Александр Тамоников - Последняя молитва шахида

– Я в Чечне не был!

Антонов успокоил солдата:

– Не волнуйся, туда бы ты попал точно! Так вот, вернулся и зажил бы как захотел. Свободно. А они, невеста твоя с фермером этим гребаным, пусть посмотрели бы на тебя. Ты думаешь, ферма – это тебе казино? И деньги рекой в карман льются? Как бы не так. На ферме пахать, Коля, надо. А ты бы во власть махнул, в ту же ментовку, участковым хотя бы. И сношал бы мозги этому фермеру. Посмотрел бы, как она, твоя ненаглядная, тогда запела бы. А рядом девок куча! Выбирай любую. За героя всякая пойдет! А ты задумал какую-то херню, только себя и меня позоришь.

Беглец возразил:

– Ага! Отслужишь! Теперь мне одна дорога, если сдамся, в тюрьму!

– Ну так и в тюрьму! Дадут полгода дисбата, и все! Зато, знаешь, Коля, как фермер тебя бояться будет, когда узнает, что ты дисбат прошел?

– Дисбат за то, что я сделал? Нет, лет пять впаяют, точняк, – вновь тяжело и как-то обреченно вздохнул Петрушин.

– Да ладно тебе, – продолжал натиск Антон, – за что тебе пять лет? Сам сдался, никому вреда не причинил, в самоходе – считаные часы, дезертирства не повесят. Остается только хищение оружие, но это же в состоянии аффекта, вызванного сообщением из дома. И в конце концов сдашься-то ты сам, можно сказать, вернешься с повинной. Нет, Петрушин, по-моему, даже дисбата тебе не видать! Хотя поговори с прокурором, – спохватился Антон, – у нас же связь с ним! Набрать номер, он тебе все популярно и объяснит, а?

– Наберите!

Сергей соединил солдата с военным прокурором гарнизона. Они о чем-то долго разговаривали, вернее, говорил прокурор, Петрушин больше слушал.

Наконец солдат отключил телефон.

– Ну и что тебе сказали? – спросил Антон, сделав знак Бережному приготовиться. Еще неизвестно, какое будущее обещал прокурор солдату и не толкнет ли этот разговор Петрушина на агрессивные действия?

– Сказал, что если добровольно вернусь в часть, то могу отделаться и административным наказанием, в порядке исключения.

– Ну вот! А ты – пять лет, вертолет, деньги. Свобода, она, брат, дороже всего, запомни это! А твоей неверной невесте я лично письмо напишу, где отмечу тебя, как геройского парня, выполняющего сложнейшие задания в тылу чеченских боевиков. Пусть сравнит со своим фермером!

Петрушин засомневался:

– А прокурор не обманет?

– Нет!

– И вы напишете письмо?

– Сказал же! Ну давай автомат, и пойдем отсюда.

– Прокурор сказал, что я сам должен сдать оружие.

– А кому ты его сдать должен, кроме своего непосредственного командира, чудила?

Петрушин протянул автомат Антону.

– Ну пошли, Коля? Про бутылку спросят, скажи – разбилась, хорошо?

– Хорошо! – впервые с момента побега улыбнулся солдат.

Они начали спускаться по лестнице. Петрушин неожиданно спросил:

– А как, товарищ капитан, закончилась ваша встреча с патрулем?

– Ты о чем?

– Вы рассказывали, когда поднимались ко мне.

– Это про Баку, что ли?

– Ага!

– Да, Серег, ты так и не докончил свою историю, – напомнил Антону и Бережной.

– Любопытные какие! Как закончилось? Хреново закончилось. Виталик, сержант наш, как повязки увидел, дает команду всем в кусты. Ну мы через парапет и ломанулись. А кусты эти не кустами оказались, а вершинами каких-то южных деревьев, росших по крутому склону. Потому-то и парапет стоял. Вот и полетели мы вниз, по этому склону, пока мордами в мостовую внизу не уперлись. Фейсы разбиты, шинели в клочья. А патруль ржет сверху. Весело им, чертям. Интересуются, что за мудаки вниз нырнули?

Владимир засмеялся, к нему присоединился и рядовой Петрушин.

Командир поблагодарил всех за участие в операции. Солдата в сопровождении майора Крамаренко отправили в часть. Буланов выслушал доклад Антона, подозрительно глядя на него.

– Антонов, а чего это у тебя вид не того? И язык заплетается? Ты никак пьяный? А говорил, на задании не пьешь!

– Да какое это задание, так, шелуха! А пить не пил, это все остаточное явление, плюс чрезмерные психологические нагрузки, товарищ подполковник!

– А бутылку водки кто выпил? Солдат трезв, Бережной тоже, остаешься, Сережа, ты?

– А пузырь того, разбился. Не доставили по назначению, может, это и к лучшему.

Буланов спросил:

– И где же осколки?

– В мусоропроводе! – Антон, заметно захмелев, нес уже явную чушь.

– Какой в четырехэтажном здании мусоропровод?

На что Антон не нашел лучшего ответа:

– А вот это вопрос к строителям!

– Ладно! За захват вооруженного беглого солдата объявляю вам обоим благодарность, а с тобой, Антон, потом разговор отдельный будет, смотрю, ты и на ногах-то еле держишься.

– Мне благодарность нельзя, товарищ подполковник, – напомнил Бережной, переводя разговор на себя, – у меня взыскание, недавнее и наложенное вами же.

– Значит, снимаю ранее наложенное взыскание и объявляю благодарность.

– Служу Отечеству!

Подошел «уазик», офицеры вернулись в часть. Потом только и было разговоров, как Антонов с Бережным брали вооруженного солдата. Тему эту активно обсуждали и в штабе. Сергей возвратился к исполнению своих обязанностей, Антона же командир отправил в общежитие, приходить в себя от полученной «психологической» травмы, проще говоря – проспаться.

Вечером, в шесть двадцать, Владимир оделся в спортивный костюм – до встречи с Верой было еще два часа, и он прилег почитать книгу. Антон, после утреннего возлияния спиртного больше не употреблявший, а оттого абсолютно трезвый, спросил Бережного:

– Володь! Это, конечно, не мое дело, но, если можешь, скажи, ты не с Верой Крамаренко встречаешься?

Этого вопроса Бережной никак не ожидал.

– С чего ты взял?

– Слухами, Володя, земля полнится. И если до меня они дошли, знай, что и весь гарнизон в курсе ваших дел.

– А если с ней, то что?

– Ничего! Только не советовал бы я тебе слишком увлекаться.

Владимир напрягся.

– В чем дело, Антон?

– Ни в чем, я просто посоветовал тебе. Остальное решай сам. Я не хочу, чтобы она сломала жизнь еще и тебе, как долго и цинично ломает ее Крамаренко.

Бережной проговорил:

– Я знал ее, Серега, еще будучи курсантом. Любили, да и сейчас любим друг друга. У нас свадьба даже была назначена.

Сергей не понял, но заинтересовался откровением друга:

– А что же она тогда с Крамаренко?

– Получилось так, Сережа.

И Володя рассказал, как Вера оказалась женой другого человека.

– Да! – Антонов закурил. – Прокололся ты глупо. Теперь я все понимаю, а то думал, только прибыл и сразу с Верой начал шуры-муры крутить. И главное, без всякой предварительной подготовки. Оказывается, не шуры-муры это? А намного серьезнее? Извини, брат, если что не так сказал, но сам понимаешь…