Иван Стрельцов - Радиоактивная война

Блеск большого города неожиданно сменился полутемными улочками пригорода. Дома здесь были одно – и двухэтажными, в основном слепленными из местной светлой глины, которой обмазывали тростниковые стены. В некоторых строениях крыши также были тростниковые, изредка проблескивала металлочерепица. Несмотря на резкую разницу в стилях этих строений, сыщик все же выделил одну общность – это двери, сбитые из толстых досок, и окна с массивными решетками.

– Зачем все это нужно? – поинтересовался сыщик.

– А-а, – девушка широко зевнула и безразлично махнула рукой. – Львы часто навещают нашу свалку, иногда молодые особи захаживают в поселки и безобразничают. Но особо не наглеют.

– Ясно, – Кольцов не удивился пояснению. На Дальнем Востоке России происходит нечто подобное, когда медведи выходят из тайги, чтобы поживиться отходами жизнедеятельности человека на поселковых свалках. Дикая природа постепенно приноравливается к условиям современного бытия.

Такси свернуло с центральной трассы на узкую второстепенную дорогу, вдоль которой шелестели листвой молодые пальмы, когда креолка будто очнулась от дремоты и закричала, стукнув таксиста по плечу:

– Здесь остановись!

Водитель послушно надавил педаль тормоза, мощная машина фыркнула, как усталый конь, и замерла. Глеб сунул несколько местных купюр в протянутую ладонь таксиста и открыл дверцу, в изумлении оглядываясь вокруг.

Лишь немного осмотревшись, он в небольшом отдалении от дороги в окружении пальм увидел двухэтажный коттедж.

Район был тихий, освещенный фонарями и застроенный аккуратными домиками. «Местный Беверли-Хиллс», – после беглого осмотра решил сыщик, следуя за девушкой. Пройдя в холл, они поднялись на второй этаж по узкой винтовой лестнице. Помещение наверху оказалось без перегородок, оформленное в виде студии. Треть занимала широкая кровать, вместо пледа застеленная бело-черной шкурой зебры. Подобные сооружения в народе называли сексодромами. На стене над кроватью – растянутая шкура антилопы с острыми витиеватыми рогами. Рядом висели чьи-то фотографии в позолоченных рамках.

По бокам сексодрома стояли две тумбы с оригинальными светильниками.

– Располагайся и чувствуй себя, как дома, – устало проговорила Барбара, сбрасывая свои вызывающие красные туфли. Присев на краешек кровати, она стала массировать ступни.

Кольцов осмотрел комнату, от его пристального внимания не укрылась неприметная дверь, затянутая противомоскитной сеткой. «Неплохо, даже балкон есть».

Поднимаясь по лестнице, он был уверен, что наверху его ждет Рудин или Александрийский. Но ни одного из генералов в комнате не оказалось, да и девица вела себя совершенно естественно для жрицы любви. Размяв ступни, она стала скатывать чулки.

Глядя на ее высоко оголившиеся бедра, Глеб обескураженно пробормотал:

– Нормально попал, сам себя перехитрил.

Его взгляд наткнулся на большую стеклянную пепельницу, выкрашенную под цвет вареной креветки. Ткнув ее пальцем, сыщик удивился: пепельница оказалась тяжелой, из толстого стекла, и Глеб почему-то подумал, что каждый раз выбрасывать окурки – занятие для хрупкой девушки не из легких.

Креолка освободила одну ногу из чулка, принялась за второй, не позабыв при этом продемонстрировать Глебу узенькие трусики. У Кольцова на мгновение перехватило дыхание при мысли о сладости продажной любви. Но эта провокационная мысль даже не успела сформироваться, когда до его слуха донесся звук открывающейся двери и чьи-то осторожные шаги.

Через мгновение в комнату ворвались трое мускулистых негров с явно бандитскими рожами и наверняка такими же намерениями. Впереди стоящий поправлял на руке тяжелый кастет, увенчанный острыми шипами. По своему опыту Глеб знал: таким оружием не пугают и даже не калечат, таким, на языке уголовников, «мочат вглухую». И о серьезности намерений налетчиков красноречиво говорил еще один факт: двое других африканцев были вооружены метровыми отрезами заточенной арматуры.

– Да, старею, – с досадой пробормотал Кольцов, глядя на чернокожих гопников, – за один раз дважды ошибся. Пора на покой, помидоры окучивать или клубнику выращивать. – Его пальцы крепко сжали гладкий бок пепельницы.

Старший из налетчиков выкрикнул что-то грозное на местном наречии, обращаясь к Барбаре, но креолка его полностью проигнорировала, продолжая аккуратно скатывать чулок с ноги. Делала она это настолько красиво, что гопники на мгновение даже позабыли о цели своего визита, пялясь на ляжки путаны.

Лучшего момента придумать было невозможно. Глеб, подхватив пепельницу, резко развернулся вполоборота, выбрасывая правую руку вперед.

Тяжелая разукрашенная стекляшка, подобно спортивному диску, пролетела через комнату и со всей дури врезалась в широкий лоб чернокожего гоблина. Во все стороны брызнули осколки, верзилу отбросило назад на ошеломленных подельников. Сила броска, точность и, главное, неожиданность привели к эффекту кеглей. Троица вповалку рухнула на пол, давая сыщику несколько дополнительных минут.

Нужно было прорываться наружу, только вот как? Проскочить к лестнице было делом рискованным, запросто можно было завязнуть среди валяющихся гоблинов или быть зажатым на узкой лестнице, тогда все, верная смерть. Попытка отбиться от трех бугаев в закрытом помещении также могла закончиться фатально. Единственный выход был не самым надежным, это выход через балкон.

Не раздумывая больше ни секунды, Кольцов вышиб ногой раму с противомоскитной сеткой и вывалился на небольшую площадку, огороженную стальными перилами.

Оказавшись на балконе, Глеб тут же сообразил, что сам себя загнал в ловушку. До земли было примерно метров десять, и никакой возможности спуститься, разве что прыгнуть на гранитную брусчатку. Судя по возне и гневным выкрикам в комнате, гопники уже пришли в себя и сейчас с намерением рассчитаться направлялись к обидчику.

В экстремальной ситуации подготовленный мозг работает в форсированном режиме, заставляя человека действовать на уровне рефлексов. Вскочив на перила, Кольцов по-звериному оттолкнулся и что было силы сиганул в направлении ближайшей пальмы.

Пролетев несколько метров, сыщик рухнул на зеленую шапку дерева, судорожно хватаясь пальцами за ветки. Пальма пружинисто дернулась, будто рассерженное животное, на которое свалилась неприятная ноша. Затем раздался протяжный стон, и тут же тонкий ствол пальмы стал сгибаться, послушно наклоняя к земле свою буйную крону.

Глеб с ужасом наблюдал, как в свете уличного фонаря к нему стремительно приближается уложенный брусчаткой тротуар. Сыщика до самого спинного мозга пронзил животный страх. «Вот сейчас ствол лопнет, и я своими мозгами украшу дорожку к этому чудо-дому».