Максим Шахов - Морской бой

Старик распрощался с девушкой, подхватил свой мешок и пошел к пролому в стене. Девушка чуть посидела на камне, потом стала крутить головой по сторонам и, кажется, прислушиваться. Потом он встала, посмотрела вслед старику и подняла из-за камня бинокль. Смотрела она долго. Наверное, хотела убедиться, что Герман дойдет нормально и что в норе его не ждут сюрпризы.

Андрею удалось бесшумно подойти к девушке на расстояние метров в семь. Она так резко обернулась, что Андрей даже не ожидал этого. И главное, что ему понравилось, ее рука не дернулась машинально к поясу, за спину или под куртку на груди. Значит, нет у нее привычки стрелять, а потом думать. Или просто угрожать направо и налево оружием.

Андрей улыбнулся девушке, помахал в воздухе своим биноклем, подчеркивая, что он этим занятием тоже увлекается, и продолжил идти на сближение. Девушка напряглась, но виду не подала.

– Здравствуйте, сеньорита, – вежливо сказал Андрей по-испански. – Любуетесь пейзажем?

– Не столько любуюсь, сколько это моя работа. Я геолог. А вы?

Это был как пароль, как ритуал. Я представилась, изложила свою легенду, теперь ваша очередь быть убедительным, сэр.

– А я турист, – развел Андрей руками. – Только турист поневоле. Вы местная, приезжая?

– Это важно? Я американка.

– О-о! Здорово! А я русский. Я спросил потому, что не хотел, чтобы вы оказались местной. У меня случился конфликт с местной преступной средой, и приходится прятаться.

– Карты, игровые автоматы, рулетка?

– Карты, – с сожалением признался Андрей. – А вообще-то я специалист по энергооборудованию, работаю в российской компании. Здесь мы в командировке.

– «Газпром»?

– Да, «Газпром», – обрадовался Андрей. – А вы какую фирму представляете? Это как-то связано с личностью Германа Орешкина, которому вы все время привозите еду?

Вопрос был поставлен крайне прямолинейно, практически «в лоб». Интересно, как она будет отвечать?

– Никак это не связано, – пожала девушка плечами. – Просто пожалела старика. Он же тут ходит и всем пытается продать мифические данные о месторождениях газа. Вам он, наверное, их тоже предлагал? Только я вам скажу, как специалист, что его данные устарели. И ваш «Газпром», и правительственные геологические службы, да и наш департамент знают об истинных месторождениях гораздо больше. Просто нашлись нехорошие некомпетентные люди, которые решили завладеть материалами Германа, а его убить. Согласитесь, что по-христиански я обязана была ему помочь. А потом… скоро вы начнете буровые работы, закончите изыскательскую часть, и его материалы вообще никому не будут нужны. Тогда можно его будет вывезти в город. Может, вы его заберете назад в Россию? Чего ему тут одному на старости лет жить?

Андрей слушал этот евангелический треп и понимающе улыбался. Бредятина, а он должен кивать. Так он и поверил. Только получается, что эта девица призналась в своей принадлежности к ЦРУ. А кстати…

– А кстати, как вас зовут? Меня зовут Андрей.

– А меня Луиза.

Девушка протянула свою ладонь, и Андрей с удовольствием пожал ее одними пальцами. Исключительно нежная кожа для геолога. Девушка ему нравилась все больше и больше. Как девушка. Красиво очерченный рот, блестящие глаза и обворожительная улыбка. Из тех, что один раз увидишь, и хочется, чтобы она улыбалась снова и снова. А эта милая артикуляция! Эх, встретилась бы она в Новороссийске после операции во время отпуска, да окажись она еще и русской!

– Вы долго намерены прятаться, Андрей?

– А что? У вас есть предложение поужинать вместе?

– Я хотела, чтобы вы присмотрели за Германом, если уж все равно тут сидите. А может, вам помочь связаться с вашими друзьями?

– Спасибо, я уже связался. И спасибо за предложение, все под контролем.

Андрея с Германом привезли сначала не в город, а туда, где Ломашевский прохаживался среди кактусов и разговаривал по аппарату спутниковой связи. Оставив геолога в машине, Андрей рысью побежал докладывать о прибытии, но командир остановил его рвение движением руки:

– Прибытие группы специалистов считаю преждевременным. Если они там, в «Газпроме», такие умные… Хорошо, я понял. Предлагаю лишь небольшую корректировку. Во-первых, измените в последнюю минуту рейс и вообще авиакомпанию. А, во-вторых, здесь на месте я постараюсь принять меры к оперативному изменению планов. Но это я могу предпринять без консультации со штабом. Есть!

Закрыв аппарат, Ломашевский повернулся к Андрею:

– Прибыл? Хорошо. Сейчас каждый человек на счету, поэтому твой отпуск закончился. Геолога привезли? Отлично. Значит, говоришь, американка его прикрывала?

Андрей понял, что вопросы в большей мере были риторическими, поэтому больше не порывался отвечать. Командир просто размышлял вслух, восстанавливал в голове детали. Он решительно двинулся к машине, откуда смущенно выглядывал Герман.

– Здравствуйте, Герман Николаевич, – протянул Ломашевский руку Орешкину. – Я представитель «Газпрома», руковожу подготовительными работами. Если вы хотите спросить про Никитина, то он теперь мой подчиненный. Что касается ваших материалов, которые вы пытаетесь пристроить, то предлагаю пока их спрятать и вопроса о них не поднимать. Я, видите ли, не очень большой специалист именно в геологии. Вот приедут настоящие ученые, тогда и поговорите с ними. Хорошо?

– Что же хорошего-то? – хмыкнул недовольно Орешкин. – Привезли, за мной тут почти охоту устроили, а вы…

– А мы обеспечим вам настоящую и полную безопасность. И в комфортных условиях. Кстати, нам с вами придется много и подробно разговаривать. Так что готовьтесь. В уплату за комфорт!

После последних слов Ломашевский рассмеялся, похлопал старика по плечу и велел везти его на базу. Потом он повернулся к Ветрову:

– Свяжись с базой, предупреди о прибытии Орешкина. Пусть охраняют его как самый ценный груз. Там остаются четверо, остальных ко мне, но без оружия. Проедемся по этим местам, кое на что посмотрим…

Разговор с Вудвином был крайне неприятным. Нет, он на Кларка не кричал, не угрожал ему. Вудвин был как всегда вежлив и добродушен, даже улыбчив. Но ситуацию он изложил в таком неприятном ключе, что у более впечатлительного сотрудника поднялось бы давление. Если верить Вудвину, операция была практически провалена. Если не верить – тоже. Это Кларк понимал и сам. Сейчас в кафе на бульваре он ждал русского, чтобы поставить вопрос ребром. Пора вообще было принимать самые радикальные меры.

Никитин забежал в кафе, блестя мокрой курткой, и стал отряхиваться, как бультерьер. Это сравнение пришло в голову Кларку неожиданно и показалось очень точным. Он мрачно смотрел на русского, как тот вытирает дождевые капли на лице платком, как трясет мокрыми руками, как ищет взглядом американца. Потом он так же, теряя массу времени на различные телодвижения, стал пробираться к столику, за которым его ждал Кларк.