Александр Тамоников - Черный город

– Почему? Можно свалить до возвращения банды.

– Нельзя. У духа, что остался в доме, радиостанция, и если он заметит нас, то… дальше продолжать?

– Не надо! – вздохнул сержант. – Все и так понятно. И снять его нельзя…

– Да, и снять нельзя. Днем передвигаться по сектору, а тем более по улицам города, – все равно что под расстрел добровольно выйти. А ночью могут заблокировать. Сутки потерпим. Черт, надо было уйти дальше на запад! Но там мы могли не найти подходящего пристанища. Люди в доме-то мерзли, по себе знаю, а уж на улице… Так! Наблюдателя на место. Остальным продолжить отдых. До сумерек выспаться. Ночь по-любому будет бессонной. Понял?

– Так точно!

– Выполняй!

Сомов остался на чердаке. К нему поднялся рядовой Бобров. Доложил:

– Пост принял!

– Ты кому докладываешь, Сережа? – улыбнулся Сомов.

– Вам, товарищ капитан.

– Да брось ты этот формализм.

– Так положено.

– Как вы сами в полку говорили, на положено кое-что заложено?

– Мы сейчас не в полку…

– А хотелось бы?

– Еще бы! После Грозного любые учебные напряги пойдут в кайф. А еще лучше домой. Девочка у меня во Владимире осталась, товарищ капитан… супер! И красивая, и деловая, и скромная.

– В смысле – «деловая»?

– Магазин хозтоваров у нее свой. Бабла имеет немерено.

– Магазин? – удивился капитан. – А сколько лет твоей супердевочке?

– Как и мне, двадцать.

– Где ж она взяла деньги на магазин?

– Родные дали. У Натахи пахан и раньше в местных партийных бонзах числился, а как Ельцин к власти пришел, приватизировал фабрику какую-то или завод, точно не знаю. А потом в чиновники подался. Ну, и обеспечил дочке беспечное существование. Ее даже бандиты стороной обходили и сейчас не трогают.

– А у тебя родители кто?

– Э-э, у меня – обычные работяги. Отец – слесарь-сантехник, мать в ЖКО работала.

– И как ты с Натальей познакомился? Обычно дочки упакованных предков в своем кругу знакомства водят.

– А мы с ней в одном классе учились. У нас любовь еще с седьмого класса.

– И она ждет тебя?

– Хрен ее знает, если по правде; но до отправки в Чечню писала, что ждет. Даже пару раз в Рязань приезжала.

– Что-то я не помню, чтобы ты отпрашивался…

Солдат хитро улыбнулся:

– А зачем? В самоход, оно ловчее. Тем более Натаха на собственной тачке приезжала, квартиру на Высоковольтной снимала. Мне оставалось через забор махнуть – и в тачку.

– А если бы патруль поймал?

– Так ведь не поймал!

– Логично! Значит, как вернешься, тоже станешь бизнесменом?

– А чего? Ладно надо было бы макушку ломать, а то бизнес – купи-продай. Было бы бабло, а оно есть.

– Глядишь, поднимешься, тоже в чиновники подашься. И будешь, как все, обманывать простой народ, деньги воровать… У таких же бедных людей, как и твои родители.

– Мне воровать ни к чему. Я бабки заработаю.

– Ну, что ж, остается пожелать тебе успехов в будущей обеспеченной жизни. А чтобы дожить до этой обеспеченной жизни, внимательно следи за объектом. Обо всех движениях – немедленный доклад мне. Я тут рядом прикорну.

– Что, даже если дух просто во двор выйдет, докладывать?

– Нет, Сережа, хреновый из тебя коммерсант получится, если сейчас подобные вопросы задаешь.

– Чего хреновый? Нормальный!

– Молчи и смотри в окно, я сплю!

– Спокойной… спокойного сна!

– Спасибо! Уволюсь, в грузчики к себе возьмешь?

– Без базара. И не в грузчики, замом.

