Михаил Зайцев - Укус Змея

— Проще пришить бомжару с документом, чем ждать, когда подходящий труп попадется. — Мент успокоился. Просьба, а точнее — требование — Змея вполне выполнимо. Даже, можно сказать, запросто выполнимо.

— Твои проблемы, — пожал плечами Змей. — Хочешь — бери еще один грех на душу. Но я могу и подождать подходящий труп дней пятнадцать-двадцать.

Ежедневный пищевой рацион, само собой разумеется, придется урезать. Ясно, что Змей к этому готов. Меньше движения, больше сна плюс кое-какие асаны йоги, и он спокойно проживет означенные дни, потратив на питание менее четверти имеющейся в наличии скромной, очень скромной денежной суммы.

— "Подходящий труп", ты сказал?

— Да. — Змей повторил: — Подходящий. В паспорте должно быть фото мужчины примерно моего возраста и хотя бы немного на меня похожего. И расстарайся, чтобы он не был вором-рецидивистом, неоднократно судимым. И чтобы был холостой и бездетный.

— Как я узнаю у трупа, сидел он, когда был живым, на нарах или только в ЛТП отбывал принудиловку?

— Чудес, стопроцентной гарантии я от тебя и не жду, но нужно хотя бы, чтоб на теле у обладателя паспорта отсутствовали характерные татуировки.

Глеб задумался, уставился в пол, сдвинул брови. А Змей решил, что пора впарить менту лажу, специально для него, для Глеба, придуманную. Рассказать легенду, сказку, которая объяснит, зачем надобен шантажисту-милиционеру паспорт бродяги с относительно честной биографией. Лажу про то, какую финансовую махинацию вдали от Ростова собирается провернуть он, незваный, в странноватое жилище милиционера гость, сюрприз из шкафа. Однако...

Однако Глеб оказался чересчур сообразительным, чрезмерно.

— Оборванцев на вокзале полно, дохнут пачками, — заговорил Глеб, задумчиво глядя в пол. — Документик я для тебя достану, и ты... — Глеб поднял глаза, посмотрел на Змея. — Я могу помочь тебе сесть на поезд. На товарняк, в теплушку. Уедешь туда, куда Макар телят не гонял. Грабанешь занюханную палатку с пивом, и посадят тебя годика на два, на общий режим. Ясное дело, ты будешь небритым, грязным, мочой от тебя будет вонять. Будешь таким же замызганным, как и твой паспорт. Нам, милиции, геморрои лишние сейчас ни к чему. Если и заподозрят, что у тебя чужой документ, так самое большое — предложат взять на себя еще какую кражу, улучшат показатели, и сядешь ты не на два, а на три года. Выйдешь, будет у тебя новая биография. Правильно, что ты на меня наехал, а не сам пошел бомжей с ксивами мочить. Я все сделаю в лучшем виде, мне это просто. За жабры ты меня грамотно взял. Я понимаю — смена биографии, оно того стоит, — и Глеб изобразил фирменный оскал Жеглова. Типа, ну что? Съел? Я, типа, тоже не лыком шит, не дурак, типа.

Отсидеться на зоне?.. Змей хмыкнул — тоже вариант, между прочим. И черт с ней, с дактилоскопией. Отпечатки пальцев легко изменить, ежели обучен, как это делается, а пробы ДНК у проштрафившегося оборванца никто брать не станет. Но уж больно неохота жить за колючкой. Из дурдома транзитом на зону — это уже патология, мазохизм какой-то, честное слово.

Беруши, очевидно, изобрели гораздо раньше, чем электронную музыку. В те времена, когда их вполне хватало, чтобы отгородиться ватной тишиной от, скажем, лягушачьего концерта при луне за стенами родового замка. В нашем третьем тысячелетии беруши отомрут (как это уже случилось с конными экипажами, шпагами и кринолинами во времена оны) ввиду отсутствия эффективности.

Крутить музыку наверху перестали в три (как правильно: утра или ночи?), и у меня сразу же открылось второе творческое дыхание.

С трех до шести (это уж точно утра) я на одном дыхании (на втором творческом) добила историю воскрешения Змея в 1993-м. Прикинула, сколько ночей-вечеров я над ней билась, подула на пальчики и погладила себя по макушке. Нет, все-таки я у себя молодец! Есть личный рекорд набивания текста по скорости без всякого ущерба для литературного качества.

Без ущерба?..

Уткнувшись носом в жидкий кристалл ноутбука (магический кристалл), я израсходовала остатки второго дыхания и растворимого кофе на читку, корректуру и правку. Выдохлась полностью, взглянула на часы — пол-одиннадцатого. Можно позвонить автору?.. Сегодня суббота, а по выходным многие отсыпаются после ранних побудок в рабочую пятидневку. Но ведь писателям нет нужды пять дней в неделю просыпаться чуть свет (патологически недосыпая, типа меня), а значит, им и отсыпаться не надо, правда? И я ему позвонила.

Кажется, я его все-таки разбудила. Или это мне только показалось, а вот обрадовался он совершенно точно, когда я ему доложила, мол, «Змей меняет кожу» в ажуре. Он так и сказал:

— Я рад, серьезно, что у нас с вами, Марго, все так ладится. Я как раз вчера закончил синопсис третьей части. Думал, мои почеркушки лягут в стол дожидаться, пока вы с «кожей» разберетесь, а вы у нас, оказывается, Павка... э-э... Паша Ангелина... э-э... как там девушек-ударниц звали?.. Не важно! Когда вы сможете забрать у меня почеркушки и передать мне дискету с «кожей»?

— Да хоть сегодня! — сказала я и та-а-ак зевнула, что чуть рот себе не порвала. И поняла, что сказала глупость.

Словно коварный ниндзя, от которого я спасалась при помощи волшебно пахнувшего порошка и заморских зерен (растворимый кофе кончился сегодня за час до музыки наверху, а в кофемолке нечего молоть еще со вчера) и при помощи энтузиазма (он был, но весь выдохся), хронический недосып-садист таки нагнал меня и со свойственной ему жестокостью едва не порвал мне пасть.

— Сегодня?.. — переспросил автор несколько озадаченно, и я уже собралась проворковать «Знаете чего, а давайте лучше завтра в любое удобное для вас время, в любом удобном для вас месте», собралась, но новый зевок заткнул мне рот, как будто бы кляпом.

— Сегодня, — повторил автор, как гвоздь вбил. — О'кей. Сегодня у нас суббота, а я человек семейный и обещал жене... Ой, простите, гружу вас всякой ерундой! Говоря короче, ко мне сегодня обещался друг заглянуть — человек свободный, мобильный и на колесах. Он мне не откажет сослужить курьерскую службу. Что, если в течение дня мой друг заедет к вам на дом и произведет обмен синопсиса на дискету, а? Вы не против? Как вам такой вариант?

— Ну-у давайте так, — промямлила я. Борясь с зевотой и еще до конца не понимая, какую грандиозную глупость я совершаю.

— О'кей! Диктуйте адрес, записываю.

Я продиктовала, повесила трубку и наконец поняла, какую глупость я совершила. Грандиозную глупость!

Грандиозный! Неописуемо грандиозный бардак в квартире предстал моим прозревшим глазам! Раньше я на бардак просто не обращала внимания! Все мое внимание раньше целиком и полностью (и жадно) поглощал печатный текст на жидкокристаллическом мониторе ноутбука и текст рукописный, «слепой», написанный автором.