Сергей Соболев - Братство волков

– Про него и говорю… Эх, – Степаныч судорожно вздохнул. – Надо было мне самому в полицию сходить. Но работы было много. А тот следователь, что приезжал сюда, чтобы осмотреть оставленные Толей вещи, он почти ни о чем меня не спрашивал.

– Скажите, когда убили этого вашего помощника?

– Деревянченко? В этот понедельник. Зарезали недалеко от дома.

Волков, не останавливаясь ни на секунду – он мог проделывать эту работу, в смысле, вешать на себя экипировку, на автомате, – задумался над тем, что услышал от механика. Похоже, этот Анатолий Деревянченко и есть жених той самой девушки, о которой ему рассказывала Анохина.

Волков на миг замер; затем медленно повернул голову, глядя на застывшего при первых же донесшихся откуда-то звуков Фомина. Он узнал не раз слышанные им прежде звуки утреннего азана. Высокий мужской голос, долетавший как бы издалека, как будто в окрестности имелась мечеть с минаретом, но все же вполне различимый, выводил затейливо, умело модулируя голосом:

– Аллаахумма, рабба хаазихи дда’вати ттааммати ва ссаляятиль кааима…

«Альфовец» вопросительно посмотрел на хозяина этой крохотной автомастерской.

– Бабаи молятся… – сказал Степаныч. – Я так думаю.

– И часто такое бывает?

– Нет, изредка. Раз пятый или шестой слышу за все время.

– А давно у вас появились эти вот соседи?

– Да пару месяцев назад.

Волков, услышав перезвон смартфона, глянул на дисплей – Анохина.

– Слушаю.

– Я только что говорила с Ковалем… Ругается!

– Ругается? – удивленно переспросил Волков.

– Он уже знает, что мы попали в историю… И что убиты двое, тоже знает.

– Что говорит? Кроме ругани, естественно?

– Говорит… – Волкову показалось, что собеседница всхлипнула, – говорит, что они, вот те двое из «Чероки», наверняка были сотрудниками полиции из соседних регионов. И теперь… он так и сказал… нам всем «бошки» поотрывают.

– Вот что, Светлана, – едва дослушав ее, сказал Волков. – Не тратьте время на этого идиота!. Звоните в дежурную часть! Пусть немедленно шлют к гаражам всех, кого только могут собрать!

– А-а… А что там происходит?

– Пока еще не знаю. Сейчас буду пытаться прояснить эту вот ситуацию… Вы еще на связи? – торопливо спросил он. – Алло!

– Да, Алексей?

– От вас видно крыши гаражей?

– Минутку… Знаете… Да… большей частью как на ладони.

– Видите двухэтажное строение из светлого кирпича?

– Эм-м… Верхние окна замурованы?

– Да, это оно. Мы находимся в аккурат в соседнем боксе…

– Поняла.

– Посмотрите, нет ли на крышах чего-нибудь подозрительного.

– В смысле… думаете, что там есть наблюдатель?

– Именно!

– Минутку… Нет, никого не вижу.

– Добро. Звоните в дежурную часть! Сейчас же!

– Вы там поберегите себя. Хотя вы и порядочный жулик… я все же переживаю…

Не дослушав Анохину, Волков нажал кнопку отбоя.

– Степаныч, а вот это строение двухэтажное, – Алексей кивнул в сторону боковой двери, – оно тоже ваше?

– Да… там мой офис. Ну, типа. И маленький склад еще.

– А почему верхний этаж заколочен? Вернее, замурован?

– Ну так… – Мужчина насупился. – Бабаи заставили. Вот когда стеной огораживались, ко мне от них представитель пришел. И сказал, что они не хотят, чтобы кто-то подглядывал за ними.

– Так и сказал – «подглядывал»?

– Может, не дословно, но смысл таков. Мол, частная собственность священна и все такое.

– И вы согласились?

– А что было делать? – угрюмо проговорил Степаныч. – Он сказал, что если не заложу проемы в три дня, то будут «большие проблемы».

Волков, уже полностью экипированный, прислушался к звукам высокого мужского голоса. Похоже, утренняя молитва записана на магнитофон или на дискету, такое практикуется… Однако же, накладываясь на эту запись, слышны и доносящиеся иногда из-за стены мужские голоса.

Как вот только что прозвучало:

– Субхаана раббияль азыим… Хвала моему Великому Господу.

«Странно, – подумал Волков. – По исламским канонам время совершения утренней молитвы – от момента появления истинного рассвета до начала восхода солнца. Время утренней молитвы уже прошло, ибо солнце взошло часа полтора, а то и два тому назад… Для полуденного намаза тем более время еще не настало… С чего это вдруг те, кто находятся за стеной, стали нарушать каноны, стали творить молитву в неурочное для этого время?..

– Степаныч, лестница найдется? – спросил он у владельца мастерской.

– Стремянка подойдет?

– Вполне…

По настоянию двух гэбистов (чей приезд в мастерские его очень напугал) Степаныч удалился в свой офис на первом этаже строения. Мобильный телефон хозяина гаража вежливо попросили отдать «на время»….

Комната и складик, оборудованные там, находились на максимальном расстоянии от «стены». Дверь запиралась как снаружи, так и изнутри. Конечно, было бы правильней отправить этого Степаныча вовсе из гаражей, да хотя бы к патрульному «Форду». Но тогда придется кому-то сопровождать его до выхода из гаражных блоков и затем передать на попечение полицейского. Учитывая, что здесь их всего двое, такой возможности у них нет. Так что пусть пока посидит в своем «офисе», там более или менее безопасно.

Волков установил стремянку. Из-за стены доносились слова молитвы, выводимые, как сложный узор, высоким мужским голосом на арабском. Если влезать на крышу, то сейчас для этого самое подходящее время.

– Игнатьич, встанете вот там, – сказал «альфовец» шепотом, указав затянутой в перчатку с вырезанными пальцами ветерану позицию. – Будете страховать. Гляньте сами, ладно ли будет? Видно ли всю стену и хотя бы частично крышу?

Фомин надел все же «разгрузку». В этом прикиде с «АК-74М» в руке он смотрелся весьма органично. Не задавая лишних вопросов, Александр Игнатьевич отошел к угловому боксу. Оценив позицию, он переложил «калаш» в левую руку и показал большой палец.

Волков, решив, что автомат, даже укороченный, будет в задуманном им деле обузой, положил его на кусок брезента у ворот рядом с лестницей. Проверил амуницию – привычным способом, подпрыгнув несколько раз. Убедившись, что ничто из надетого на нем не звякает, не брякает, под звуки молитвы стал подниматься по стремянке.

Все шло пока так, как он задумал. Перемещаясь где-то на четвереньках, а где-то и ползком по плоской сухой крыше, покрытой, к счастью, не оцинкованными листами, не жестью, не шифером, а положенными на стропила толстыми плитами ДСП, обработанными для водонепроницаемости гудроном или чем-то вроде него, Волков добрался до того места, где начиналась граница чужих владений.

Теперь стена находилась слева от него. Позади, метрах в пятнадцати, торчала пристройка с замурованными окнами. Ну а впереди и чуть наискосок по левую руку открывался двор тех, кого Степаныч называет бабаями…