– Ну, и то хорошо. Теперь можно не волноваться о работе, если в запас отправят…

Сомов уснул, едва договорив последнюю фразу.

Ни Бобров, ни другие бойцы, посменно заступавшие на пост, не будили капитана. И Сомов выспался, проснувшись в 18.00. На улице уже стемнело. Вновь пошел снег. Потянувшись, он спросил наблюдавшего за обстановкой Павлова:

– Ну, что у нас в секторе, Стас?

– Да все спокойно. Духи не возвращались. Тот, что остался, при мне из дома не выходил. Днем со стороны вокзала сильная стрельба была слышна. Наши не по-детски дерутся.

– Да уж… А мы шарахаемся по городу, хотя должны быть вместе со всеми!

– Но в этом не наша вина… И мы тоже духов били.

– Все это так, Стас, но мы должны быть в батальоне. Значит, спокойно вокруг?

– Так точно!

– Лады! Я вниз.

Сомов спустился в большую комнату, где в старом кресле сидел командир отделения.

– Чем занимается наш доблестный личный состав? – спросил капитан.

– Бодрствует.

– Так! Духи, стало быть, все еще в секторе, а может, у вокзала…

– Там жарко было. Сейчас поутихло.

– Значит, ждем пока. Раздай остатки продуктов бойцам, пусть перекусят. На меня не рассчитывай, обойдусь!

– Может, все-таки вышлем пару бойцов на поиск жратвы?

– Рискованно. Мы не знаем, чем занимается дух в доме. А если он отслеживает наше здание? Незамеченными к пятиэтажкам не выйти.

– А мы отправим ребят посмотреть развалины. Может, в подвалах что-нибудь осталось?

– Нет! – запретил Сомов. – Никакого риска. Нам нельзя ввязываться в бой здесь! Ввяжемся – считай, хана, к своим уже не выйдем. Все понятно, сержант?

– Так точно, товарищ капитан. Так я пошел к личному составу?

– Давай. Раздай продукты и возвращайся, будем думать, как осуществлять прорыв.

– Осуществишь тут! – пробурчал Руденко. – Если даже пацанов в ближайшие развалины послать не можем…

– Ступай, Паша! От разговоров обстановка не изменится.

Не успел командир отделения спуститься вниз, как замполит роты услышал рокот двигателя автомобиля. Он приближался со стороны привокзальной площади. Возвращались боевики, что отъехали утром от соседнего дома. Сомов подумал: сейчас заберут водителя и свалят – чего чеченам в пустом доме делать? Но его надеждам не суждено было оправдаться. «УАЗ» проехал прямо во двор и там встал. Боевики, о чем-то громко переговариваясь, спрыгнули на покрывший землю снег и вошли в дом, накрыв «УАЗ» брезентом из полуразрушенного сарая. Сомов матерно выругался.

К нему поднялся Руденко:

– А бандюки вроде решили и эту ночь провести в соседнем доме?

– Похоже на то. Одного не пойму: почему? Ну какого хрена им здесь делать? Могли бы на базу свою, к Дому правительства, или еще куда свалить, в тепло, к горячему ужину. Нет, застряли тут… Что в этом доме? Перевалочная база? Но, по словам Бэлы, раньше духов здесь не было…

– Хрен их разберет, этих козлов, – пробурчал сержант. – Но утром жрать нам будет нечего.

– Кто о чем, а ты о жратве…

– Так я командир отделения, мне положено заботиться о подчиненных.

– А мне нет?

– Тогда надо что-то делать, товарищ капитан! Либо уходить отсюда и пытаться прорваться в парк, либо запускать ребят на поиски пищи.

– Мы не можем рисковать. Так что никаких выходов. Продолжаем отсиживаться в доме. Пусть без еды, но здесь мы в безопасности. Никому из чеченов не придет в голову зачищать район, где базируется их группа. Впрочем, не исключено, что позже духи уйдут.