Сергей Зверев - Таран

Поздней ночью накануне Люда как раз размышляла о колготках, пока Сашок испытывал ее на гибкость, перекатывая по своему холостяцкому дивану. И когда наконец он удовлетворенно хрюкнул и засопел, она решила, что настал подходящий момент для серьезного разговора. Люда догадывалась, что ее бойфренд занимается перепродажей угнанных авто, что бабки у него водятся, и полагала, что за ее хорошее отношение Сашок мог бы платить если не деньгами, то вещами. Он придерживался прямо противоположной точки зрения, утверждая, что у них любовь, а любовь – это когда девушка дает парню бесплатно. Оскорбленная до глубины души Люда заявила, что в таком случае поищет понимания и материальной поддержки у посетителей ресторана. Сашок воспринял угрозу буквально, взял любимую за шею и пообещал душу из нее вытрясти, если она немедленно не признается, с кем из посетителей она трахается, как, когда и что с этого имеет.

Слово за слово, оплеуха за оплеухой, и вот Людмила разоткровенничалась, приоткрыв возлюбленному завесу над некоторыми темными моментами своей биографии. Сашок захотел знать, с кем она путается в настоящий момент. Она ответила, что ни с кем, а в доказательство привела путаную историю о том, как сегодня ее домогался один богатый мужик, но получил от ворот поворот.

Сашок оживился. Стал расспрашивать, кто да что. Люда отвечала. Сказала, что этот приезжий носит при себе целую кучу денег и раздает по сто баксов на чай. Узнав, что он временно поселился в доме Людмилиных родителей, Сашок произнес:

– Такой случай упускать нельзя. Завтра отвезешь меня к нему. Выпьем, то да се. А когда твой знакомый очухается, пусть докажет, что это мы деньги взяли. Можно его даже самого в воровстве обвинить. Что этот лох у тебя дома делал, как туда попал?

– Я сама его пустила, – напомнила Люда.

– Кто об этом знает?

– Алена, официантка из нашего кабака. Они там вдвоем гужуются.

– Воры они, – жестко произнес Сашок. – У тебя в тумбочке десять штук баксов хранилось, куда делись?

– У меня? – изумилась Люда. – Десять штук?

– Это на тот случай, если фраерок права качать вздумает. А нет, пусть гуляет. Это будет по справедливости.

Понятия о справедливости у Сашка были специфические. Люда попыталась спорить, но нежные поцелуи и нашептывания на ушко переменили ее мнение. Кто сестрица Аленушка Люде и кто ей Аленушкин хахаль? Сашок, обзаведясь кругленькой суммой, готов предложить руку и сердце в придачу к своему пенису, а какой прок от парочки, проживающей бесплатно на Людмилиной жилплощади? Благородство? Сострадание? Взаимопомощь? В современном мире можно прекрасно обходиться без этих глупых пережитков прошлого. Главное – деньги, все остальное приложится. Вот разбогатеют Сашок с Людой, тогда и займутся благотворительностью. Если такое желание возникнет. Почему бы и нет? У богатых свои причуды. У бедных – ни причуд и вообще ни шиша.

Проведя разъяснительную беседу, распалившийся Сашок так страстно отымел Люду, что у нее голова пошла кругом. Ей хотелось замуж, ей хотелось денег, она нуждалась в смене гардероба и полноценном отпуске на Средиземном море.

Она согласилась.

Рано утром, когда они приступили к обсуждению деталей, Сашок заявил, что спаивать мужика – затея ненадежная. А вдруг он способен выкушать литр водки, и ни в одном глазу? Вдруг неожиданно проснется и протрезвеет? В общем, Сашок придумал план получше. Выслушав его, Люда одобрительно кивнула. Ее будущий муж оказался умнее, чем она думала. Он учел все, включая такие мелочи, как пасхальные куличи и яички. Узнав, что у Жеки есть машина, он решил, что она тоже пригодится. И велел Люде собираться в путь-дорогу.

В поселок они добрались на такси, завернув на рынок за провизией. В церковь, правда, не заглянули. Успеется. В том случае, если потянет грехи замаливать.

Потянет, подумала Люда. Но решения своего не отменила. А когда, улучив удобный момент, Сашок шепнул, что кейс гостя, оставленный на диване, набит пачками долларов, она и думать перестала о грехах. Все мысли были заняты деньгами и тем, чтобы поскорее их заполучить.

Застолье не задалось. Утренний хмель, ударивший в головы, вызвал короткий приступ веселья, сменившийся тупым оцепенением. Слушая чириканье девушек, Таран машинально поддакивал Сашку, а сам обдумывал, как сообщить Шестипалому про то, что общак находится у него. В душе копошились черви сомнений. А вдруг старый вор не поверит в измену Грифона? Что, если направит своего ссучившегося кореша за кредитками? Тот наверняка постарается избавиться от Тарана. Приготовит смертельную западню и скроется с двадцатью миллионами. Не лучше ли передать кейс Шестипалому через человека незаинтересованного и постороннего? Например, через Алену? А что, неплохой вариант. Девушка на авантюристку не похожа. Пожалуй, ей можно довериться.

Покосившись на задумавшегося Тарана, Люда воскликнула:

– Так, мужики, я вижу, у вас аппетит совсем пропал. Не пьете, не закусываете. Не подышать ли вам свежим воздухом?

– Мне и здесь хорошо, – ответил Сашок.

– Ошибаешься. Дровишек наколи, раз я тебя сюда в кои веки вытащила.

– Зачем дрова? Лето скоро.

– До лета еще десять раз заморозки ударят, – возразила Люда. – Забыл, как в прошлом году было?

– Ладно, – вздохнул Сашок.

Какой-то неуловимой фальшью веяло от их диалога. Они разговаривали как два актера, зазубрившие роли. Отметив это про себя, Таран на себя же и разозлился. Пора отказаться от привычки не доверять людям. Они по случаю Христова воскресения лобызаются, говорят о любви и прощении, а Таран все живет под девизом «Не верь, не бойся, не проси». Хватит, братишка! Ты на свободе, а не в тюрьме. Тебя окружают друзья, а не враги.

– Я помогу, – сказал Таран, вставая.

Сашок, поигрывая топором, посмотрел на Люду. Она отрицательно помотала головой:

– Нет, Женя, у тебя будет другое задание. Шифер на крыше прибить надо возле трубы. Чуть дождь или снег – сразу протекает. Считай, это твоя плата за постой.

– Ладно, – пожал плечами Таран.

– Чур, я с тобой. – Алена по-ученически подняла руку.

– Э нет, – не согласилась Люда. – А посуду кто мыть будет, а полы мыть? Ставь греться воду, а я пока подмету.

– Делу время, потехе час, – изрек Сашок и вышел.

Люда достала из-за двери веник. Когда она отвернулась, Таран поманил Алену в комнату, показал на кейс, на лежащие сверху ключи от «Ланоса», а потом приставил растопыренные пальцы к глазам и многозначительно нахмурился. Алена кивнула. Шутливо погрозив ей кулаком, мол, смотри в оба, Таран отправился в сарай за молотком и гвоздями.

Выбравшись из слухового окошка, он дотянулся до прибитой к коньку лестницы, вскарабкался наверх и оседлал конек. Пристроил рядом молоток, гвозди, достал пачку сигарет. Закурив, полюбовался ярким весенним небом, блестящими, словно лакированными, листочками на деревьях, зазеленевшими лугами, сверкающей водной гладью карьера. Вот оно – счастье. Простое и близкое. Дыши полной грудью, подставляй лицо солнцу, давай ветру ерошить твои волосы.