Лев Пучков - Архив клана

– А поподробнее? – оживился Ольшанский.

Я поделился умозаключением: когда мы убегали, под каждым окном лежал человек (итого – два человека). Один совсем не подавал признаков жизни, а второй слегка шевелился и издавал звуки. Вывод: соратники реанимировали вот этого второго, задали ему вопросы по существу инцидента, и он рассказал, что стреляла Ева. Учитывая тот факт, что нападавшие лично у нас не взяли ровным счётом ничего – ни одного патрона даже, – но при этом забрали Евину сумку с ножом и зверски спалили её тачку-лапочку, можно с уверенностью утверждать: это элементарный сиюминутный акт мести.

– Нет, – покачал головой Ольшанский, раскуривая свою погасшую трубку.

– То есть как это «нет»? – удивился я. – Это низкая, подлая, можно сказать, ребяческая такая месть: ладно, хрен с ним, стрелка́… то есть стрелку… тьфу ты… в общем, стрелявшую не достали, так хоть тачку спалим. Разве это не очевидно?

– «Нет» в том плане, что тебе это ровным счётом ничего не даёт, – пояснил Ольшанский. – Машина сгорела, все улики, которые в ней могли быть, тоже, экспертиза обугленного остова возможна, но вряд ли перспективна и целесообразна, так что как ни крути, кто именно её сжёг – ты или «гости», особого значения сейчас не имеет.

– Кроме того, вы не совсем трезвы, поручик, – укоризненно заметил доктор. – И это, в свете всего вышесказанного, некоторым образом усугубляет. Понимаете, о чём я?

Да понимаю, не дурак. Типа того, мы здесь элементарно квасили и всё это сотворили по пьяни. На самом деле я этим не страдаю, не подумайте плохого, просто для снятия стресса употребил дома немного водки, всего лишь два по сто. Я же не знал, что коллеги устроят мне допрос по форме, ехал сюда с чистым сердцем и слегка подшофе.

В общем, сами видите, получилось какое-то дикое и досадное недоразумение: сейчас буквально всё, что бы ни происходило вокруг меня, всё это можно было обернуть против меня.

К этому моменту эксперты, судя по всему, соскребли пару резервных батальонов мелких Алексов с подоконника, и один из них (эксперт, а не батальон) радостно сообщил Ольшанскому:

– Есть внятное семя!

– Ххэ! – глумливо хрюкнул Юра. – Сеятель ты наш…

Ну хоть одна хорошая новость: «внятное» – это, согласитесь, как минимум неплохо звучит.

Вволю поиздевавшись надо мной, коллеги, надо отдать им должное, сочли необходимым рассмотреть и реальные версии случившегося.

– Так… А теперь на минуту забудем обо всех подозрениях и странностях этого происшествия и предположим, что поручик выложил нам только правду и ничего, кроме правды, – предложил доктор.

– Тогда это плохая правда, – покачал головой Ольшанский. – В смысле, плохая для нас. Потому что сразу напрашивается единственный мотив в трёх равновероятных версиях… и все версии для нас примерно одинаково нехороши…

Ольшанский озвучил эти версии: месть клана, месть отдельно взятого генерала Коврова (вернее, бывшего генерала, это он по привычке так его назвал) и месть генерала при поддержке клана.

Если не знать сути, то с первого взгляда звучит не совсем понятно, поэтому я в двух словах расшифрую – для тех, кто всё подряд пропустил и начал знакомство с нами сразу с дела № 3.

За недолгое время существования нашего подразделения мы успели порядком испортить жизнь некоторому количеству сильных и влиятельных людей. Кое-кого из этих людей наша деятельность в буквальном смысле выкинула из жизни и лишила очень многих привычных величин: неправедно нажитого богатства, положения в обществе и высоких постов.

У генерала Коврова и его клана есть все основания для мести, но… до недавних пор им было, скажем так, немного не до нас. После некоторых событий останки клана были по горло заняты элементарным выживанием и яростной борьбой за жизнь (и это не метафора) под натиском «соседей», которые радостно кинулись рвать на части «хозяйство» ослабевших собратьев, а генерал Ковров, де-факто вождь клана, подло всех бросил и удрал с деньгами «за бугор».

Иначе говоря, опираясь на элементарное знание законов кланового взаимососуществования в нашей стране, нам можно было особо не опасаться: в конечном итоге всех представителей поверженного клана рано или поздно съедят (даже и не знаю, ставить ли кавычки – такой процесс, что однозначно и не скажешь…), а Игорь Викторович Ковров, ежели он не отмороженный на всю голову и не пламенный Капитан Америка, по логике, не должен теперь приближаться к родной стране на пушечный выстрел как минимум в ближайшие пару десятков лет.

Так что если одна из озвученных Ольшанским версий верна, значит, случилось нечто из ряда вон, произошли некие скрытые катаклизмы, и у наших старых недругов появилась возможность всё бросить и предметно заняться нами. Поэтому сейчас не особенно важно, кто именно этим занимается: останки клана, Ковров лично либо последний при поддержке первых.

Важно, что они этим вообще занимаются.

Интересно, что же у них там такого произошло…

– Что ж, если это так… будем начеку, – пожал плечами доктор. – Не думаю, что это Игорь Викторович, – на сумасшедшего он не похож… Хм… Хотя…

– Что? – живо заинтересовался Ольшанский.

– Нет-нет, ничего, это я так… В порядке убывающих приоритетов… В общем, скорее всего, это резвится кто-то из недобитков, надо будет всё бросить и как следует провентилировать этот вопрос. А то ведь раз на раз не приходится. В следующий раз не окажется рядом способной дивчины, и нашего лейтенанта опять заберут в полон.

– Не вопрос, займёмся, – кивнул Ольшанский. – Завтра с утра пораньше и начну. А ты пообщайся со своей «элитой», может, кто-то что-то слышал.

– Обязательно.

– Так вы полагаете, что они хотели схватить именно меня? – уязвлённо уточнил я. – Может быть, это была случайность… совпадение… ну, я не знаю, что там ещё… Откуда вообще такая уверенность?

– Да ниоткуда, – успокоил меня доктор, задумчиво протирая платком свои очки. – Может быть, и случайность, так что… м-гм… не принимайте близко к сердцу, поручик. Это я просто по аналогии: разок они уже так делали… гхм…

Да, разок меня уже умыкали для сдаивания полезной информации. И выбрали по принципу слабого звена – я наименее проблемный для изъятия объект, если сравнивать с остальными членами команды. Так что хоть это и очень странно, но месседж «поддержка-ободрение» у доктора получился с обратным эффектом. Если расшифровать по-народному, выходит примерно так: «Алекс, ты самый слабый член команды – за пару месяцев мало что изменилось, поэтому враги пошли по проторенному пути и опять хотели тебя утащить – как вечнозелёное чмо». Аминь.

А странен этот неполучившийся месседж потому, что доктор у нас признанный мастер своего дела.