Владимир Колычев - В мире животных

Последний раз Варя приезжала ко мне полгода назад, но я соскучился по ней так, будто не видел ее все эти годы заключения, поэтому обнял крепко-крепко.

– Пусти, медведь! – засмеялась она, неспешно отстранилась и повела к машине, которая стояла неподалеку. – Не разучился ездить?

– Шутишь? Сейчас выпью, и вперед.

– Так даже не шути! – зыкнула на меня Варвара.

– Даже шутить так не буду, – покладисто кивнул я. – И туда больше ни ногой.

Она посмотрела на забор с колючей проволокой поверх него, передернула плечами, выражая свой ужас перед зоной, и взяла меня под руку.

Я сел за руль, завел двигатель и сорвал машину с места.

– Ты чего как бешеный?

– А вдруг обратно затянет?! – Я с наигранным страхом посмотрел на темно-зеленые ворота, встроенные в серое блочное здание контрольно-пропускного пункта.

– Тогда гони! – подыгрывая мне, засмеялась Варя и добавила: – Я номер в гостинице сняла. В мотеле. Тут недалеко, километров двадцать… Завтра с утра поедем.

– Да, путь долгий, – кивнул я. – Пять суток ехать.

– Пять суток?

– Ну, если поездом. Есть такие фирменные поезда, с вагонзаками.

– Беда.

– Беда – не беда, а обратно за день доехать можно. И никто нож в бок не воткнет.

– А там могли? – встрепенулась Варя.

– Легко.

Она пять раз приезжала ко мне на долгосрочные свидания, и у меня было время, чтобы рассказать про Дегтя с его поползновениями, но я не хотел бередить ей душу. А сейчас мы вместе, едем домой, и я мог поделиться с ней своими тревогами.

– Ты правильно сказала, подставили меня. И нож в машину подбросили. Я ни за что три года отсидел…

– Давай попробуем забыть об этом!

– Да нет, нормально все. Я столько понял и осмыслил… Да и не разлучила нас тюрьма. А могла разлучить. Навсегда. Убить меня могли… Заказали меня. Тот, кто подставил меня, тот и заказал. И киллер со мной бок о бок все три года жил. Но не убил. Или струсил, или правду сказал, что отмашки не было…

– Если он киллер, то как он мог струсить? – напряженно посмотрела на меня Варя. – Ну, если он настоящий киллер…

– Баклан он. Дятел… Хотя заклевать до смерти мог. Но не заклевал. Сказал, что заказчик потерял ко мне интерес…

– А кто заказчик?

– Если бы я знал… Там какой-то Слава гуляет, через него все шло. Шло, но вроде не дошло… Странная какая-то ситуация. Сначала меня подставили, закрыли, а потом заказали. Баклан должен был меня убить в тюрьме. Для этого сам сел. Но ведь он мог убить меня и на воле. Странная какая-то логика – убить Баяна, чтобы затем убить меня в тюрьме. Нельзя было убить напрямую? Например, когда я спал в машине, меня легко можно было зарезать. Тем самым ножом, который мне подбросили. А нет, сначала Баяна зарезали. Чертовщина какая-то…

– Бесовщина! – кивнула Варя. – И кому все это нужно было устраивать?

– Ну, вряд ли это нечистая сила, – покачал я головой. – Тут материальное объяснение надо искать. Вот скажи, кому нужно было устраивать светопреставление, чтобы испортить мне жизнь? А это дорогое, очень дорогое шоу, на такие траты даже Витя Булахов не пошел бы, хотя денег у него полно…

– Денег у него полно, – кивнула Варя. – Он адвоката тебе оплатил. Правда, частично, но все-таки… Да и зачем ему тебе жизнь портить?

– Вот и я думаю, что незачем.

Я много раз думал, что в принципе Булахов мог бы провернуть всю эту катавасию. Но зачем ему это? Конфликтов между нами никогда не было, а если и возникали трения, то по моей вине: я ему завидовал, а не наоборот. Но трения эти слабенькие, неискрящиеся. Да и не было в наших отношениях бензиновых паров, которые могла бы воспламенить и взорвать искра…

Нет, Витя здесь ни при чем. Но все-таки я обязательно напрошусь к нему в гости, понаблюдаю за ним, вдруг промелькнет в его взгляде что-то подозрительное.

– Тогда кто? И зачем? – спросила Варвара.

– Если бы у меня завод пытались выкупить за бесценок, – пожал я плечами. – Но не было такого. И дорогу я никому не перебегал…

– Может, какой-то псих на тебя взъелся?

– Псих? Психов много, только не все они миллионами ворочают. Кто у нас в городе такой миллионер?

– Не знаю. Но тебе же сказали, что этот псих потерял к тебе интерес.

– Кто сказал?

– Ну, ты же про какого-то баклана говорил.

– Деготь он.

– Неважно, Деготь, баклан… Говорил же? И вообще, если бы тебя хотели убить, тебя бы уже убили.

– Еще не вечер, – сказал я и сам же посмеялся над собой.

Зачем злому шутнику-гению убивать меня сейчас, когда в зоне у него для этого была живая торпеда? Все два с половиной года была… Я хоть и старался держаться от Дегтя подальше, но все-таки у него была возможность убить меня, не привлекая к себе внимания. Возможность была, но я до сих пор жив.

Может, на меня действительно ополчился какой-то богатый псих в прогрессирующей стадии шизофрении? Сейчас у него период ремиссии, поэтому он потерял ко мне интерес. Версия, конечно, фантастическая, но меня в этой жизни уже ничем не удивить…

Подъем давно произведен, братва уже рубает пшенку в столовой, а я все топлю массу. Не услышал я команды, а в бок меня никто не толкнул. Сейчас появится отрядный, он церемониться не будет, влепит пять суток штрафного изолятора и посадит на голодный паек. И еще в очередном свидании с женой откажут…

Еще не открыв глаза, я стремительно соскочил с постели, но тут же вернулся на место.

– Уф!

Дома я, в своей спальне. Роскошные шторы на окнах, брызжущих светом, зеркальный шкаф, трюмо, телевизор. Подвесной потолок, паркетный пол… Нет, это не лагерное общежитие.

Дверь приоткрылась, но за ней не могло быть офицера с грозными полномочиями…

– Папка проснулся!

Дверь стремительно распахнулась, и в комнату с радостным визгом влетела маленькая Иринка. Размахивая косичками, она кинулась на меня и завалила на спину, толкая в грудь руками… Хотя не такая уж она и маленькая, восемь лет как-никак.

Кате уже десять, и вела она себя куда спокойнее. В комнату зашла тихо, но глаза живые, хитрые. Так она себя обычно вела, когда собиралась тайком вытянуть из вазочки конфету. Как будто знала, что на это утро у меня были припасены подарки. Вчера ей с Иринкой гостинцы обломились, а сейчас в моем коробе кое-что лежит. От нежных зверств младшенькой я откупился куклой Беби Бон. И Кате досталось кукла, куда более взрослая и по внешности, и по воображаемому поведению. Стильная кукла, гламурная… Катя не сдержалась, взвизгнула от восторга и, прижав куклу к груди, побежала к двери.

– А поцеловать?

Она остановилась, на цыпочках развернулась ко мне и с лукавой улыбкой перевела взгляд с меня на тумбочку, откуда я достал куклу. Но там у меня больше ничего не было. Да и не должен был я выкупать ее поцелуи, дочь обязана любить отца без подарков. Именно эту мысль я передал ей, нахмурив брови. Катя улыбнулась, подошла ко мне и чмокнула в щеку.