Сергей Соболев - Сирийский патруль

Выстрела — а он поставил на «одиночный» — не последовало.

Иван переставил флажок переводчика-предохранителя на автоматический огонь. Навел автомат на убитую взрывом одной из брошенных в спортзал гранат женщин, нажал на курок. Результат тот же…

Извлек сдвоенный рожок; взвесил в руке, примял верхний патрон пальцем. Затем перевернул «спарку», вставив в автомат другой рожок.

Передернул затвор, прицелился, нажал на спуск. И вновь выданный ему автомат АКСУ — отказал…

Обернувшись, Иван хмуро посмотрел на наблюдавшего за этой сценой, за тем, что он сейчас делает, старшего группы.

— Что за хрень, Саныч? Мне выдали нерабочий инструмент!

— Бывает, — сказал тот. — Наверное, тебе попался «калаш» китайского производства. Когда выберемся отсюда, сам подберешь себе оружие.

— Я вижу, сразу несколько бойцов снимают на камеры. Зачем? Для отчета?

— Не только для отчета… На информационном поле тоже идет война.

— Этот ролик будет выложен в Интернете?

— Да, в ближайшие дни. Пусть «крысы» и их покровители знают, что их излюбленный прием — террор — может быть применен и против них самих. И будет применяться впредь, как мы это продемонстрировали сегодня — здесь и сейчас.

Двое из бойцов, закинув автоматы за спину, достали из карманов разгрузочных жилетов баллончики с краской. Один из них, подойдя к посеченной осколками стене, стал выводить, смещаясь справа налево, выпускаемой из баллончика ярко-красной струей надпись на арабском. Второй, переместившись к другой стене, противоположной от входа, тоже занялся настенной живописью, но оставляемые им граффити были уже на русском.

— Ты спрашивал про оплату, Иван… У нас имеются свои устоявшиеся расценки.

Саныч, закурив сигарету, сунул пачку и зажигалку обратно в кармашки разгрузки, устроенные на липучках. Иван обратил внимание, что старший, а также Мыкола, единственные из всей их группы, кто по-прежнему укутаны в «арафатки». Причем бритоголовый так плотно намотал свою «куфию», что в оставленную им щель видны лишь глаза.

— За участие в подобной этой акции — по пять штук зеленью на брата, — выпустив облачко табачного дыма, сказал старший. — За мирняк — пятьсот баксов за голову. За каждого убитого рядового «тапочника», если он при оружии — штука баксов. За зверушек посерьезней, уровня полевых командиров, или тех, кого мы приговорили, когда освободили вас — бонусные прибавки. После завершения акции скалькулируем и произведем расчет — наличными.

— Местным… тем, что участвуют в этом… мероприятии, тоже платят?

— А как же. Но эти получают сирийскими фунтами, а не «зеленью».

— Сколько, если не секрет?

— От десяти до двадцати тысяч фунтов в день.

— Мне это ни о чем не говорит.

— Один бакс по плавающему курсу котируется в промежутке семьдесят — сто местных фунтов…

Пока старший перекуривал и пока они с Козаком обсуждали денежную тему, на стенах спортзала, устеленного телами жертв их налета, появились граффити. Особое внимание Ивана привлекли надписи на русском, нанесенные краской из баллончика:

«КРЫСЫ, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД!»

«СИРИЯ, РУССКИЕ С ТОБОЙ!»

«СЛАВА БАШАРУ АСАДУ!»

«СЛАВА РОССИИ!»

«СМЕРТЬ ДЖИХАДИСТАМ!»

«СМЕРТЬ ВРАГАМ БАШАРА И РОССИИ!..»

Эти только что нанесенные надписи, на русском и на арабском, как и те надписи, что появились в коридоре и вестибюле здания, снимали на свои камеры Толстый и еще один боевик из их команды.

Старший посмотрел на часы. Дело сделано, материал отснят, пора уходить. Он уже готов был дать команду своим, чтобы закруглялись здесь и в темпе двигали к поджидающим их транспортам, как вдруг случилось то, что не вписывалось в его планы.

Пустые глазницы высоких узких окон спортзала вдруг осветились вначале призрачно-зеленым, а затем ярко-белым светом.

Саныч быстро сместился к простенку. Остальные бойцы тоже мигом заняли позиции у лишенных оконных рам проемов.

В ночное небо одна за другой, шипя, разбрызгивая искры, взмыли еще две сигнальные ракеты. И вновь вначале была выпущена кем-то зеленая, а затем, с интервалом в несколько секунд — белая!

Тот, кто воспользовался ракетницей, тот, кто подавал сигналы или же обозначал себя, указывал свое местонахождение, расположился совсем неподалеку, всего в трех или четырех кварталах от школы!..

Из динамика портативной УКВ-рации, закрепленной в кармашке разгрузки Саныча, послышалась возбужденная скороговорка.

На связь вышел водитель одной из двух оставленных на перекрестке «тачанок». Он говорил быстро, глотая слова. Козак находился неподалеку от Саныча; понял он из услышанного немногое, однако слова «тревога» и «чужие» все же разобрал.

Старший поднес к губам «моторолу». Но прежде, чем он успел сказать хоть слово, со стороны перекрестка донесся басовитый клекот КПВТ.

— Оружие к бою! — громко скомандовал старший. — Антон! Филин! Толстый! Идете замыкающими! Остальные… бегом к машинам!

Он дернул застывшего «новичка» за рукав.

— Тебе что, отдельная команда нужна! Бегом на выход! — Он остановил одного из боевиков. — Марат, присмотри за ним!

Они не стали возвращаться через заваленный трупами коридор, а выбрались через окна. Иван, оказавшись снаружи, увидел на площадке перед зданием, возле угла, три силуэта — два мужских и один женский.

— Иван?! — окликнула его Джейн. — Что происходит?

— Понятия не имею…

— Хватит базарить! — зло произнес Марат. — Эй, ты! — он схватил женщину за локоть. — Бегом в машину! Шевели булками, кому сказано!..

В темное небо вновь взлетела сигнальная ракета! Вся округа разом окрасилась в призрачный зеленоватый свет; теперь уже можно было разглядеть расположенные по другую сторону от здания школы каркасы полуразрушенных строений…

К клекоту «Владимирова» присоединился внушительный голос ДШКМ!.. В своеобразную перекличку с ними тут же вступили еще два или три станкача! А в промежутках между рокотом крупнокалиберных пулеметов теперь уже были слышны и автоматные очереди…

Иван, пригибаясь, переместился к «роверу». Пахнущий гарью и пылью воздух над ближними кварталами теперь уже гудел от выстрелов! Всего в каких трех сотнях метров от них, на одной из соседних улиц, разгорается бой! Что там происходит, пока непонятно… Сам перекресток находится вне прямой видимости; колонна, проехав его и оставив там мобильное заграждение из двух тачанок, повернула на одну из внутриквартальных улиц.

От другого крыла здания к машинам потянулись фигурки боевиков. Некоторые усаживались в кабины пикапов, иные забирались в кузова «тачанок» и занимали место у треноги с пулеметом. Одна из «тачанок» проехала почти до поворота. Но водитель не решился высунуться — пространство между полуразрушенными домами плотно простреливалось. И это было видно даже визуально, по трассерам.