Виктор Доценко - Виктор Доценко Тень Бешеного

У Джулии подкатил комок к горлу. Арамис заметил ее состояние.

— Такая у нас жизнь, — философски заметил он, достав тряпочку и стирая со спиц и обода переднего колеса красно–зеленую арбузную кашу. — Сегодня они, завтра — мы. Чего расстраиваться: все равно встретимся на том свете!

Видя, как ее дорогой «Барсик» мучается и не может найти никакой мало–мальски серьезной зацепки в деле, которое ему приходится расследовать, Милена в очередной его визит к ней сказала:

— Милый, посмотри на себя в зеркало! На кого ты стал похож — лицо осунулось, глаза воспаленные… Ты плохо спишь?

— Да вообще почти не сплю. Все думаю, думаю, ломаю голову. Но так ничего толком и не придумал. Совершена целая серия преступлений, более того, убийств! Но кем? И как конкретно? — Костик безнадежно пожал плечами. — Голова от напряжения в буквальном смысле раскалывается, а никакого результата нет. И самое противное в этом то, что не знаю, с какой стороны зацепиться.

Милена, добрая душа, всегда готовая прийти на помощь любому из близких людей, а уж тем более Костику, немного поколебавшись, вдруг предложила:

— А что, если тебе сходить к колдунье, ясновидящей или экстрасенсу, наконец?

— Ну ты и скажешь иногда, родная! — Костик воззрился на Милену в полном недоумении. — Хоть стой, хоть падай! Это я‑то попрусь к тем аферисткам, которые в газетах рекламу печатают: «Потомственная колдунья, сниму порчу, приворожу и так далее». Так что ли?

Вероятно, Костик решил, что девица над ним издевается, и едва не задохнулся от возмущения.

Милена поспешила объясниться:

— И все‑таки ты меня за полную дуру держишь, что обидно. Дама, о которой я хотела тебе рассказать, никогда не давала никаких объявлений, она практически никого не принимает, да и денег за свои услуги не берет. А что ее можно назвать настоящей колдуньей и ведьмой, это точно. Женщина довольно хорошо известна — правда, в очень узких, можно сказать, элитарных кругах. Зовут ее Эльзевира Готфридовна, сколько ей на самом деле лет, никто не знает, но точно из каких‑то бывших — дворян или что‑то в этом роде.

Костик с его скептическим, рациональным умом, конечно, не мог поверить в существование какой‑то ведьмы, но любопытство все же проявил:

— А ты‑то как с ней познакомилась? И почему я раньше о ней ничего не слышал?

Милена нашлась сразу:

— Да как‑то не было подходящего случая о ней упомянуть. И самое смешное, что я‑то с этой колдуньей лично не знакома.

— Не понял, — окончательно запутался Константин.

— Не спеши, сейчас все поймешь. — Милена нежно обняла его. — Года два назад умер один наш давний клиент, в прошлом высокопоставленный советский разведчик, ставший в последние годы удачливым бизнесменом. Человек он был очень старый, но похотливый до беспредела — молодые столько не могут.

Девчонки мои шутили, что это у него потому, что он Ленина видел и успел послужить под началом самого «железного» Феликса. Кого он там видел на самом деле, черт его разберет, но рассказывал про годы после революции складно. Мы звали его «дедушка Паша — железный член», ему это страшно нравилось.

Костик знал, что про своих «удивительных» клиентов Милена может рассказывать часами, и сделал попытку жестом прервать ее.

— Подожди, я уже подхожу к самому главному. Ко мне «дедушка Паша» испытывал необычайную привязанность…

— Ясное дело, а как иначе, — не без издевки вставил Костик.

Милена шутливо шлепнула его по щеке:

— Ты же мне не муж законный и венчанный, так что спрячь свою ревность подальше, — посоветовала она. — Так вот, «дедушка Паша» в один из последних своих визитов к нам под большим секретом признался мне, что именно Эльзевира Готфридовна поддерживала его потенцию на уровне двадцатилетнего парня. И еще он сказал, что получил разрешение от этой почтенной дамы сообщить мне ее телефон, но строго предупредил, что беспокоить ее можно только в самом крайнем, безвыходном, случае, ибо дама она пожилая, капризная, привередливая и ни в чем не нуждающаяся. А поскольку случая такого как‑то не выпадало, я ей и не звонила. Может, она вообще про меня забыла. Ну что, попробуем?

По ходу рассказа Милены Костик подумал, что в любом случае ничего не теряет, поощряюще кивнул и сказал:

— Звони.

Милена с некоторой опаской набрала номер.

Густой низкий голос переспросил:

— Милена? Как же, как же, нет, я не забыла и вообще ничего не забываю. Покойный Поль, то есть Павлу- ша, просил всегда оказывать тебе помощь по мере моих сил. Он часто говорил о тебе, признавался, что любит как дочь.

Милена чуть не прыснула в трубку, живо вспоминая, какие причудливые позы из «Камасутры» заставлял ее принимать этот дохленький на вид, но ненастный старикашка.

— Да–да, он практически заменил мне отца, — про–шелестела она в ответ своим самым нежным голоском.

— Так чем могу служить? — доброжелательно про–рокотало в трубке.

Не излагая сути дела, Милена попросила принять ее близкого друга, молодого человека, оказавшегося в затруднительном положении.

— Молодого человека я с удовольствием приму, — последовал незамедлительный ответ. — Честно вам скажу, милочка, терпеть не могу работать с бабами: они все такие суетливые и занудные. — Немного подумав, добавила: — Пусть ваш друг приходит завтра, часов в двенадцать. — И продиктовала адрес.

«Ведьма» выглядела совсем не так, как Костик пред–полагал, хотя, что именно ему хотелось увидеть, вряд ли он сам мог сформулировать конкретно.

Словом, внешне она его никак не впечатлила. Небольшого роста, в длинном черном платье с воротничком из старинных кружев. Темные волосы с проседью гладко зачесаны назад и скреплены на затылке большим старинным гребнем с россыпью каких‑то блестящих камешков.

Костик не был знатоком антиквариата, но тут интуитивно почувствовал, что вещь эта очень старая и, наверное, очень дорогая.

Однако и это не убеждало его в правильности пред–принятого им шага.

Эльзевира Готфридовна обитала в трехкомнатной квартире на третьем этаже пятиэтажной хрущобы недалеко от станции метро «Водный стадион». Костик же почему‑то был убежден, что настоящая колдунья, да еще из «бывших», непременно Должна жить либо в районе Старого Арбата, либо, на худой конец, где‑нибудь на Чистых прудах.

Обнажив в приветливой улыбке белоснежные зубы, хозяйка провела его в гостиную, где было довольно светло.

На вид Костик дал бы Эльзевире Готфридовне лет пятьдесят с небольшим. Красивое, классических пропорций, лицо, белая кожа без единой морщинки. Словом, приятная во всех отношениях дама не первой молодости. Несколько контрастировал с ее довольно хрупкой внешностью низкий и немного хрипловатый голос.