Сергей Соболев - Сирийский патруль

Трое мужчин — Мыкола, Саныч и вернувшийся с дежурства Филин — спят, завернувшись в свои спальники. Антон бодрствует: он приглядывает за парочкой, получившей наряд на хозработы. И он же, судя по всему, послеживает за тем, чтобы сюда, в это строение, извне не наведался какой-нибудь поймавший шизу местный гоблин, чтобы не застиг их тут всех врасплох.

Иван поддомкратил пикап, снял простреленное колесо, поставил вместо него запаску.

Завел движок, принес переноску, подключенную ко второму выходу ДГ, открыл капот. Около получаса он откровенно волынил, делая вид, что тестирует ходовую часть. Машина, надо сказать, была в полном порядке: гоблин, сдуру паливший по пикапу, ничего, кроме покрышки заднего колеса, не повредил. Козаку доводилось самому водить «тойотовские» пикапы. Однажды, в Ираке, в Баакубе, духи из зеленки обстреляли их колонну. Били из РПГ, из легкого стрелкового, садили откуда-то из апельсиновой рощи из ДШК. Огонь был настолько силен, настолько плотен, что «армгрупповцам» пришлось побросать на дороге самопально бронированные «Тойоты», оттюнингованные «Хаммеры» и пересиживать огненный шквал в кювете…

Когда душков частично перебили, частично развеяли по округе, вернулись к транспортам. Пикап Toyota Hilux, за рулем которого он был в тот день, напоминал дуршлаг: борта кузова прошиты во многих местах, пробито переднее колесо, повреждены армированные пакеты бокового и лобового стекол, перебита клешня треноги, из-за чего установленный в кузове пулемет «браунинг» перекосился набок… Короче, это было плачевное зрелище. Иван, помнится, подумал тогда: «капец тачке». Каково же было его удивление, когда «Хайлюкс» завелся с полпинка!.. В тот же день, поменяв запаску, он своим ходом добрался до «кэмпа», где передал машину механикам, ну а они, в свою очередь, вскоре реанимировали эту тачку.

В Афгане ему тоже не раз доводилось удивляться живучести «тойотовских» джипов, особенно — «Хайлюкса». Это была — и есть — любимая машина тамошних басмачей; они используют их в качестве современных боевых тачанок. Двести и даже триста тысяч пробега по бездорожью — это в норме вещей. Как попадают такие машины к духам, давно не секрет. Все, что поставляется местной «армии» и «полиции», вскоре оказывается у полевых командиров. Взять те же «тачанки». Пятьдесят таких «хайлюксов» прислали для канадских военных из контингента ISAF, и все или почти все они оказались у талибов…

В ЧВК тоже налажен бизнес по торговле с местным населением. За безопасность иногда приходится платить наличными, иногда топливом, но зачастую расплачивались техникой и даже оружием, списывая затем на поломки и боевые потери. Те, кто встроились в схемы наркотрафика, тоже расплачиваются за товар не только налом, но и техникой, военным снаряжением. Вот уж воистину, для кого война, а для кого мать родна.

Закончив осмотр, Иван закрыл капот и уважительно похлопал «Хайлюкс» по крыше кабины. Достал из кармана камуфляжной куртки презентованную старшим пачку «мальборо» — пора устроить перекур.

У входа в сарай на ящике сидит, положив «калаш» на колени, один из команды «русскоязычных» — Антон. По всему видно, что ему очень хочется спать: он то и дело клюет носом…

— Ну что? — сонно посмотрев на Ивана, спросил он. — Как дела?

— Проверил все, тачка на ходу.

— Ленты набил?

— Нет еще.

— А чего телишься? В кузове ящики с патронами и мешок с «крабами».

— Команды не было.

— Набивай ленты штатно, по полста «огурцов». — Антон зевнул. — Охо-хо… Давай, брат, шевелись! Запасные рожки еще надо снарядить! Кто знает, что нас этой ночью ждет… следует быть готовым ко всему.

Иван влез в кузов пикапа, где на самодельной сварной треноге установлен ДШКМ.

Открыл цинк с патронами 12,7 мм. В промасленном крафтовом мешке нашлись десятизвенные «крабы» — из пяти таких сочлененных последовательно элементов собирается цельная лента. Стал неспешно набивать патроны в звенья. Работа эта ему хорошо знакома; и занятие это нисколько не мешает ходу его мыслей.

Думал он, среди прочего, вот о чем. Уже почти сутки его мучает один вопрос: где он мог видеть этого Мыколу? Пересекались ли они как-то в прошлом?

Может, видел его в «инджирликской» учебке?

Или в одном из лагерей «Армгрупп», где ему доводилось служить?..

Или еще где-то?

Это, кстати, совсем непраздный вопрос. И это не тот случай, когда человек пытается вспомнить кого-то или что-то, потому что ему хочется проверить свою память. Нет, для него, для Козака, это вопрос жизни и смерти.

Некоторых бойцов из команды Саныча он пока не видел. Или видел их мельком и не успел составить о них какого либо мнения. Из тех, с кем уже довелось общаться, Мыкола выглядит самым опасным. От внимания Козака не укрылось, что старший считается с мнением этого субъекта.

Произвело на него впечатление также и то, как бритоголовый разобрался с «хоббитом». Завалил того выстрелом в упор, и это при том, что рядом толпилось еще десятка два таких же особей. Уже один только этот эпизод показывает, что человек он решительный, что в критические моменты готов брать инициативу на себя.

Воспоминания об одном из эпизодов его собственной иракской эпопеи, посетившие его несколько минут назад, помогли Ивану Козаку найти ответ на мучивший его вопрос.

Мыкола очень похож на одного человека, которого Козак знал по совместной службе в Баакубе. Черты лица, интонации голоса, сама манера разговаривать, походка, рост, поджарое телосложение, этот взгляд исподлобья…

Вылитый Васыль Шкляр, только обритый наголо и заматеревший.

Казалось даже порой, он вот-вот ухмыльнется, хлопнет старого знакомого по плечу и скажет:

— Иван, та роззуй же очи: цэ ж я, Васыль!..

Но ничего такого он не скажет. По одной причине: Васыля Шкляра убили почти два года назад; его застрелили в ходе жестокой внутренней разборки, когда Доккинз и Сэконд не смогли полюбовно поделить жирный денежный куш.

Из темноты послышался тихий голос:

— Иван!.. Иван, можно вас на секунду!..

Антон, лениво поднявшись с ящика, с усмешкой посмотрел на показавшуюся из-за угла этого каменного строения женщину.

— Лучше я вместо него. И не на «секунду», а подольше.

— Что случилось… Наташа? — подойдя к ним, спросил Козак.

— Огонь не получается развести…

Антон, поведя носом, уставился на нее.

— А ты хотя бы пробовала? Что-то не чую запаха дыма. Не говоря уже о плове, которому пора бы уже быть сваренным.

— Не получается, — повторила женщин, на которой надета — поверх юбки и кофты — камуфляжная куртка. — Не умею, — она поправила сбившийся на затылок платок. — Иван, помогите мне… пожалуйста!

Козак посмотрел на женщину, на ее черные от копоти руки, на чумазое лицо. Затем перевел взгляд на «караульного».