспал сообщение, и что у него хватит порядочности сдержать свое обещание и немного подождать.

Кажущаяся бездонной шахта на поверку оказалась не такой уж и глубокой. Спускаясь в нее, Глеб на глаз оценил толщину перекрытий. Толщина была солидная, но Глеб не собирался расстраиваться по поводу того, что не мог изменить. Кроме того, он помнил, что в этом деле его союзниками выступают американцы, склонные к гигантомании во всем, от рекламы пончиков и рабочих объемов двигателей внутреннего сгорания до нанесения ракетно-бомбовых ударов. Заставь дурака богу молиться – он и лоб расшибет, гласит народная мудрость; Глеб надеялся, что союзники и на этот раз не изменят своим привычкам, и немного опасался, что они могут начать молиться преждевременно и с такой энергией, что, того и гляди, прошибут насквозь планету Земля.

Очутившись на нижнем уровне, он толкнул железную дверь и очутился в выложенном зеленоватым кафелем коротком коридоре. Вдоль стены под низким потолком тянулся жестяной короб вентиляции; справа, из-за поворота коридора, доносилось ставшее отчетливым и громким уханье пресса, которому вторили визг вгрызающихся в металл абразивных кругов, частый перестук отбойных молотков и треск сварочного аппарата.

Углядев дверь с табличкой, на которой красовалось условное изображение мужской фигуры, Глеб нырнул туда. В туалете было пусто, светло и чисто. Положив каску на пол, Сиверов пустил в умывальнике воду, набрал в горсть жидкого мыла и старательно удалил с лица и рук сажу, которой воспользовался за неимением настоящего грима. Придирчиво осмотрев себя в зеркале и убедившись, что отмылся полностью, без огрехов, он быстро стянул черный комбинезон, под которым обнаружились основательно замызганные белые тропические брюки и пестрая рубашка навыпуск – тот самый наряд, в котором он ускользнул из-под носа у группы наружного наблюдения. Не хватало только дурацкой панамы, которая где-то потерялась и по которой Глеб нисколько не скучал.

Пригладив ладонью влажные после умывания волосы, он нацепил темные очки, вышел в коридор и, более нигде не задерживаясь, проследовал в цех.

То, что он увидел, мало отличалось от точно такого же цеха Уралвагонзавода. На главном конвейере стояло четыре машины, пребывающих на различных стадиях сборки. На глазах у Глеба мостовой кран скользнул по направляющим, бережно неся откуда-то из дальнего конца цеха танковую башню без орудия. Быстро сориентировавшись, Сиверов направился к виднеющейся поодаль небольшой группе людей в белых касках, один из которых что-то энергично втолковывал остальным.

Смуглый латиноамериканец, который обрабатывал болгаркой сварные швы на корпусе крайнего танка, опустил инструмент и застыл, смешно разинув рот, когда мимо него непринужденно продефилировало привидение в белых штанах. Другой толкнул локтем товарища, который при виде незнакомца откровенно европейской наружности отложил отбойный молоток и принялся тереть грязными кулаками глаза, будто и впрямь принял незваного гостя за галлюцинацию. Глеб шел вперед, и там, где он проходил, работа прекращалась, как по мановению волшебной палочки. Преодолевая искушение обернуться, чтобы посмотреть, не следует ли за ним по пятам молчаливая толпа с ломами и кувалдами наперевес, он преодолел остаток пути и, похлопав по плечу человека, который так увлекся процессом отдачи распоряжений, что остался единственным, кто не заметил чужака, старательно проговорил заученный наизусть испанский текст:

– Меня зовут Александр Пушкин. Немедленно свяжите меня с генералом Моралесом. Это срочное дело государственной важности, и, если вы сейчас же не позвоните сеньору Алонзо, вас ждут большие неприятности.

И поднял руки над головой, с широкой дружелюбной улыбкой капитулируя перед набежавшей охраной в малиновых беретах.

Армейский джип, за рулем которого в гордом одиночестве восседал его превосходительство генерал Моралес, пулей пронесся по цеху, распугивая зазевавшихся рабочих, и резко остановился у подножия лестницы, что вела на балюстраду, куда выходили двери кабинетов инженерно-технического персонала. Отстранив кинувшегося навстречу начальника смены, который вознамерился, было, помочь ему выйти из машины, сеньор Алонзо легко соскочил на рубчатые чугунные плиты пола, расправил плечи, вздернул подбородок и отрывисто спросил: