Евгений Сухов - Гнев смотрящего

В бильярдной стоял аромат дорогих голландских сигар. Просторное помещение было погружено в полумрак. Только зеленый суконный прямоугольник стола ярко освещался флюоресцентной лампой, свисавшей с потолка на длинном черном шнуре. Бильярдная размещалась в подвале кирпичного трехэтажного особняка за высоким зеленым забором в надежно охраняемом дачном поселке Жуковка-5, не обозначенном ни на одной географической карте Подмосковья. Этот особняк после смерти владельца, старого кремлевского работника Ивана Пахомовича Сапрыкина, перешел его сыну Алику, который, помимо роскошного дома, унаследовал многочисленные личные связи отца, позволявшие тонко ориентироваться в лабиринтах советской, а позже – российской власти. Это наследство оказалось бесценным, потому что давало возможность наследнику и его ближайшим друзьям, самым доверенным лицам, осуществлять невидимый контроль за передвижениями ключевых актеров на российской политической, экономической и криминальной сцене. Кем они были – простыми суфлерами или всесильными режиссерами великого загадочного театра, этого не знал никто. Порой они сами до конца не осознавали силу своего воздействия на огромную зрительскую аудиторию, называемую Россия. Наивные зрители, простые российские граждане, не видя истинных постановщиков великолепного и страшного спектакля, то впадали в дикий восторг и эйфорию, сопровождая актерскую игру бурными, переходящими в овации аплодисментами, а то вдруг обливались горькими слезами от разыгравшейся на необъятных театральных подмостках вакханалии и беспредела. Ясно было одно, что игра велась по-крупному, и это внушало аудитории уважение и даже трепет.

Вокруг бильярдного стола нервно прохаживались двое игроков. Третий молча наблюдал за затянувшейся партией, стоя у полированной стойки бара. Перед ним на картонном кружочке с изображением карты России стояла пузатая рюмка.

– Алик! Своячка в лузу! – лениво произнес он, обращаясь к мужчине лет пятидесяти, крепкого сложения, с хищным сухощавым лицом.

– Только не надо говорить под руку, Витюша… – процедил Алик и, прицелившись, хлестким ударом направил шар в борт, бросив ему вдогонку: – Карамболь – второго в середину!

Шар врезался в борт, отскочил вбок и, подрезав другой шар, ушел далеко влево. А подрезанный шар резво покатился по зеленому сукну и через мгновение пойманной рыбой уже трепыхался в средней сетке.

– Партия! – провозгласил довольный Алик и в возбуждении стукнул кием о полированный борт. – Однако с тебя стольничек зелененьких, добрейший Петр Петрович.

Его соперник покачал головой и криво усмехнулся:

– Что-то непруха у меня сегодня, мой друг…

– Ты скажи спасибо, что мы с тобой играем по маленькой, Петр Петрович. – Алик поднял вверх палец. – Сто баксов – это разве сумма! В старое время люди на бильярде совхозы и заводы проигрывали. А еще был случай, когда за место в Политбюро старые партийцы бились: один шар все тогда решил, а какие последствия… Ого-гo!!! Потому-то при Советах бильярд и запретили…

– А ты откуда все знаешь? – без всякого интереса спросил Петр Петрович.

– Папа рассказывал, – уклончиво ответил Алик.

Собеседник понимающе кивнул:

– Папа у тебя большой был человек…

– Это точно, – уважительно подтвердил Витя. – Царство ему небесное. – Взяв рюмку, он выплеснул в рот остатки напитка и, почувствовав, как обжигающая жидкость поползла по пищеводу, довольно зажмурился.

– В старое время, скажу я вам, любезные, – со вздохом произнес Петр Петрович, – не только бильярд – все было под запретом. Может, потому и жилось проще. Раньше оно ведь как было: строго по лозунгу «Вся власть – Советам». У тех, кто эти самые советы давал, – у того и была вся власть. А вот нынче советчиков больно много развелось. Оттого и бардак…

Алик махнул рукой:

– Ну, это ты, Петя, брось! Не советчиков много стало, а болтунов. Я так думаю, что мы трое будем покруче, чем вся наша Госдума, Кремль и губернаторы, вместе взятые! Это им только кажется, что в их руках власть… А на деле… Сам посуди…

– А на деле и нам сейчас куда сложнее стало, – покачал головой Витя, наливая себе еще одну рюмку. – Старых проверенных людей не осталось – тех, на кого можно было опереться. Академика нет…

– Того нет, зато есть другие, – с усмешкой отозвался Алик. – Академики вон куда взлетают нынче – в Кремле гнездо норовят свить!

– Ну, это ты про академиков советского розлива… Я говорю про Егора Сергеевича Нестеренко – вот это был академик высшей пробы, не то что нынешние… Все в своих руках держал. Каким могучим оркестром дирижировал. Вон какие люди под его музыку плясали. Жаль старика. Сколько уже прошло, как его в самолете взорвали?

– Да, пожалуй, около двух лет будет! – Алик нахмурился. – Нет, Нестеренко под конец сильно сдал. Все дела перекинул своему ученичку… Он нам чуть всю песню не испортил. Вместе с генералом Артамоновым. Хорошо, генерала удалось вовремя вывести из игры…

– Кстати, этого нестеренковского выкормыша еще рано сдавать в архив, – назидательно заметил Петр Петрович. – Он, как птица Феникс, запросто из пепла возрождается. Глядишь, еще и нам пригодится. Помнишь, кто в старину Русь спас – когда пришлось звать, чтобы пришли и порядок навели? Варяги!

– Думаешь, и нам придется обращаться к «варягам»? – со зловещей улыбкой тихо спросил Алик.

– Не исключаю, – кивнул Петр Петрович и уселся в глубокое кожаное кресло в углу, знаком пригласив Алика присесть рядом. – Случайные люди полезли во власть. Да и в бизнес тоже. Чумазым не понравились итоги приватизации – они хотят все переиграть под себя. Вон нашего сибирского металлурга с шумом выпихнули из страны, в Питере в последнее время черт знает что творится – даром что город славных киллерских традиций. Раньше там царей и секретарей обкомов убивали, а теперь за бизнесменов и депутатов взялись… А с торговым флотом недавно какая там катавасия закрутилась! Слава богу, что этого выскочку младшего Гаврилова замочили. Это его папаше был добрый сигнал – чтоб знал свое место и не зарывался!

– И кого же за торговый флот нужно благодарить? – Алик расстегнул воротник рубашки и ослабил узел галстука.

– Кого же еще – Владислава Геннадьевича, Варяга нашего славного.

– Ага. Так не рано ли «варяги» пожаловали?

– Кто его знает, Алик. Но эти «варяги» нас не спрашивали. Сами пришли, как видишь.

– Так, может, это непорядок, Петр Петрович. Как думаешь?

– Не знаю. Последнее время он, конечно, странно себя ведет. Ему-то этот «Балторгфлот» на какой ляд сдался? Может, в детство впадает? С сынишкой кораблики решил попускать? Так у него для домашних забав есть оловянные солдатики, пистолетики, пулеметики, самолетики «Госснабвооружения»…