Максим Шахов - Мы те, которых нет

Стаей вывалили из соседнего подъезда гастарбайтеры. Снимают однушку на пятнадцать человек. Отправились зарабатывать на пропитание.

А вот человек, которому до лампады, при каком режиме жить и что творится вокруг. Ему главное, чтобы в мусорных баках было чем поживиться. Тащит за собой авоську на колесах. Собирает банки и бутылки – их можно сдать, купить паленой водки и забыться. Счастливый человек. Такое же природное явление, как ветер или град, – бессмысленное и вечное.

Бомж проверил все урны и, хромая, удалился. Удачного дня тебе, божья тварь.

И нам удачного. Удача нам уже улыбнулась. Теперь бы не спугнуть!

Дверь квартиры открылась, когда часы показывали четверть одиннадцатого. Вышел Гаврилов – осунувшийся, движения нервные, угловатые. Да, хреново предателю, замучили проблемы.

На его плече объемистая сумка. Там может быть что угодно – от автомата Калашникова до радиоуправляемых мин или баллона с химическим отравляющим веществом.

Он повернулся спиной к видеокамере и вызвал лифт. Я глазами ощупал все выступы на его фигуре. Пистолет обычно затыкают сзади за пояс и прикрывают рубахой навыпуск. Так, рубаха навыпуск есть. А пистолета, похоже, нет. Значит, ствол все-таки в сумке.

– Объект сейчас выйдет из подъезда, – произнес я. – Выдвигаемся. На выходе принимаем. Действовать по обстановке. Брать живым.

Наш штабной фургон тронулся с места. Другие машины тоже начали движение.

Дверь распахнулась. Гаврилов вышел из подъезда. К нему уже направлялись наши бойцы. Вика – единственная у нас особа женского пола, хрупка и беззаботна, как бабочка, облачилась в стиле эмо. Державший ее под ручку оперативник вырядился в панка. Нужно напрячь все воображение, чтобы в этих чудаках угадать сотрудников ФСБ. На это и рассчитано. Даже профессионал, глядя на них, подумает – ну и уроды, несчастные люди их родители. Только эти ребята немолодого полковника Гаврилова упакуют на счет раз.

– Ну и пошла ты, лохиня! – Опер-панк залепил Вике затрещину. Она смачно плюнула в него и прибавила шаг, ругаясь на чем свет стоит.

Я видел, что траектория ее выходит на сближение с полковником.

Ей бы сблизиться на расстояние вытянутой руки – она вырубит его разрядником. Приемы рукопашки при задержании – вчерашний день, пережиток рыцарского прошлого. Сейчас в ходу электроудары и химические вещества.

Гаврилов на миг сбавил шаг. Но идиотская парочка подозрения у него не вызвала, и он устремился вперед.

Тут и грохнуло!

Не как в кино – без огненных спецэффектов и красиво разлетающихся кусков вспоротых взрывом предметов. Буднично так грохнуло. Громко. Сверкнуло. Поднялся дым с пылью.

Взрыв был не слишком сильный. Но достаточный, чтобы им смело и Гаврилова. И Вику. И оперативника.

– Екарный трындец! Вперед! Туда! – крикнул я водителю.

Мы были на месте через минуту. Дым и пыль начали оседать.

Бок у Гаврилова был разворочен. Глаза полковника закатились. Видно, что не жилец.

Рванула металлическая урна. Три осколка сидело в Вике, однако она жива. Оперативника контузило, но он уже был на ногах.

– На борт всех! – крикнул я.

Положили в салон Вику. Туда же я бросил тяжелую сумку Гаврилова.

– Вперед!

Мое чувство, что все только начинается, не обмануло. В стороне прогрохотала автоматная очередь. Завыли сирены.

Пробиваться придется с боем!

Как это получилось? Как нас так сделали? Почему мы опять сели в лужу?! Или мы из нее и не вылезали?

Не думаю, что это была тщательно подготовленная акция и нас засекли уже давно. Скорее всего, противник следил за Гавриловым или неожиданно получил наводку на его адрес. Мое им уважение – они нас засекли, а мы их нет. Они успели заложить взрывное устройство и вызвать полицейский спецназ для захвата террористов, то есть нас.

Откуда взялась бомба в урне? Да все просто – тот чертов бомж, копавшийся в мусоре, сунул взрывное устройство и прикрыл газеткой. Скорее всего, он же нажал кнопку при появлении объекта.

Есть категории людей, на которых не акцентируется внимание. Это дворники и бомжи. Помню, Шатун использовал эту хитрушку, когда мы вызволяли Куратора. И сами попались на этот же крючок!

Полиция блокировала район, улицы перекрывали патрульные автомобили, подкатил омоновский автобус. И стрельбу по нам открыли сразу, даже для приличия не предложив сдаться. Видимо, полицейские получили указание – пленных не брать. Ну что ж, сами напросились!

Как всегда, выручил Роб – со своей огневой позиции в строящемся доме отсек от нас группу захвата.

Наш водитель вжал педаль газа до упора, и штабной фургон вылетел со двора.

Хорошо пошли! Быстро! Только не надо обращать внимание на град, барабанивший по корпусу машины. Это пули – хотя они дуры, но до сих пор щадили меня. Дурак дурака видит издалека!..

Хрясь – по правую руку от меня разлетелся монитор, – шальная пуля пробила борт и разнесла его на куски. Следом разлетелась рация.

Чего творилось снаружи, я не видел – салон был наглухо закрыт.

Хрясь, удар – фургон, судя по звукам, протаранил неудачно подвернувшуюся машину. Укрепленный бампер, как таран на боевых триерах, смел препятствие.

Опять забарабанил град. В темноте салона стало светлее – через дырки в корпусе сочился свет. Чудом никого не задело – ни меня, ни лежащую Вику, ни оперативника.

Водитель молодец, но ему надо помочь.

Я рванул в сторону металлическую штору – она отъехала, впуская дневной свет. Моему взору открылись скачущие дома, деревья, автомобили. Фургон летел через двор, мимо деревьев, по площадке. Впереди маячил выезд.

Я схватил лежащий в специальном ложе автомат Калашникова. Хорошая машинка, любимая – нет ничего лучше на земле. Вот теперь повоюем!

С треском бампер развернул еще одну машину – перекрывающий дорогу «жигуль». А вон полицейский фургон в стороне, оттуда лупят по нам. Я выдал длинную ответную очередь, загнав стрелков в укрытие.

Не хочу вас, ребята, убивать. Если в кого и попал – не обессудьте. Но моя жизнь сейчас важнее.

Все, вырвались со двора. Улица – прямая, с супермаркетом и автобусными остановками. Народу, слава те господи, немного. Авось вам сегодня повезет, граждане, не зацепит шальная пуля…

Еще одна полицейская машина. Метрах в пятидесяти в стороне. Трогается нам навстречу.

Посылаю привет – две короткие очереди. Результат – развороченный капот. Пробитое колесо.

Опять замелькали улицы. Еще одна пуля пробила борт. Еще одна ответная очередь.

Водитель бросил машину в какую-то лесополосу, закрутился между промышленными корпусами и глухими заборами. И мы вырвались!

Фургон замер около заброшенного длинного складского здания. Вокруг все поросло бурьяном. Везде валялись пустые ящики, в асфальт вросла черная цистерна. Мы вышли из салона. Вика пришла в себя и с трудом могла двигаться.