Кирилл Казанцев - Доказательство чести

— Прорвемся! — Шебанин упрямо ухмыльнулся и поднялся с лавочки.

Адреналин схлынул, азарт драки миновал, и Яша поежился. Прохлада начала ночи обещала ее совсем холодное продолжение. Догадываясь, что это озноб от спиртного, Шебанин глухо выругался, обхватил руками плечи и остановился.

Холод прошел, его окатило волной нестерпимого жара. Он стоял посреди парка в черной рубашке, на которую перед посещением ресторана был накинут пиджак от Понти! В карманах лежали деньги и портмоне с водительским удостоверением и двумя паспортами: российским и заграничным!

— Проклятье!.. — вдохнул Локомотив, вспоминая первые секунды ресторанной стычки. — Мои документы!..

Он сунул руки в карманы брюк. Там было так же пусто, как в первые дни организации собственной группировки. Локомотив развернулся и быстрым шагом пошел прочь.

Слава богу, у него хватило ума не таскать с собой банковские кредитные карточки и реквизиты новых счетов. Он уже не шел, а бежал к своему ресторану «Хеопс». Это было ближайшее место, где можно найти деньги. Много и сразу. Главное, чтобы его не принялись искать раньше, чем он доберется до казино!

Локомотив бежал среди деревьев, натыкался на парочки, удивленные его видом и поведением, мимо стаек пацанов, куривших у подъездов. Надо успеть раньше, чем…

Он резко сбросил скорость, прижался спиной к холодной стене дома и замер. Мимо проскочил серый «уазик» с включенными проблесковыми маячками.

Его ищут. Проклятье!..

Локомотив метнулся во двор, зацепился в темноте за край деревянного ограждения песочницы и рухнул на грудь. Кто же мог предположить, что так выйдет?!

Он, поднявшись, краем глаза заметил уже не «уазик», а белые «Жигули» с маячками, снова зацепился и упал.

— Черт!.. — Он рванул ногу на себя и разодрал брючину до самого колена.

— Стоять, Шебанин! — послышалось неподалеку. — Покажи руки!

Локомотив привалился спиной к грибку, торчавшему в центре песочницы, и закрыл глаза. Его легкие разрывались от нехватки воздуха.

— Куда же ты побежал, Шебанин? — На этот раз голос слышался совсем рядом. — Разве можно удрать с этой субмарины под названием «Екатеринбург»?

Локомотив чувствовал, как на его вытянутых руках защелкнулись браслеты.

— На что он надеялся? — Пащенко сидел у обрыва на берегу Исети и пытался сквозь рябь на воде рассмотреть дно.

Они с Копаевым торчали на этом привычном месте уже второй час. Растягивали две бутылки пива на весь разговор, стараясь, чтобы с последней каплей закончились и сомнения.

— А на что бандюк всегда надеется? На полный отказ от причастности. Но Меркулов ему показал пальцы Гонова и Зелинского, изъятые с фужеров в мебельной стенке, и Локомотив обмяк. Ты был прав, когда заставил меня и криминалиста откатать отпечатки этих злодеев со своего сейфа. Странно только, что Яша не удивился, как пальчики могли попасть на фужеры в его квартире. По всей видимости, он понял, что доказательства будут появляться по мере необходимости, если не хватает имеющихся.

Копаев качнул головой и заявил:

— Но еще страннее тот факт, что бравый адвокат Яши не обратил внимания на период, который прошел с момента смерти полицейских до производства обыска в квартире своего подзащитного. За это время исчезают не только отпечатки пальцев, но и память о событиях. Кто стал бы ставить в стенку грязные фужеры? Впрочем, эти доказательства в дело не попадут. Не все же в деревне дураки, правда?

Пащенко устало ухмыльнулся и проговорил:

— Вот следователь Меркулов, к примеру, не дурак, чтобы такими доказательствами формировать обвинительное заключение. Отпечатки — это так, в надежде на то, что кто-то купится. Так оно и вышло. Спалился сам Шебанин.

— Я, вообще-то, о Пермякове спрашивал. — Копаев выдержав паузу и вздохнул. — На что он надеялся? Но разговорились мы о Локомотиве…

— Пермяков же знал, что мы обязательно подвяжемся к этому делу и докопаемся до истины, не так ли. — Пащенко отвечал вопросом, потому что говорить иначе ему не хотелось.

Все было слишком очевидно.

Копаев ему в этом помогал, как уж мог.

— Сашка не знал, что его слабость вызовет такие последствия. О том, что за законное освобождение Кускова он получит дом, никто мог и не узнать, верно?

— Верно, — помолчав, буркнул Пащенко.

Вопреки своему обыкновению, он был сегодня не в белой рубашке, а в синей.

— А потом, когда оказался в изоляторе, Сашка сразу попросил нас через Меркулова не вмешиваться в его дело. Мол, он сам знает, как поступить. Первое время мы и не совались. Его это устраивало. Потом он, очень грамотный следователь, разыграл схему, при которой обвинительные доказательства обратились в его пользу. Да и Яновский помог…

— Мы тоже. — Оперативник УСБ усмехнулся. — Ты мог бы подумать, что Саша Пермяков поведется на такое дело?

Вадим повертел головой, но сделал это так быстро, словно знал заранее, о чем сейчас пойдет речь.

Копаев взорвался именно на этом решительном жесте прокурора и спросил:

— А ты сейчас веришь, что Саша Пермяков повелся на такое дело?!

Опять последовало это молчаливое покачивание головой.

— Но почему тогда он сам сделал такое признание?!

Это был вопрос, ответ на который крылся только в одном: в их кругу не принято не только повторять шутки, но и лгать.

— Но ведь об этом никто и никогда бы не узнал, — сделал робкую попытку объяснить ситуацию Пащенко.

— В этом случае он никогда не воспользовался бы домом. Сашка вынужден был бы обнародовать документы на него. Как показывают события, он не торопится это делать.

— Я бы не торопился, — встрял Вадим. — Если бы вовсе не собирался этого делать.

Бутылки они положили на виду. Вдоль берега всегда прохаживается старик, охранник спортивной базы. Он собирает тару. Чужих здесь нет, он возьмет.

— Ты не справлялся, где сейчас Сашка? — буркнул Антон, усаживаясь в салон «Волги», пахнущий ванилью.

— Написал заявление об увольнении, но руководитель следственного комитета отложил его в стол. Велел отправляться в отпуск, восстановить силы и приходить со свежими мыслями.

— Главу комитета понять можно, — согласился Копаев. — Второго такого важняка ему не найти.

— Да что ему? — добавил Вадим. — Никому не найти.

Зато теперь у Сашки есть дом. Просторный, с мансардой. Рыбачить он будет не с Пащенко и Копаевым, а в одиночестве, прямо с крыши своего дома. Говорят, улица Дюка Ришелье расположена у моря, поэтому бычков можно будет тягать без отрыва от просмотра матчей лиги чемпионов.

Где сейчас Саша Пермяков? Наверное, завозит мебель.

Антон сидел в своем офисе и писал отчет о проделанной работе для полковника Быкова. Все фамилии выстроились в ряд. Оставалась последняя — Пермяков. Но ее можно было и вовсе не упоминать.