Виктор Доценко - Виктор Доценко Тень Бешеного

— А не настало ли время проверить свою удачу, милейший Аристарх? — лениво поинтересовался По зин, ковыряя в зубах кедровой зубочисткой и развалясь на вышитых парчовых подушечках в курительной комнате.

Молоканов извлек изо рта мундштук турецкого кальяна, к которому пристрастился в последнее время, и с воодушевлением поддержал идею.

— Удачу всегда надо проверять! Потому что, если удачу не проверять, она решит, что про нее забыли и покинет навсегда, — с пафосом провозгласил он.

— Так вперед, мой друг!

— Вперед!..

Покинув ресторан, они спустились по узенькой лестнице в подвальное помещение. Пройдя по тоннелю, стены которого были выложены кирпичом, друзья оказались перед глухой стеной.

Позин дотронулся до нее. Она оказалась влажной. Известка, прослоившая кирпичную кладку, осыпалась от легкого прикосновения.

— Этой кладке не меньше пятисот лет, — почти прошептал Молоканов, словно опасаясь вызвать духов тех, кто это подземелье соорудил.

— Мы находимся под Москвой–рекой, — отозвался Позин беззаботным голосом: судя по всему, его не трогала мрачная обстановка подземелья.

— Прямо под ней? — с некоторым страхом переспросил Аристарх, невольно взглянув вверх.

— Считается, что где‑то здесь спрятана знаменитая библиотека царя Ивана Грозного. Было бы интересно найти ее и узнать, что почитывал перед сном царь–изувер.

Молоканову эта идея категорически не понравилась. Ему захотелось поскорее выйти из‑под мрачных сводов. Он протянул руку и нажал на выступ в стене.

Часть ее отошла в сторону, открыв их глазам помещение огромных размеров.

Вероятно, это были подвалы какого‑то монастыря, чье название затерялось во тьме веков. Полукруглые своды, низко нависшие потолки, толстые квадратные колонны, расширяющиеся у основания, как корни мощных дубов. Все это внушало почтение.

Однако это было единственным, что осталось от старины. Все остальное принадлежало нашему времени.

Следуя одному из принципов своего подхода к медицине, Чжао Бин расположил под стенами древнего монастыря обитель самого разнузданного порока — игрового азарта, — игорный дом, который можно было считать в буквальном смысле слова подпольным, и попасть в него можно было только по протекции постоянных членов клуба. Это был элитный клуб.

Под древними сводами перемещались несколько сот человек, игравших в самые разнообразные азартные игры — от простых и известных до более замысловатых, название которым придумал сам профессор Чжао Бин, потому что лично их изобрел для удовольствия публики.

Здесь делались такие ставки и проигрывались такие суммы, какие не снились тем, «наземным», казино, где стараются привлечь внимание игроков зазывным светом разноцветных неоновых огней и выставленными у входа призами в виде машин и бутафорских мешков денег.

Позин и Молоканов остановились у входа, примеряясь, куда направиться. Они бывали здесь не раз и теперь доставляли себе особое удовольствие, дразня нервы ожиданием игры.

Справа расположились несколько столов с рулеткой, «калифорнийским» покером, столы для игры в «блэк–джек» и канасту, кости и «чак–олак» — игру, которую у нас принято называть «колесом фортуны».

Было даже отдельное местечко для любителей простецких игр вроде «буры» и «двадцати одного», но здесь места почти всегда пустовали. Даже те, кто прошел тюремные «университеты», предпочитали играть в другие игры, которые не напоминали бы им о темном прошлом.

В центре зала группа богато одетых китайцев ожесточенно резалась в азартнейшее китайское домино — маджонг. Игра прерывалась истошными воплями. Игроки иногда бросали кости и с криком накидывались друг на друга. Тогда вмешивалась охрана — здоровенные парни, появляющиеся из темноты, как призраки.

До поры до времени они оставались в тени, выстроившись вдоль стен и отделяясь от холодных кирпичей лишь для того, чтобы разнять спорщиков.

Ссора мгновенно затихала, и начинался новый раунд игры, за которой напряженно следили десятки горящих от азарта глаз.

Ту же картину игрового безумия можно было наблюдать рядом, где резались в еще более азартную китайскую игру — «фэнтай». Здесь охрана находилась постоянно рядом с игроками, чтобы умерить их пыл и вовремя выхватить из руки разошедшегося игрока цаор — кривой, со специальными зазубринами, нож, который оставляет навеки отметки даже на костях неприятеля.

Особо рьяных уводили в темноту, откуда они воз–вращались тихими и присмиревшими.

Здесь же играли в китайскую рулетку. Все отличие от обычной рулетки заключалось в том, что в китайской было в два раза больше номеров, шесть цветов вместо двух и два колеса, вращавшиеся одновременно. От этого игра делалась такой азартной, что вокруг стола стоял непрерывный гул, как на рынке во время внепланового налета сотрудников ОМОНа на нелегальных иммигрантов.

По залу перемещались астрономические суммы в долларах, исчезавшие в отверстии, проделанном в центре стола. У некоторых игроков карманы распухли от фишек, другие отходили от стола с дикими глазами и старались побыстрее исчезнуть, чтобы вернуться через час с новой пачкой денег.

Слева располагались совсем уж экзотические виды развлечений. К ним и направились Молоканов и Позин. Им уже изрядно надоел обычный набор азартных игр, предлагаемых в Москве. Поэтому игорный дом Чжао Бина, действовавший под вывеской Центра народной медицины, оказался как нельзя кстати.

Сначала приятели постояли около огромного круглого лабиринта. В центре его пищали сбившиеся в шевелящийся комок белые мыши, а сразу с нескольких точек в лабиринт одновременно запускались несколько черных страшно ядовитых змей — мамб. Голодные рептилии шипели и ползли на мышиный писк.

Игроки делали ставки на ту змею, которая, по их мнению, первой приползет в центр круга и проглотит мышку.

Зрелище показалось Позину отвратительным. В равной степени ему не нравились и прочие китайские забавы, организованные Чжао Бином для пробуждения в человеке самых низменных чувств — вроде запускания голодной крысы внутрь живого поросенка.

Визг несчастного животного, внутренности которого жадно прогрызала голодная зубастая тварь, доводил игроков до яростного исступления, но вызвал у Позина лишь позыв к рвоте. Он хотел уйти, но, взглянув на Молоканова, изменил решение.

Аристарх смотрел на громадных черных змей расширенными глазами. Ноздри его раздувались, и он хрипло дышал, словно это он сам полз к несчастной мыши, полный желания проглотить теплое существо, покрытое короткой белой шерсткой.

В какой‑то момент Позину показалось, что он очень мало знает Аристарха Молоканова, несмотря на то, что общаются они уже не первый месяц.