Роман Кожухаров - Прохоровское побоище. Штрафбат против эсэсовцев (сборник)

Фашист не подавал признаков жизни, но Демьян еще несколько раз поднял и опустил приклад ППШ туда, где слетевшая с головы каска сначала открыла человеческое лицо, но потом эти черты стерлись, превратились в что-то нечеловеческое, безобразное.

Из фонтанов огня и дыма, на фоне рычащих и лязгающих темных танковых громадин появлялись пятнистые фигуры гитлеровцев. Демьян сполз с убитого им немца и, положив ППШ на грудь фашиста, нажал на курок. Автомат молчал. Искореженный барабан не досылал патроны. Перехватив автомат в левую руку, Демьян выхватил из правого кармана РГД и с ходу разжал непослушными пальцами усики, стопорившие чеку.

Сорвав кольцо, он метнул гранату в приближавшиеся из дымовой завесы силуэты. Потом перекинул ППШ за спину и вытянул из-под ладони фашиста ремень «шмайсера». Рука эсэсовца была окоченевшей и очень тяжелой и едва поддавалась усилиям штрафника, как будто он и мертвый всячески противился врагу.

Справа вдруг надвинулась огромная черная громадина. Сразу два ярко-красных факела неистово, с оглушающим грохотом метались на черной морде, слева от маски ствола и внизу, в левой части скошенной бронеплиты.

Лязгая гусеницами, качая длинным стволом, чудище катило всего в нескольких метрах от Гвоздева. Пулеметные очереди разлетались веером в стороны, взрывая землю. Скорее инстинктивно, чем осознанно Демьян прильнул к земле, уткнув голову в окоченевший бок поверженного им фашиста. Он чувствовал темечком, как вздрагивает немец от ударов пулеметных пуль.

Гранаты одна за другой полетели в «пантеру» с левого фланга. Одна отскочила от борта, разорвавшись на земле. Вторая рванула позади башни, прямо на броне. Осколки, отбарабанив по металлу, разлетелись в стороны, не причинив толстокожему чудищу вреда.

Слева из дыма и пыли возникла корма «тридцатьчетверки». Танк пятился, ведя огонь из пулеметов, посылая в сторону противника снаряды с промежутками, которые казались вечностью. С левой стороны корпуса и из-под гусениц тянулся черный дым.

Потапыч возник откуда-то со стороны только что прошедшей им в тыл «пантеры». Заметив Гвоздева, подскочил к нему.

— Живой?!.. — крикнул и тут же, удостоверившись, дал очередь вперед, по мелькнувшей из-за отступавшего Т-34 тени.

— Отходим!.. — закричал он, зачем-то тряся Гвоздева за плечо. — Танки отходят! У стрелков несколько «пантер» прорвались, на нашем — две… Потери!.. Приказ — отходим на исходные!..

Демьян, отстреливаясь, вскочил на ноги и отбежал под прикрытие откатывавшей задним ходом «тридцатьчетверки». Ноги споткнулись о что-то мягкое, и Гвоздев чуть не опрокинулся на спину. Немец лежал, навалившись на бойца в гимнастерке. Демьян сразу узнал Степу. Рывком скинув фашиста, Демьян схватил бойца за грудки и с силой тряхнул.

Тот открыл глаза, вернее, один глаз, левый, потому что под правым стремительной спелой сливой наливался синюшный кровоподтек.

— Живой?! — крикнул Гвоздев и тут же сам себе обрадованно ответил: — Живой! Подымайся, к черту, скорее, а то нас свои передавят…

Не давая Степанкову прийти в себя, Демьян потащил его кверху и, едва поставив на подгибающиеся ноги, нырнул под мышку и подхватил за лопатки.

— Держись, Степа, отходим!.. — кричал Демьян, вскидывая зажатый в левой руке трофейный «шмайсер». Его пистолетная рукоятка ходила ходуном в ладони, но Гвоздеву удавалось удерживать автомат, посылая короткие очереди в сторону врага.

Черные клубы дыма из-под днища отступавшей «тридцатьчетверки» теперь валили вовсю, затягивая всю правую сторону непроглядным пологом. Слева Демьян заметил Подсевальникова. Тот залег в вырытой снарядом воронке и как ни в чем не бывало вел стрельбу из своего МГ, укрощенного и полностью подчиненного воле бойца. На подступах к огневой точке пулеметчика в неестественных позах застыло несколько трупов гитлеровцев.

— Я сам! Я сам, командир!..

Степанков уже самостоятельно твердо стоял на ногах. Сделав шаг в сторону от двигавшегося танка, он вскинул ППШ, но не выстрелил.

— Ни черта не видно, товарищ командир!.. — закричал он. — Точно так потемнело, как когда этот фриц мне своим «шмайсером» в глаз двинул. Сначала искры, а потом будто свет в башке выключили… Чик — и нету!..

Демьян, махнув рукой Степанкову, прыгнул в воронку к Подсевальникову. «Тридцатьчетверка» прошла в паре метров правее воронки, погрузив ее в непроглядный вонючий мрак.

— Товарищ Гвоздев! — обрадованно приветствовал пулеметчик командира отделения.

Лицо его было невозмутимо спокойным, как будто он находился не в самом эпицентре двух неистово сшибавшихся бронированными лбами сил, а на тренировочном учебном стрельбище.

— Отходим, Сева… Приказ! — с ходу крикнул ему Демьян.

— Эх, товарищ Гвоздев! Я только работать начал… — с легкой досадой выдохнул Подсевальников. — Четверых с ходу уложил, а здесь сменил ствол и — еще восьмеро… Сами в зачет лезут… Мечта, а не позиция.

— Сейчас наши танки отступят, и твоя мечта окажется у немца в… — выругавшись, проговорил Демьян. — Так что надо позицию менять.

У запасливого Севы помимо нескончаемого потока трофейных пулеметных лент оказалась целая связка трофейных «колотушек», аккуратно размещенных в «сидоре». По команде Гвоздева они свинтили колпачки и, дернув за шнурки взрывателей, одновременно метнули гранаты в каски фашистов, замаячившие в изодранных дымных султанах.

Взрывы брошенных гранат прозвучали среди грохота орудийных орудий, как хлопки. Демьян результатов броска не видел, выкарабкиваясь из воронки вслед за Степанковым.

Немецкие пехотинцы теснили штрафников по всей линии атаки. Те не бежали в панике сломя голову. Прикрывали друг друга, оттаскивали раненых, использовали свои и вражеские танки в качестве прикрытия.

Схватка как бы разделилась на два самодостаточных боя. Танки вели между собой ожесточенную огневую дуэль, а в рядах между ними, используя бронированные корпуса как прикрытия, остервенело дралась пехота.

В первом отделении за подбитой «тридцатьчетверкой» завязалась рукопашная схватка. С эсэсовцами плечом к плечу сошлись бойцы Пилипчука и танкисты экипажа Т-34. Исход поединка решил стрелок-наводчик, выбравшийся из люка башни с ручным «дегтярем».

В двух десятках метров позади горела вражеская «пантера», одна из двух, прорвавшихся на рубеже роты капитана Телятьева. Вражеские машины, появившиеся за спинами наступавших, встретили артиллерийские орудия. Расчет лейтенанта Денисова в упор всадил во вражескую морду 76-миллиметровый снаряд. Бронебойный угодил аккурат в уязвимое место в целом отлично защищенного переда «пантеры», под маску ствола.