Валерий Рощин - Секретный модуль

Моя спутница пару минут занимается анализом воздуха и проверкой исправности вентиляции. После чего освобождает лицо от маски:

– Можем обойтись без дыхательных аппаратов – процент газа ничтожен.

Хорошенькое дело! Не хотелось бы мне стать похожим на того «сапсана».

Уточняю:

– Здесь точно нормальный воздух?

– Разве я похожа на самоубийцу?…

Откуда мне знать? Мы знакомы второй день…

Оглядываясь по сторонам, интересуюсь:

– Что этот парень мог делать в вашем модуле?

– Понятия не имею. И вообще впервые вижу здесь постороннего человека. Входить сюда без специального допуска строжайше запрещают инструкции.

«Седьмой. Остались двое, – повторяю про себя. – Странным образом пропавший из центрального модуля Николай Амбарцумян и секретный химик Маргарита Панина».

В секретном модуле яркое ровное освещение, и я отлично вижу лицо молодой женщины.

Нет, на самоубийцу она не похожа. И вообще ее мордашка, освободившись после некоторого пребывания в воде от слоев тонального крема, пудры, помады и туши, выглядит довольно мило. Пожалуй, я здорово перебрал, предположив, что ей тридцать пять. Лет двадцать восемь, от силы тридцать…

Кажется, я отвлекся.

Поторапливаю:

– Проверьте, все ли на своих местах.

Она прямиком направляется к сейфу, я же прогуливаюсь вдоль рабочих столов, разглядывая творческий беспорядок – вдруг попадется на глаза нечто важное!..

– Пусто, – докладывает женщина-химик.

– В каком смысле?

Распрямилась. Потерянно глядит в стену. Молчит.

– Очнитесь, Вера Александровна, – трогаю ее за плечо. – У нас очень мало времени.

Она стряхивает оцепенение:

– В сейфе нет журнала, в котором фиксировалась технология получения секретного газа «Тайфун».

– А сейф был закрыт?

– Разумеется. Он открывался один раз в день – вечером, когда дежурный химик вносил изменения в журнал.

– На столах проверили?

– Сейчас посмотрю, но это маловероятно, – без надежды говорит Реброва.

Бросаю взгляд на часы. В запасе остается семнадцать минут.

* * *

Она копается в бумагах, найденных на одном из рабочих столов.

– Вера Александровна, – показываю блестящий цилиндр, – не в этой ли штуковине ваша коллега должна была поднять на платформу газ?

– Да, в этой, – бережно принимает она тяжелую емкость.

Осмотрев баллон, подключает к клапану небольшой манометр и замеряет давление…

Увы, газа внутри нет.

– Где вы его нашли?

– Лежал возле той установки, – показываю на монстра из нержавеющей стали.

– Там должен быть и второй – точно такой же. Не видели?

– Нет.

Женщина растерянно оглядывает сферу.

– Что за мистика?…

В поисках второго цилиндра мы обшариваем те шкафы, куда он в состоянии поместиться.

Тщетно. Он исчез вместе с секретным журналом регистрации технологических процессов.

– Не понимаю, – швыряю в сердцах на стол какие-то бланки.

– Чего вы не понимаете? – спрашивает Реброва.

– На дворе двадцать первый век, а тут, как и пятьдесят лет назад, заполняют какие-то журналы… Ведь есть же связь с платформой! Почему не отправлять туда отчеты в электронном виде?

– Мы именно так и поступаем, а бумажный вариант всего лишь дублирует работу.

– Для надежности?

– В общем, да, – пожимает плечами молодая женщина. – Во-первых, ученые старшего поколения, к которому принадлежит и наш уважаемый Иван Ильич Иноземцев, трудно привыкают к быстро меняющимся электронным технологиям. Во-вторых, в «Ангаре» и в самом деле несколько раз случались сбои с потерей базы данных. Так что пока бумажная волокита себя оправдывает.

– Даже теперь, когда вашему журнальчику приделали ноги?

– А какая разница? С тем же успехом могли приделать ноги информации, размещенной в памяти компьютера. Ничего сверхсложного – скачал на флешку и был таков…

Что ж, приходится согласиться.

Завершая дискуссию, задаю последний волнующий меня вопрос:

– Откуда руководитель смены связывался с плавучей платформой?

– Аппаратура связи установлена в рабочем модуле – справа от входа.

– Идемте…

* * *

Показав мне, как пользоваться связным оборудованием, Реброва удалилась в глубь рабочего модуля. Я же вызвал к монитору и камере Горчакова…

– Молодчина! – обрадовался тот моему решению выйти на связь прямо из лаборатории. – Говори – я весь внимание!

Несколько драгоценных минут уходит на пересказ событий, произошедших во время повторного погружения.

– Та-ак, – озадаченно тянет он, – значит, документы и одна емкость с газом исчезли. Худо дело.

– Берег оцеплен?

– Да, одна команда приступила к осмотру береговой черты, ждем прибытия второй. Женя, кого вы не нашли в лаборатории?

– Двоих. Панину и пропавшего Амбарцумяна.

– Все проверили?

– Нет, остались две палубы центрального модуля: нижняя и верхняя.

– Проверяй!

– Времени больше нет – у оставшихся снаружи ребят заканчивается дыхательная смесь. Через семь минут они должны начать подъем.

Из динамика переговорного устройства слышно, как шеф нервно барабанит пальцами по столу. Да, ситуация не из простых – я бы тоже призадумался…

– Давай поступим следующим образом, – прерывает он паузу. – Я сейчас даю команду местным пловцам на срочное погружение, а наши парни пусть возвращаются на платформу. Ты же в это время заканчиваешь осмотр.

– Хорошо. Пусть отправляют вниз две пары.

– Что им сказать?

– Первая пара должна занять позицию у шлюза. А вторая пусть перекроет доступ к люку рабочего модуля.

– Разумно мыслишь.

– Постараюсь выйти первым. Надеюсь, узнают и не кинутся с ножами.

– Не волнуйся – я им тут хвосты накручу! Кстати, в связи с предстоящим карантином лаборатории Иноземцев просит Реброву поднять всю рабочую документацию.

– Понял, передам, – многозначительно гляжу на Веру Александровну.

Она кивает: «Поняла. Сделаю…»

* * *

– И, пожалуйста, загляните к женщинам, – прошу Реброву, идущую выполнять указание научного руководителя. – Пусть готовятся к эвакуации, пока мы с напарником заканчиваем осмотр лаборатории.

– Да-да, не беспокойтесь…

Не представляю, как Скобцевой удастся обрядить в костюм и снаряжение обезумевшую Соменкову. Но они женщины – как-нибудь меж собой договорятся.

Я намерен осмотреть «чердак» и тащу Маринина на площадку у двух трапов.

– Стой здесь. Одним глазом обозреваешь центральный модуль, другим – выход с нижней палубы. Усек?

– Так точно. А как же верхняя палуба? – забеспокоился мальчишка.

– Если третьего глаза нет – слушай ушами.

И, сняв тяжелый ребризер, поднимаюсь по ступенькам…

Техническая палуба, в просторечье именуемая «чердаком», встречает низким гулом и рубиновым светом дежурных ламп. Вентиляция исправно гоняет воздух, но он все равно прилично нагрет и пропитан терпким запахом работающей электроники.