Олег Блоцкий - Предатель стреляет в спину (сборник)

– Наверное, она тебя тоже очень любит? – спросила Светка.

– Очень, – согласился Виктор.

– А знаешь, как наши девочки тебя любят?

– И ты?

– И я, – немного погодя тихо сказала Маленькая Мэрилин.

– За компанию, – усмехнулся Егоров.

– Зачем? Сама по себе, – прошептала Светка.

– За что?

Девушка уткнулась лицом в плечо Виктора, обняв его.

– С тобой очень спокойно. Когда ты рядом, я знаю, что у меня все будет хорошо.

«Как жаль, что Ирина так не считает», – с горечью подумал Егоров.

Он сидел, не шевелясь, и недвижимо смотрел в одну точку.

Светка тихонечко заплакала.

– Почему она? Почему? Чем я хуже? Чем? – с таким отчаянием спрашивала девушка, что Виктору тоже хотелось заплакать и спросить: «А я чем хуже его? Чем?»

Егоров слегка обнял девушку и принялся осторожно поглаживать по голове. Светка зарыдала и сильнее прижалась к Виктору.

– Я знаю, ты думаешь о ней. Хорошо – думай. Но прошу тебя – будь со мной! Только сегодня! Ну, пожалуйста!

Виктор ошалело взглянул в девичьи глаза, взяв мокрые щеки Маленькой Мэрилин в свои ладони.

На него смотрело лицо с черными овалами от потекшей туши.

– Да ты с ума сошла! – только и мог вымолвить он.

– Ну и пусть! Да сошла! Но я не такая, которая с каждым. Я не такая. Поверь! У меня в жизни всего один парень был, и то я верила, что люблю его, а потом поняла, что нет, не любила, когда он бросил меня.

«Наверное, я безнадежен, – обреченно подумал Егоров, – потому что вместо того, чтобы проникнуться сочувствием, сразу вспомнил циничное изречение, которое особенно любил Ромка Храмцов, щедро делясь им на каждой офицерской пьянке: «Запомните, господа хорошие, когда женщина лишена девственности, то любой другой мужчина у нее всегда именно второй! И не бо-о-ль-ше!»

– Не смейся надо мной! Не надо, Витя, я так люблю тебя! – рыдала Светка, и Егоров подумал, что сейчас, наверное, на балконы вылезут жильцы всего дома.

Он растерянно держал в неловких отстраненных объятиях вздрагивающую девушку и с сожалением думал, что многие мужчины были бы безусловно счастливы от подобного признания, но его оно совершенно не трогает.

«Ну почему получается так, что слова, за которые ты действительно готов умереть, обязательно слышишь не от того человека?»

Еще Виктор поймал себя на мысли: ему очень хочется, чтобы этот момент увидела бросившая его девушка и поняла, что и его тоже кто-то может любить по-настоящему.

Он попытался убрать руки и отпрянуть, но Светка не отпускала.

– Прошу тебя, будь со мной! Хоть эту ночь! Прошу!

«Черт, мелодрама какая-то получается», – все больше терялся Виктор. А вслух неожиданно для себя спросил:

– Так у тебя же бабка?

– Она спит. Она крепко-крепко спит. Она ничего не услышит. Пойдем, Витя.

Сам не осознавая, что делает, Егоров вдруг крепко обнял девушку и поцеловал в губы.

«Пусть, – зло думал он, – пусть. Да, я негодяй, но делаю это лишь оттого, чтобы доказать тебе, что и я могу быть кому-то нужен. Как жалко, что ты нас в этот момент не видишь. Обидно. Но ничего, ты еще пожалеешь обо всем. И о том, что сейчас с ним, а не со мной».

Мысли о сопернике настолько взъярили Виктора, что он вскочил с лавочки и прохрипел: – Пойдем. Но потом не ругай меня.

– Что ты, милый, как можно? Ведь я сама, добровольно. По любви…

Светка, привстав на цыпочки, поцеловала совершенно уже ничего не соображающего Егорова и увлекла за собой в темный прямоугольник подъезда.

Взъерошенный Виктор шел по городу. Редко попадались парочки.

«Любовь», – думал Егоров, усмехаясь. Но усмешка выходила кривой и растерянной. Сам себе он казался последним подонком и негодяем. Ощущения были настолько мерзкими, что он мотал головой, будто так можно было избавиться от всего, что с ним только что произошло.

После поцелуев, объятий и прочего у Егорова вдруг возникло отвращение к Светке. Да такое сильное, что он немедленно засобирался. Девушка плакала, останавливала, клялась в вечной любви. Но слова, напротив, еще сильнее подхлестывали Виктора, и он, спешно одевшись, выбежал во двор. Теперь ноги несли его неизвестно куда.

Город окончательно засыпал. Мелким и редким бисером висели над головой звезды. Лаяли собаки. Шелестела листва.

Егоров шел и думал об Ирине. Он мучился от случившегося предательства, и ему верилось, что сегодня он все равно увидит ее. В каждой девичьей фигурке, в каждом едва уловимом во тьме женском силуэте, прильнувшем к спутнику, виделась Виктору девушка, которую он потерял.

Мерцали далекие огоньки в горах, похожие на затухающие искры…

– Любовь! – говорил вслух Егоров и вспоминал командира полка, который на боевые таскал любовницу – толстую, неповоротливую бабищу.

И когда ребята змейками вползали на фиолетовые горы, тот на расположенном в достаточном удалении от них командном пункте плескался с бабищей в небольшом переносном армейском бассейне. Воду в него сливали из машины-водовозки. Полковник, похрюкивая и гогоча, шлепал широкой толстой ладонью по беспокойной поверхности: брызги веером летели в лицо бабище. Она отворачивалась, жмурясь, и пищала, что тушь попадет в глаза и вообще всю косметику смоет.

– Новую куплю! – радостно орал полкан, нависая над женщиной, и они исчезали с поверхности.

Вода с шумом перекатывалась через резиновые обручи круглого бассейна и струями стекала по бокам на сухую землю.

А солдатам в горах не хватало воды, и они припадали к лужам с влажным вязким дном.

Бабищу, конечно же, наградили орденом Красной Звезды, а Веру те же начальники называли после ее смерти идиоткой и даже не удостоили простой медальки. А все потому, что Вера не спала с ними поочередно. Не то, что бабища, которая начала восхождение к самой верхушке полковой пирамиды с командира второй роты и победоносно прошла через постели всех начальников, как переходящее знамя.

Егорова прямо-таки перекосило, когда он представил, как бабища выступает на очередном уроке мужества, демонстрирует орден, который уютно устроился на ее необъятной груди, и бойко пересказывает содержание газетных статеек об Афгане.

– Любовь! – смачно плевал на асфальт Виктор, думая об артиллеристе, который сначала так трепетно повествовал ему о своих чувствах к жене, а затем безудержно загулял с госпитальной медсестрой, да так, что она не только все деньги у него потихоньку выманила, но и получила клятвенные заверения, что старший лейтенант непременно женится на ней.

Однако Егоров все никак не мог забыть о собственной подлости. Поэтому все старательнее перебирал всех полковых шлюх, чтобы хоть как-то обелить себя. Но из этого ничего не выходило.