Сергей Зверев - Битва с богами

Пролетели еще полтора часа в бесплодных скитаниях. Я набрел на болото, не обозначенное ни на одной карте в моем комппланшете.

Когда моя нога глубоко провалилась в трясину, я подумал, что будет обидно утонуть в болоте после бесчисленных схваток, перестрелок и войн, на которых мне удалось остаться живым. Хотя ничего исключительного. Враждебная матушка-природа забирает жизней спецназовцев едва ли не больше, чем пули врага.

Из болота я выбрался мокрый, грязный, злой. И вспомнил многое из моей личной сокровищницы нецензурных выражений.

— Чего ругаешься, Первый? — пророкотал в наушнике голос Шатуна.

— Чуть в болоте не утонул.

— Осторожнее. Ты нам еще пригодишься.

— Вот спасибо. Ты где?

— Выхожу к третьему объекту. Сейчас откроется…

— Ну…

Молчание. Потом спокойный голос разведчика:

— Первый, мы нашли его…

Через полтора часа я зашел на цель с северной стороны и смог обозреть объект.

Леса там редели, расступались, но зато начинался густой кустарник, укрывшись в котором на холме я получил возможность рассмотреть объект во всей красе.

Все подходило под описания, которые дал Гремлин. Несколько дощатых бараков, забор из сетки рабицы с колючей проволокой поверху, «штабное» кирпичное здание, длинный сарай с мастерскими, рядом с ним две машины — зеленый «уазик» и серая «буханка» (УАЗ-969) с надписью «Почта России».

Приближаться близко нельзя — кто знает, может, сектанты додумались расставить кругом секреты. Хотя это маловероятно, но психи такой народ — невозможно спрогнозировать, какие сверхценные идеи придут им в голову.

На территории наблюдалось броуновское движение. Какие-то личности передвигались без особой системы. Потом из одного барака высыпала толпа и правильным строем уверенно двинула на просторную площадку, окаймленную строениями — эдакий плац. Там сектанты расселись правильным кругом, кто на коленях, кто в позе лотоса, и стали пялиться куда-то в центр, на деревянную двухметровую пирамидку ядовито-красного цвета.

Между тем Робин и Шатун прошлись легким ветром по окрестностям и присобачили на деревьях три видеокамеры. Я включил планшетник. Изображение было не слишком качественное, потому что темнело. Но камеры имеют ночной режим, так что теперь мы будем наблюдать за происходящим в лагере в режиме реального времени.

Тут я чуть не подпрыгнул. В монастыре неожиданно включили мощные колонки. И над подмосковными лесами поплыла странная музыка — то ли космическая, то ли в стиле техно. Что-то в ней было неправильное и рвущее душу. Мне стало не по себе.

— Можем отчаливать, Первый, — произнес Робин. — Теперь это кино можем смотреть в любое время и в любом месте.

— Ждать, — приказал я.

Что-то ворочалось у меня в груди — какое-то неуютное беспокойство, источник его определить не удавалось. Но что-то мне не нравилось.

— Лучше валить по-быстрому, — сказал Роб. — Пока мы еще тут не наследили. Но не факт, что так гладко пойдет и дальше.

— Так, парни, — отдал я приказ. — Замерли все. Следим за происходящим. И дышим через раз.

— Второй принял.

— Третий принял.

Я чувствовал себя идиотом. По логике, надлежало давно смыться.

Но я лежал в укрытии, пялясь на темнеющее небо и на территорию монастыря.

Так прошло минут сорок.

Сгущались сумерки, на территории монастыря стали зажигаться фонари — круглые, на высоких ножках, такие продаются для загородных усадеб.

Дикая музыка продолжала звучать, в нее добавились неприятные скрежещущие нотки. Что же за композиторы сочиняют такую мерзость?

Неожиданно на крышах бараков вспыхнули два прожектора. Их лучи скрестились на круге стоящих на коленях сектантов, внимающих мерзостной какофонии.

Время от времени музыка прерывалась, и доносились голоса. Пастве что-то внушали те, кто, поднимаясь с колен, делал шаг из круга и занимал место в его центре, кладя ладонь на пирамиду. Ну, прямо самодеятельность в стиле разговорного жанра.

Самое интересное состояло в другом — перед началом церемонии по периметру лагеря выставили парней с ружьями — их было человек десять. Наверное, это и есть бичи господни — те самые боевики, ответственные за силовые решения.

Интересно, зачем это? В кого они собираются стрелять? От кого обороняться?

Что-то тут готовится из ряд вон выходящее.

Послышался звук мотора. Я огляделся и увидел невзрачный желтый «Фиат Браво», который, натужно взвывая, тащился по проселочной дороге.

Двое парней с помповиками подскочили к шлагбауму, перекрывавшему проход, подняли его. «Фиат» въехал на территорию и остановился рядом с человеческим кругом.

Из машины вышли четверо. Высокий, в длинном сером плаще и старомодной шляпе человек был тощ, напоминал чем-то цаплю, и движения его были как у птицы — прерывистые, резкие. В другом, приземистом, широкоплечем, седом я опознал Серафима — он же Пятый Апостол божьего Гнева, куратор этого монастыря. Два безликих массивных субъекта в серых официальных костюмах — это, похоже, телохранители.

— Видите долговязого пассажира? — спросил я.

— Этот чудик в шляпе? — спросил Робин.

— Мне здание загораживает обзор, — пояснил Шатун.

— В шляпе, — подтвердил я. — Это Ангел — Заката!

— Етить колотить! Может, возьмем его?! — азартно воскликнул Шатун.

— Как ты себе это мыслишь? — поинтересовался Робин.

Действительно, есть нюансы. У нас три пистолета. Боекомплект скудный. А тут полтора десятка вооруженных отморозков. И человек семьдесят послушников — я не удивлюсь, если они полезут на нас с голыми руками и сомнут массой.

— Пока просто посмотрим на представление, — произнес я.

— Какое представление? — спросил Робин.

— Тут готовится что-то фееричное…

Я скинул информацию для Куратора — он теперь в курсе, что мы нашли монастырь Братства. Через несколько минут его технари подключатся к нашим камерам и будут наблюдать происходящее.

По прибытии начальства послушники, подгоняемые криками херувимов, поднялись с колен и склонили покорно головы.

Пятый Апостол божьего гнева присоединил микрофон к лацкану плаща Ангела Заката. И лидер секты вошел в центр круга. Коснулся ладонью пирамиды. Величаво махнул рукой, и послушники опять опустились на колени.

Двигались они синхронно, без напряжения и неудовольствия — как единый слаженный механизм. Да, знатно им тут мозги промыли.

И загремела речь, усиленная включенными на всю мощь динамиками. Короткая, но содержательная.

— Я не буду ни в чем убеждать вас, мои братья, часть от плоти и души моей. Вы знаете сами, что наше благое деяние разбивает оковы Лжи и приближает последние дни. Настало время подтверждения светлых качеств вашей души — верности, преданности и стойкости. Братья, отведав напиток вечности, уходят в лучший мир, чтобы быть спасенными.