Валерий Рощин - Секретный модуль

Выдернув из ее ладони пистолет, мужчина грубо припечатал девчонку спиной к стене.

– Ты кто? – окинул он взглядом помещение.

– Я… ученый… химик… – пролепетала она. – А вы?

– Капитан второго ранга Черенков. Назови свою фамилию!

– Скобцева.

– Новенькая? – строго смотрел он сверху вниз. – Ты должна была кого-то сменить, верно?

– Д-да.

– А она? – кивнул он на безумную женщину.

– Соменкова. Это Светлана Соменкова.

– Что с ней?

– Она в глубоком психологическом шоке. Мы с Виктором нашли ее в шлюзе в таком состоянии.

– Кто такой Виктор и где он?

– Виктории Сидельников. Он был старшим среди пловцов-охранников и сопровождал наше погружение. На него напал мужчина. И убил.

– Что за мужчина?

– Я его не знаю. Кто-то из смены. А вы пришли сверху?

– Да.

Девушка не доверяла ему и все еще опасалась за свою жизнь.

– Кто же вы и откуда взялись на платформе?

– Вообще-то, мы из специального отряда «Фрегат-22».

Она где-то слышала о таком.

– Это, кто нырял на глубину триста метров?

– На триста двадцать два, – уточнил мужчина и, наклонившись к открытому дверному проему, негромко приказал: – Игорь, смотри в оба. Вера Александровна, пройдите сюда.

Лишь увидев женщину, с которой познакомилась на платформе, Скобцева расслабленно выдохнула и бросилась к ней.

– Господи, слава богу!

– Машенька! – обняла ее Реброва. – Как я рада, что с тобой все в порядке!..

Пока женщины выплескивали эмоции, пловец осторожно заглянул в мужскую половину жилого модуля. Никого не обнаружив, возвратился и вновь навис над хрупкой девушкой.

– Тебя зовут Мария, верно?

– Да.

– Я – Евгений. Успокойся и расскажи в двух словах о случившемся в лаборатории.

– Точно не знаю, что здесь произошло, – поправила она волосы.

– Выкладывай все, что знаешь.

– Да-да, Машенька, – усадила ее на кровать Вера Александровна, – давай, вспоминай. Это очень важно!..

Выпив полстакана воды, Скобцева сбивчиво рассказала о погружении в составе группы из шести человек. О непонятной заминке «курьеров» под шлюзовой сферой, о панике Андрея Воронина и решении Сидельникова отправить его вместе с раненым «курьером» обратно на платформу. О входе в шлюз и о «курьере» с перерезанным горлом. О Светлане Соменковой, видевшей нечто такое, отчего помутилось сознание. О нападении на Виктора и о том, как она убила нападавшего – нескладного темноволосого мужчину, одетого в спортивный костюм…

– Черноволосый и нескладный? – вступила в разговор Реброва. – Это Коля Амбарцумян – руководитель смены. Но позволь, где его тело? В центральном модуле его нет!

– Как нет? – лицо девушки стало белее мела.

– Его действительно там нет, – подтвердил пловец. И, глянув на часы, поторопил: – Пространство под лабораторией охраняют двое моих ребят. Еще двое болтаются на глубине двадцати пяти метров. Дыхательной смеси у них осталось на пятьдесят минут. Говорите быстрее.

– Но я больше ничего не знаю, – пробормотала девушка.

Вера Александровна попыталась ей помочь:

– А Маргарита Панина? А второй пловец-охранник? Где они?

– Понятия не имею…

– Ладно, – поморщился Черенков и поставил точку: – Ты, Мария, пока останешься тут, а мы с Верой Александровной и моим напарником осмотрим четвертый и пятый модули.

– Я?! Я тут ни за что не останусь! – она широко раскрыла глаза.

– А кто же присмотрит за Соменковой?

Девушка молчала, покусывая губы.

Черенков для убедительности переломил пистолет, проверяя его готовность к бою, и возвратил Скобцевой.

– Возьми на всякий случай. В нем остался один патрон.

– Хорошо. Только прошу вас, Евгений: возвращайтесь поскорее. Я больше не могу здесь находиться…

Российская Федерация, восточное побережье Байкала. Наше время

Покидая жилой модуль, снова произвожу простейшие вычисления: «Всего было девять. Одного сумасшедшего мы лишили жизни и подняли на поверхность. Трое лежат у овального стола. Скобцова с Соменковой живы. Значит, судьба шестерых известна. Остаются трое…»

– Скучаешь? – подкалываю старлея.

– Поскучаешь тут! – косится он на трупы и поводит из стороны в сторону стволом автомата. – То свет гаснет, то музыка сама собой врубается…

Я его понимаю. Если бы в центральном модуле не барахлило освещение – следить за обстановкой стало бы проще. Но проклятая лампа исправно горит секунд пять, после чего на некоторое время сдыхает. Володя включил штатный фонарь и положил его на овальный стол. Сектор освещения получился нешироким, зато абсолютный мрак был побежден.

– Пора привнести в твое занятие разнообразие. Пошли…

Вера Александровна семенит рядом.

– В пятый?

– Давайте сначала разберемся с рабочим, а ваши секреты оставим напоследок.

– Как скажете.

У входа в модуль ¹4 перераспределяемся: Реброву двигаю вправо – в ее сторону откроется круглая дверь, Маринин встает слева и берет на изготовку оружие, я же хватаюсь за ручку запорного механизма.

– Вера Александровна, там не может быть газа?

– Исключено, – уверенно отвечает она.

– Отлично. Готовы?

«Да», – кивают спутники.

Поехали…

Механизм издает пару гулких звуков, и тяжелая крышка мягко уходит в сторону.

Осторожно заглядываю внутрь. В рабочем модуле горит ровный яркий свет. И никого. Пусто.

Отступив на шаг, предлагаю женщине войти:

– Прошу.

– Я?

– Ну, вы наверняка здесь бывали?

– Да. И не раз.

– Проверьте, все ли на месте. Может быть, найдете что-нибудь подозрительное или какие-то следы, намеки. И, пожалуйста, поторопитесь – времени до выхода осталось сорок две минуты…

Она нерешительно заходит в модуль, по размерам уступающий центральному, но значительно превосходящий шлюзовой. Посередине за условной перегородкой устроен люк с вертикальной металлической лесенкой. Весь периметр помещения уставлен столами, шкафчиками и наполненными водой сосудами различной емкости.

– Иди, проветрись, – посылаю Владимира следом за женщиной. – А я покараулю.

– Угу, – ныряет в люк подчиненный.

Оставшись снаружи, поворачиваюсь спиной к рабочему модулю – теперь моя очередь глядеть в оба. И слушать…

Единственный источник света в центральном модуле все так же действует на нервы. Хорошо хоть динамики прекратили пытку симфонической музыкой. Я спокойно отношусь к классике – могу иной раз в соответствующей обстановке хлопнуть пару рюмок под Моцарта, Вивальди или Прокофьева. Но в больших количествах она калечит мой мозг.

В лаборатории тихо. И только сзади слышны мягкие шаги: Реброва ходит вдоль рабочих столов, Маринин топчется возле нее.

И вдруг в тишине раздается всплеск, а через мгновение гремит короткая очередь из трех выстрелов.