Игорь Срибный - «Каскад» начинает прорыв

– Никак нет, товарищ полковник! У нас было несколько серьезных боестолкновений, были раненые и обмороженные. Одного тяжелого мы отправили вниз еще дня три назад.

– Да, солдат, было такое… Только вместо одного тяжелого мы получили двух.

– Как это?

– Вот так! Ваш товарищ тащил раненого на себе и, видимо, настолько устал, что не заметил растяжку. Но своим телом он прикрыл товарища, получив множественные осколочные ранения…

– Да-а, – протянул Макосей. – Филин, он такой. Сам погибнет, но товарища прикроет.

– Но мы отвлеклись, – перебил его полковник.

– А, да! Так вот, после крайнего боя мы уже были на грани: продукты кончились, медикаменты кончились, а когда хотели захватить все это на базе «духов», на нас поперло человек пятьдесят. Пришлось принять бой. В результате: трое «двухсотых» и двое «трехсотых», которых мы сейчас спустили. Ну, и почти все контуженые. Поэтому мы после того боя почти сутки отлеживались в пещере, в себя приходили…

– Во-он как… – задумчиво протянул полковник. – Ситуация паршивая. Мне дан приказ спустить вашу группу и соседнюю. Ее мы нашли, потеряв при этом шестерых разведчиков. Еще восемь остались с группой, так как сразу прорваться не смогли. Их накрыли минометным огнем. Связь с ними с ночи пропала тоже. Но мы хоть знаем их координаты. А вот как искать вашу группу, ума не приложу! В какой пещере Аладдина?

– Так зачем ее искать, товарищ полковник? – Макосей даже привстал от волнения. – Мы и проведем к группе. Самим им не выйти – ведь три тела нести, а наши все уже на ногах еле стоят. Мы же восьмые сутки в горах!

– Да как же вы пойдете? – удивленно посмотрел на Макосея полковник. – Вы же только оттуда. Еле живые… И пойдете снова?

– А то! – Макосей умоляюще смотрел в глаза Павлову. – Разрешите, тащь полковник! Мы ведь и проход знаем. Только идти надо часа в четыре, когда самый сон у «духов». Разрешите? Мы проведем, как надо, без потерь!

Павлов некоторое время сидел, задумавшись.

– Так! – наконец сказал он, хлопнув шапкой о колено. – Командира разведроты ко мне!

Через пять минут прибежал капитан. Он был в таком же грязном, изодранном маскхалате, как и разведчики. Его красные глаза с набрякшими веками и трехдневная щетина говорили о том, что он уже не помнит, когда отдыхал. «Ну, этот свой!» – подумал Макосей, имевший еще более страшный вид.

– Капитан, у тебя что, нет запасного маскхалата? – поморщился полковник при виде своего главного разведчика.

– Откуда, товарищ полковник? – прохрипел простуженным горлом капитан. – Один на все случаи жизни! Постираю, подштопаю, будет как новый!

– Ты что, издеваешься?

Капитан молча вывернул изнанку маскхалата. На белом изнутри полотне синел чернильный штамп «Размер 3. г. Куйбышев. Артель инвалидов № 6. IX.1944 г.».

– Вот это да! – только и смог произнести полковник. – Ладно, Сергей, присаживайся. Слушай боевую задачу!

21 февраля 2000 г. 4-00. Пещера

Погода в ночь на 21 февраля была ужасная. Мокрый снег шел всю ночь, не прекращаясь ни на минуту. В пещере все замерзли, поскольку искать сушняк под полуметровым слоем снега – дело безнадежное, а старый запас дров сожгли.

Седой поднял группу в 4-00 и приказал готовиться к выходу. Подсвечивая себе фонариками и зажигалками, разведчики стали паковать рюкзаки.

– Дрюня! – позвал Седой прапорщика Паршакова. – Как упакуетесь, оставляйте свои ранцы здесь и идите за «двухсотыми». Понесем с собой. Увяжите их в палатки и привяжите к жердям. Боюсь, все равно придется нести их на плечах. А за радистом вернемся позже, как только погода позволит слетать за его телом на вертушке. Сейчас не осилим двадцать километров, чтоб вернуться на место высадки.

– Я понял, командир! – ответил Паршаков. – С собою брать всю группу?

– Конечно! Вам же нужно будет меняться у носилок. Удачи!

– К черту!

В 4-30 откинулся полог, и в пещеру неожиданно ввалился… Макосей, отправленный ночью с ранеными.

Седой подумал о самом худшем, но разведчик предостерегающе выставил вперед обе руки, подняв ладони:

– Ша, командир! Все нормально. Задание выполнено. Я не один пришел. Со мной десять пацанов из разведки мотострелков. Мы слегка перекусить принесли, чаю горячего, батареи для рации…

– Ну, ты даешь, Макосей! Я уже черт-те что подумал… – Седой обнял облепленного снегом разведчика. – Ну, давай свой перекус. Весьма кстати, конечно, после двух суток голодухи.

Пехотинцы пролезли в пещеру и, обменявшись приветствиями, стали вскрывать пакеты с сухим пайком. А из термоса пахнуло ароматом свежего чая. Скоро на спиртовках затрещал, побрызгивая жиром, «тушняк», распространяя по прокопченной пещере запах говядины… Разведчики оживились.

Батон тем временем поменял батареи на рации и вышел на связь со штабом. Но его тут же «отфутболили», приказав работать с командующим операцией. Седой взял ларингофон.

Командующий, как всегда, давал четкие, конкретные команды.

– Разведка мотострелков выведет вас на вторую группу. Ваша задача: соединиться с ней, отработать по карте взаимодействие и на месте решить, как вам выходить – двумя ударными группами или одним кулаком. Мы готовим вам встречу и поможем с прикрытием прорыва. Метеослужба обещает солнце, так что, не исключено, и авиацию подтянем.

– У меня люди измотаны… – начал Седой, но командующий перебил его:

– Что ты от меня хочешь? Вторая группа в таком же состоянии. Поэтому вам и им в помощь и отправили разведвзвод мотострелков. Это все, чем мы могли помочь. И то, спасибо твоему разведчику: провел пехоту через боевые порядки «духов»… Все, Каскад, готовьтесь к выходу. Как соединитесь со второй группой, выйдешь на меня, обсудим дальнейшие действия.

Группа Паршакова пришла уже перед рассветом. Разведчиков качало от усталости, и горячая пища пришлась как раз кстати. А напившись чаю, разведчики вообще приободрились.

– Где наши? – тихо спросил Седой Паршакова. – Хочу проститься.

– У входа оставили. Они уже проморозились насквозь.

Седой вышел в серый рассвет и подошел к трем тюкам, в которых смутно угадывались человеческие тела, – все, что осталось от его боевых товарищей…

А из пещеры уже потянулись разведчики. Глядя на их серо-черные, изодранные маскхалаты, на серые от усталости, обветренные лица, заросшие бородами, он вдруг в который уже раз испытал какое-то теплое, почти отцовское отношение к ним. И страх за их жизни. Бесценные жизни…

К нему шагнул командир взвода пехотинцев и протянул руку.

– Я – лейтенант Тимофеев. Давайте мы понесем носилки. Мои ребята более свежие. Да и честь для них.

Седой молча кивнул, пожав руку лейтенанта.

– Первым пойдет старший сержант Сычев – он уже дважды ходил ко второй вашей группе, дорогу знает.