Сергей Зверев - Порт семи смертей

Но и русским снова начали досаждать. Напротив засело человек двадцать, а то и больше, и никакая местная гвардия ничего с ними поделать не могла.

Как оно всегда и бывает, НЕОЖИДАННО на помощь французам подъехал броневик и начал из своего то ли крупнокалиберного пулемета, то ли мелкокалиберной пушки разносить край крыши, за которым укрывались пехотинцы.

Кое-как на животах отползли и, не поднимая головы, ждали, пока закончится азарт у сволочей.

Под прикрытием брони новая группа захвата двинулась в их сторону. Против дуры не попрешь, поэтому пришлось отступить от края крыши и отойти назад. Рожи у всех были остервенело-кислые, потому что война заканчивались как-то крайне быстро.

Никто из пехотинцев не видел, как в борт броневика влетело нечто и взорвалось. Снова крики раненых и брань на нескольких языках.

С броней случилась неприятность. Боеголовка, выпущенная неизвестно откуда, раскурочила два колеса и повредила движок. Теперь машина стояла посреди улицы, просто как большая консервная банка. Морпехи стали поливать огнем тех, кто находился под прикрытием брони и теперь застрял посреди улицы, не в состоянии ни пройти вперед, ни отойти назад.

– Мужики! – заорал кто-то снизу. – Пустите меня к себе!

Бертолет на полусогнутых метнулся к дальнему краю крыши и свесился вниз. Он увидел перед собой силуэт, который поднял голову и смотрел на них из укрытого темнотой переулка.

– Вход заблокировали! Жди, мы тебе сейчас веревку скинем.

Когда пехотинца затащили на крышу, то увидели, что перед ними тот самый лысый Саша со сломанным носом, который отличается особенной добротой к пленным.

– Ты как здесь? – не понял Голицын.

– Да вот отпросился следом за вами. Нечего там сидеть на складах. Никак догнать вас не мог.

– Пешком, что ли? – Диденко подозрительно с прищуром посмотрел на Сашу.

– Почему пешком? Дошел до окраины города, а там сел на ближайшую маршрутку. – Лысый улыбался, поглаживая ту самую трофейную снайперскую винтовку, которую пехотинцы забрали у убийц майора Кривошеева. – Мужики, да там эти черные, которые возят муку. Поймал одного, поехал следом за вами.

Только тут Голицын сообразил, что возникшая перестрелка парализовала переброску грузов со склада на склад и подошедшая к ним помощь не была случайной. Национальная гвардия, охранявшая поток на параллельной улице быстро отреагировала на стрельбу. Но лучше бы они не так сильно торопились, а то легионеры положили их без счета.

Как только русские пытались высунуть головы, по ним тут же начинали палить. Высекаемая бетонная крошка летела в лицо, и если бы не очки, то глазам досталось бы основательно.

Ночной бой – это не упражнение в тире. Нацепив на один глаз прибор ночного видения, стараешься попасть по вспышкам, которые бьют в тебя, и так до посинения.

Поручику и компании повезло, что драка случилась ночью, а не днем. Днем бы их…

Неугомонные легионеры показались на противоположной крыше. Хорошо, Бертолет вовремя их заметил. Недолго думая, пехотинец из подствольного гранатомета немножко охладил группу страждущих паломников и с удовольствием послушал, как те орут от осколочных ранений.

Выстрелы из дома напротив стихли. Не убежали бы только. Голицын четко для себя понял, что они здесь остались голые и одинокие. Вставший как вкопанный посреди улицы БТР, хочешь не хочешь, стал для французов опорной точкой. Они могли прикрываться пусть и искореженной, но все-таки броней и сократить расстояние для рывка к зданию.

– Саша, БТР твоя работа?

– Ага, – не отрываясь от прицела снайперской винтовки, подтвердил он. – Снова лезут, тараканы.

– Сколько ж их! – с фатальной грустью проговорил Диденко, запуская двоечку куда-то вниз. Пули чиркнули по броне, но не смогли причинить никому никакого вреда.

В ответ по крыше была выпущена целая серия очередей, что подтверждало наличие у легионеров неограниченного боезапаса.

– Дело дрянь, – кричал Бертолет со своего угла крыши. – Они пытаются обойти нас с тыла!

После того как легионеры перестреляли на улице всех гвардейцев, международным проституткам стало просторнее. Обложить дом и перебить четырех русских дело десяти минут, еще и перекурить успеешь.

Что-то шлепнулось на крышу.

Тук, и перекатывающийся такой мерзковатый очень быстрый дзынь-дзынь-дзынь.

Народ шуганулся так, будто им объявили, что их ждет колоноскопия. Паскудный боеприпас взорвался, не причинив никому вреда. Но следом послышались еще два шлепка. Пехотинцам не надо было долго думать, а тем более рассказывать друг другу, что легионеры подошли к зданию.

Когда заряды взорвались, пришлось Бертолету хватать чемодан с вмонтированным в него лазерным целеуказателем и улепетывать прочь с крыши.

– Суй, суй в окно! – орал Голицин, имея в виду, чтобы Бертолет навел лазерный луч на противоположное здание. – Ну где же эта, млять, эта херня?! – не понимал Голицын.

Впятером они засели на одном этаже и продолжали надеяться на то, что ракета вот-вот прилетит.

Послышался лязг металла.

– Чего? – прошептал Диденко.

– Похоже, закинули кошки на крышу и теперь полезут нас брать, – сказал Саша, часто-часто перебирая в руках цевье винтовки, так, будто не оружие это, а рояль.

Через секунду импровизированную баррикаду внизу начали забрасывать гранатами, дабы расчистить себе проход.

Морпехи переглянулись в паузе между взрывами. Не то чтобы прощаясь, не то чтобы пытаясь остаться в памяти друг друга героями, это было что-то животное, какое-то невиданное общее сознание приближающейся смерти, необъяснимое, что-то такое, когда на твою душу находит всепоглощающая тень смерти.

ВСПЫШКА!!! РЫВОК!!! РАЗРЫВ МОЗГА!!!

Ракета уничтожила стоящее напротив здание. Взрывная волна смела морпехов и отбросила их от окон к противоположной стене.

Что произошло с теми, кто находился на улице, сложно себе вообразить. Взрыв огромной мощности сгенерировал настолько плотную и яростную волну, что она смела всех людей и покорежила несколько машин. В радиусе нескольких километров в окнах повыбивало все стекла.

Это как обнуление. Как начало новой жизни после катастрофы.

Тишина… Тишина… Ти-ши-на…

Первым очнулся Саша и начал трясти остальных. Диденко спихнул с себя прилетевший к нему ящик с лазером, который теперь не работал, и кое-как поднявшись, медленно посмотрел вокруг горящими и мало чего видящими после контузии глазами.

– Вот это я понимаю, радиоактивное заражение. – Он привычным движением, рефлексом, сроднившимся с ним, сорвал с пояса фляжку, открутил, пригубил, сделал несколько глотков. Сорокоградусная влилась и начала наводить порядок в организме.

«Пью на жаре, теплую и без закуски. Узнают – засмеют».