Сергей Зверев - День курка

Расчет оказался верен: украинская команда отметила выход в финал по полной программе, и глубокой ночью на палубах не встретилось ни одного человека. С легкостью оказавшись на борту, я приступил к выполнению следующей задачи…

Труднее всего было разыскать каюту Панина. Спасало то, что все двери жилых помещений оставались незапертыми.

Глаза быстро привыкли к темноте. Я проникал в очередную каюту, беззвучно ступал босыми ногами по ковровому покрытию и вглядывался в лицо спящего человека…

Наконец, в четвертой по счету каюте мне посчастливилось узнать бывшего кандидата в боевые пловцы.

— Панин, — позвал я, тронув его плечо.

— А! Чего?! — резко очнулся он ото сна.

— Тише! Ты узнал меня?

— Нет, — обалдело вращал он головой.

— Мы сегодня с тобой выиграли полуфинал. А несколько лет назад я принимал у тебя экзамен во «Фрегате», помнишь?

Усевшись, он кивнул:

— Да… Было дело… А кем ты был во «Фрегате»?

— Командиром.

— Теперь вспомнил. То-то я гадал: где тебя видел?..

Времени было в обрез. К тому же мы оба рисковали дисквалификацией — по правилам регаты «Баттерфляй» любые контакты участников противоборствующих команд категорически запрещались.

Я наспех пересказал то, что услышал от Аристарха о завтрашнем финале.

— Мне вечером тоже намекнули о финальном раунде, — растерянно прошептал Панин. — Правда, об акулах не сказали. И вообще… Босс обещал выкинуть меня за борт, если…

— Что если?

— Если я не выиграю в финале или получу серьезную травму. Так и сказал: возиться с тобой, лечить и выхаживать — не буду.

— Да, в борьбе с акулами нам обоим придется несладко. Почуяв запах крови, они начнут убивать все, что движется. В лучшем случае искалечат…

Мои слова возымели действие и, судя по всему, парень был готов на все, чтобы избежать участия в завтрашнем раунде. И тогда я предложил ему придуманный накануне план.

Немного подумав, Панин согласился. А минуту спустя мы оба пробирались на верхнюю палубу, чтобы покинуть яхту украинской команды…

План был относительно прост.

Яхта бывшего украинского министра для побега с «Регаты» не годилась. Я был знаком с техническими характеристиками судов подобного класса: двигатель с относительно скромной мощностью, небольшая круизная скорость, смешной объем горючего с таким же смешным запасом хода в полторы тысячи миль. «Арик» для этой цели подходил куда лучше: сорок тонн горючего; запас хода на двенадцати узлах — четыре тысячи двести пятьдесят миль; максимальная скорость на всякий пожарный случай — пятнадцать с половиной узлов. Прикинув в уме карту восточной части Тихоокеанского региона, я понял, что при походе на «Арике», скажем до Владивостока, можно обойтись единственной заправкой на Филиппинах.

Перед тем как покинуть яхту украинской команды, инструктирую Панина:

— Подплываем к левому борту, к иллюминатору моей каюты. Он высоковато над водой, поэтому сначала ты подсаживаешь меня, потом я помогаю тебе.

— Понял. А дальше?

— О дальнейших действиях поговорим в моей каюте. Главное, все делать тихо…

Яхту мы покинули, в точности повторив мой маршрут, поднявшись на верхнюю палубу, пройдя через салон и проскользнув на кокпит. Дождавшись, пока по кольцевому настилу прошагают два охранника, тихо спустились в воду и взяли курс на «Арик»…

Увы, но по плану все шло до той поры, пока мы незаметно плыли под водой от одной яхты к другой. Я шел первым, и это отчасти спасло положение от полного краха.

Стоило мне высунуть голову из воды, как послышался голос Аристарха:

— А мы тебя уже заждались, Евгений. Ты опять заставляешь нас нервничать.

Посмотрев вверх, я увидел четыре фигуры, стоящие на верхней палубе. Вместе с Аристархом там торчал вездесущий Автоген Автовазович, а рядом стояли два телохранителя с пистолетами наготове.

— Черт, — прошептал я, нашаривая под водой голову Панина, готового всплыть рядом.

Толкаю его темечко в сторону с надеждой, что он догадается уйти под борт и появиться на поверхности вне видимости представителей моей команды.

Он, слава богу, не противится и поступает именно так.

— Какого черта ты делаешь в воде? — не унимается вор.

— В моей каюте ужасно жарко, вот и решил искупаться, — говорю нарочито громко, чтоб украинец просек опасность момента и не дергался. — А чего ты всполошился, Аристарх Петрович? Или думаешь, я сбегу?

— Да кто тебя знает?.. — с сомнением пожимает он плечами. — Ты же разок пытался покинуть мое общество…

— Нет уж, уволь. Во-первых, здесь полно акул. Во-вторых, Тихий океан вплавь еще никто не переплывал. И, в-третьих, на кой черт мне бежать, когда до крупного выигрыша остался один раунд?

Мои доводы убедили Аристарха. Сменив гнев на милость, он жестом отправил охрану отдыхать, а мне приказал подниматься на борт.

— Извини, дружище, наш план откладывается до лучших времен, — шепнул я Панину. — Выжди пару минут и возвращайся на свою яхту. Позже что-нибудь придумаем…

Аристарху не спалось. Дождавшись, когда я поднимусь из воды, он предложил посидеть в салоне. Я согласился…

С ходу проглотив полбокала коньяка, он раскурил сигару и откинулся на мягкую спинку стула:

— Ты услышал от меня максимально подробную информацию о полуфинале и финале, но есть одна проблема.

— Какая? — налил я в стакан апельсиновый сок.

— По правилам регаты «Баттерфляй» организаторы могут без предупреждения внести изменения в порядок проведения одного из раундов. Четыре раунда позади, и все прошли по накатанному сценарию. Остался финал.

Еще одна «приятная» новость.

— Постой-постой, — насторожился я, — а они часто пользуются этим правом?

— Я посещаю «Регату» на протяжении последних трех лет — иногда в качестве зрителя или почетного гостя, но чаще с командой и участником-пловцом. Внезапные изменения организаторы вносят в программу почти каждый раз. Так что шансов на завтрашний сюрприз предостаточно.

— И что же они могут придумать?

— Не знаю, — пожал он плечами. — За все время моего участия в «Регате» они ни разу не повторились. Одно могу сказать точно: свидание с акулами обеспечено на сто процентов…

— Господа, прошу внимания! — прокричал пожилой толстяк слегка охрипшим голосом.

Наступал час самого захватывающего зрелища. И самая главная интрига заключалась в том, что никто из зрителей или участников не ведал, по какому сценарию оно пройдет.

Поерзав толстым задом по барному табурету, ведущий обозрел примолкшую толпу торжествующим взглядом и объявил:

— Финал, господа! Прошу делать ваши ставки!..

Объявление даже не потребовало перевода на другие языки — все присутствующие на обширной площадке заволновались, загалдели.