Анатолий Гончар - Рейд в ад

— Нагуляемся! — сделал вывод Эдуард и, испуганно отшатнувшись от мелькнувшей едва ли не перед носом летучей мыши, выругался. — Вот ведь зараза!

— К полночи дойдем? — вновь задала вопрос Алла.

— Должны, — не очень уверенно ответил я, и дальше мы пошли молча. Темнело. На небе появились звезды. Они скорее угадывались, чем виделись, но стало окончательно понятно, что песчаная буря заканчивается.

Небольшой кишлак находился прямо на краю огромного древнего каньона и частично как бы зависал над ним, расползшись по въехавшему в «русло» каменному отростку. Когда я видел его последний раз, он еще жил своей многоголосой ослиночеловечьесобачьей жизнью. Шумел, кричал, лаял. Сейчас же его постройки окутывала зловещая, угнетающая тишина. Казалось, ничего не изменилось — по-прежнему зеленея, высились на грядах виноградники, плодовые деревья шумели напитавшейся влагой листвой, вода весело журчала по арыкам, стояли практически неповрежденными жилые постройки, но над всем этим царила угнетающая тишина.

— Кишлак пуст, — обернувшись к своим спутникам, я не сомневался в сделанном выводе. — Что будем делать? — По-хорошему, следовало бы двигаться дальше по каньону в поисках укрытия. С другой стороны, если подумать, то от тепловизоров противника можно попробовать спрятаться и под толстой крышей одного из брошенных жилищ…

— Надо передохнуть, — первым подал голос Леня Шпак, — а то завтра не встанем.

— Леонид прав, — присоединился к нему тяжело пыхтящий Каретников.

— Ноги ноют, — пожаловался Леха. Шамов выразительно промолчал. Лапов тоже.

— Ищите подходящий дом. И будем размещаться, — я и сам был не прочь выспаться. Прошедший день вымотал меня до состояния крайней усталости. Идти дальше не хотелось, вообще не хотелось ничего, вот упасть бы прямо на прогретую за день глину и спать, спать, спать. Но одно дело, прежде чем устраиваться на отдых, сделать все же следовало. Я повернулся к своим спутникам:

— Пока арык близко, советую всем как следует попить и наполнить фляги водой. А то кто знает, как срочно придется уходить утром. С «заправкой» воды может ничего и не получиться.

— Правильно говоришь, — Эдик скинул рюкзак, достал из него фляжку и долго пил. Остальные последовали его примеру. Ветер практически стих, в небесной вышине блестели многочисленные звезды. На край небосвода медленно выплывала блеклая луна, озаряя мир своим призрачным светом. Воздух очистился и казался удивительно свежим. Я подошел к весело журчащему арыку, наполнил обе имевшиеся у меня фляжки. Затем нагнулся пониже, зачерпнул пригоршню и ополоснул лицо, смывая покрывавшую его, стягивавшую кожу пыль. И ощутил благодатную свежесть. Вновь зачерпнул воду. Смывая остатки песчаной бури и ощущая под пальцами хрустящие частички мелкой пыли, я провел пальцами за ушами, в самих ушных раковинах. Зачерпнул еще раз водички и еще раз сполоснул лицо. Взятая из рюкзака медицинская косынка послужила мне полотенцем.

— Что, пошли? — Эдик уже вскидывал на плечи рюкзак. Жаль. Я бы с удовольствием посидел бы на берегу этого арыка еще минут пяток, но следовало и впрямь двигать вперед.

— Идем по улице, не разбредаемся. Заходим в дома, осматриваемся, — я уже почти привычно раздавал указания. — Если не подходит — идем дальше. Добро? — молчание. — И оружие на всякий случай наготове, мало ли что.

— Принято, — отозвался Леха и растворился в сгустившейся темени.

Подходящее здание, с большим чистым помещением, с целой и на вид прочной крышей нашлось ближе к окраине кишлака. Даже странно, что оно сохранилось именно здесь, на окраине.

— Размещаемся? — вопрос можно было и не задавать. К этому моменту все так устали и так хотели спать, что мне показалось — еще немного, и мои спутники, наплевав на все, улягутся прямо на улице.

— А чего ждать? — Эдуард отставил в угол стоявшее посередине комнаты ведро и, постелив коврик, растянулся во всю длину своего роста. Рядом с ним начала укладываться Алла, впритирку к ней расстелил свой коврик Шпак Леня, следом расположились Леха Рудин, Алексей Лапов и Геннадий Шамов. Значит, мне доставалось место с краю. Не самое плохое местечко, надо сказать. Если что случится — будет проще схватить оружие и вскочить на ноги, хотя бы с одного бока никто мешаться не будет.

Ребята продолжали ворочаться, укладываясь, но никто не спешил доставать спальники, а вот это они зря, к утру, скорее всего, станет прохладно.

— Спальники достаньте, — посоветовал я.

— А зачем, сейчас же жарко? — в падавшем из окна лунном свете было видно, как Леха повернул ко мне голову.

— Сейчас жарко, согласен, но утром может похолодать, климат здесь такой, — пояснил я. — Можете не накрываться, но хотя бы достаньте.

— Вот утром и достанем, — с юношеской непосредственностью отмахнулся от моего предложения Шпак, остальные последовали его примеру. Один лишь Эд, поворочавшись, все же залез в рюкзак и вытащил оттуда свой спальный мешок.

Я отвязал от «эрэрки» рюкзак, взглянул на часы, вставать следовало с рассветом. Если дежурить по одному, то получалось по полтора часа на каждого. Аллу я в расчет не брал, пусть спит.

— Мужики, кто первым будет дежурить? — повисла пауза, видимо, об этой стороне нашей ночевки никто не подумал.

— В смысле? — сонно отозвался Геннадий.

— Без смысла, — почти огрызнулся я. — Кто-нибудь из вас хочет проснуться утром связанным или вообще не проснуться?

— Так никого же нет, — удивился заворочавшийся Леха, — кишлак заброшен.

— Это мы считаем, заброшен, — встал на мою сторону Каретников, — как с тем сусликом. Никто не видит, а он есть. А вдруг «духи» попрятались? Колян, пиши меня вторым.

— А меня когда разбудят, — сообщил свое решение Леха.

— Значит, третьим, — определил я его очередь.

— Я крайним буду стоять, — наконец-то определился Леонид.

— Ну, а я… — Генка задумался, — сейчас в лом, меня тогда перед Ленькой.

Все определились, мне не оставалось ничего другого, как заступить первым. Чего мне, собственно, и хотелось. Про успевшего уснуть или притворившегося спящим Лапова как-то забыли.

— Михалыч, — Ленька легонько потянул меня за руку. Я открыл глаза, сел. Ребята спали. Эдуард посапывал, свернувшись калачиком, его спальник укрывал мирно спящую Аллу. — Михалыч, — повторил Шпак, — слышишь звук? Кажется, двигатель…

Я прислушался и уловил пока еще далекое-далекое жужжание. Осознав, что это такое, я вскочил на ноги.

— Всем подъем, быть в готовности! — Звук нарастал, приближался. Я уже был готов к движению, мои чуть позже проснувшиеся спутники спешно собирали рюкзаки.

— Ребята! Живее, живее, живее! — торопил я, а вертолеты находились уже совсем близко. Судя по звукам, их насчитывалось четыре штуки. Когда все мои спутники наконец-то оказались готовы к выдвижению, вражеские машины уже барражировали над прилегающей к кишлаку местностью. Их было точно не меньше четырех, и у меня складывалось впечатление, что они высаживают десант.