Андрей Воронин - Слепой. Кровь сталкера

Слепой, нагнав их, схватил Ганса за плечо и сказал по-английски:

– Остановитесь и не делайте резких движений.

– Ганс, что такое?! Кто это?! Что ему от нас надо! – взволнованно воскликнула Хелен.

– Не волнуйтесь. И не бойтесь меня, – веско сказал Слепой. – Я знаю, что у вас здесь, в России, есть важное дело. И я готов вам помочь. Конечно, за достойное вознаграждение.

– Кто вы такой? – недоверчиво спросил Ганс.

– Он мой друг, – вдруг раздался голос Лизы, которая, как оказалось, увязалась-таки за Слепым. – Если вы сюда приехали не только как туристы и у вас здесь есть какое-то дело, этому человеку вы можете доверять. Ему и мне.

– Ганс, нам действительно вдвоем не справиться, – вздохнула Хелен. – И нам нужна охрана.

– Хорошо, – сказал Ганс. – Твой друг умеет не задавать лишних вопросов?

– Умею, – кивнул Слепой. – Это моя профессия.

– И сколько вы хотите за то, что будете нас сопровождать и охранять? – спросил Ганс.

– Давайте об этом потом, – сказал Слепой. – Сейчас, как я понимаю, вы хотите избавиться от хвоста?

– А кто есть хвост?

– Давайте и об этом потом, – попросил Слепой и, взглянув на Ларсонов, спросил: – Вещи вы решили оставить в автобусе?

– Вещи можно купить, а то, что нам нужно, не купишь, – ответил Ларсон и, протягивая Слепому несколько стодолларовых купюр, сказал тоном хозяина: – С этой минуты вы у меня на службе и лишних вопросов задавать не должны.

– Понял, – кивнул Слепой и добавил: – А багаж можно будет получить на станции. Мы все равно приедем туда быстрее, чем на автобусе. Подождем, пока хвост уйдет, и заберем багаж. Теперь нам нужна попутка.

– Что такое есть попутка? – спросил Ганс, который, не ожидая перевода, старательно вслушивался в то, что говорил Слепой.

– Попутная машина, машина, с которой нам будет по пути, – уточнила по-русски и по-шведски Лиза.

Слепой понимал, что, если они не дадут о себе знать водителю автобуса, Дарья, которая сует нос во все, что происходит, может вызвать полицию. А им сейчас это было совсем ни к чему. Поэтому он, заметив, что на лесной дороге появились два паренька на велосипедах, очевидно местные, помахал им, чтобы те остановились.

Мальчишки притормозили.

– Заработать хотите? – спросил у них Слепой.

– А в чем платить будете? – спросил тот, что постарше.

– В долларах, – сказал Слепой, достав две пятидолларовые бумажки.

– Это хорошо, – кивнул мальчишка и спросил: – Что делать-то нужно?

– Там на шоссе автобус стоит, – начал Слепой, одновременно доставая блокнот и ручку, – передадите водителю записку.

– Будет сделано, – кивнул старший мальчишка, а младший, который все это время разглядывал что-то на земле, наконец поднял глаза и настороженно глянул на Слепого.

Слепой на секунду задумался и написал: «Уважаемый водитель! Нам пришлось срочно вернуться назад. Наши вещи просим отдать тому, кто придет за ними с нашей запиской. Простите, что так вышло» – и расписался.

Мальчишка, тот, что постарше, забрал записку и деньги, оседлал велосипед и, махнув младшему рукой, скомандовал:

– Езжай за мной!

– Ну вот, – кивнул Слепой, вернувшись к шведам и Лизе, – теперь нужна…

– Попутка! – поспешил закончить Ганс.

– Подождем, пока отъедет автобус, – сказал Слепой, прислушиваясь к шуму на шоссе.

Уже устроившись в «ауди», с водителем которой Слепой смог быстро договориться, Ганс удовлетворенно кивнул:

– Это хорошо, что вы нам помогаете. Это правильно.

До Гомеля они действительно доехали быстрее, чем автобус. Слепой отвел шведов и Лизу в тихое кафе неподалеку, предупредив Лизу, чтобы они старались не попадаться на глаза Сукманову и Дарье, на что Лиза лишь пожала плечами:

– Да у меня сложилось впечатление, что они будут только рады, что шведы от них убежали. Деньги же заплачены. А кому хочется возиться с иностранцами? Даже если, как вы выражаетесь, они их хвост, следят за их передвижением, теперь у них есть отличная отмазка – шведы сбежали.

Слепой покачал головой, а сам вернулся на автовокзал, и, когда автобус подъехал и все, включая Дарью и Сукманова, которые действительно, похоже, не собирались никого искать, разошлись, не став никого просить, сам подошел к водителю и забрал вещи. Теперь нужно было как можно скорее добраться до Москвы.

Генералу Потапчуку весьма не нравилось, что ни Лиза Чернявская, помочь которой он поручил Слепому, ни сам Слепой не дают о себе знать. Каждый день, приходя в больницу проведывать жену Чернявского, мать Лизы, он старательно прятал от нее глаза. История срочной командировки, куда он якобы отправил Лизу, не прошла. Лизина мать уже на второй день вздохнула и сказала:

– Да я уверена, что Лиза отправилась на поиски отца. Можете мне сказать правду.

Она еще раз вздохнула и добавила:

– И еще я знаю, я чувствую, что его нет в живых…

Потапчук сразу понял, кого она имеет в виду, но не стал сосредотачивать на этом внимание.

– Все будет хорошо, все будет хорошо… – пробормотал он.

И теперь, прохаживаясь по кабинету, он снова и снова, уже сам себе почти вслух повторял:

– Все будет хорошо, все будет хорошо…

Знакомые часто говорили ему, что с годами он становится все больше похож на скромного школьного учителя, в меру строгого, в меру доброго и, главное, хронически интеллигентного. Очки в недорогой оправе, потертый портфель, недорогая, но всегда аккуратная одежда отлично дополняли образ. Имидж скромного школьного учителя позволял генералу Потапчуку при выполнении заданий находиться там, где молодой, с твердым подбородком и резким из-под бровей взглядом сотрудник ФСБ сразу привлек бы внимание. А на него просто не обращали внимания и никак никогда не ожидали сопротивления. Когда они встречались со Слепым в людных местах, тот, хотя тоже обычно одевался скромно и демократично, выглядел как вполне успешный предприниматель или руководитель средней руки, бывший ученик или сын пенсионера-учителя. На такие пары тоже обычно никто не обращает внимания.

В больнице его тоже принимали за учителя. А мать Лизы, которая всю жизнь прожила с человеком-сказочником, как она в шутку называла всех фээсбэшников, не разубеждала ни врачей, ни соседок по палате. Других она не разубеждала, но сама-то всех и все видела насквозь. И то, что в последний раз она вдруг заговорила о том, что генерала Чернявского нет в живых, Потапчука очень встревожило. В последнее время Потапчук из-за проблем со здоровьем чаще занимался кабинетной работой, координировал деятельность агентов, консультировал молодых специалистов. Он давно хотел совсем уйти от дел, но начальство, как это не раз ему повторяли, не могло обойтись без его опыта.

Из задумчивости Потапчука вывел капитан Чадов, который, постучав, решительно вошел в его кабинет.