Кирилл Казанцев - Время пришло

Форточка на зарешеченном окне была открыта, а ночка выдалась ветреной, случались порывы, и в эти мгновения плотная штора скребла по кожистым, остроконечным листьям пышной драцены, получался зловещий царапающий звук, который они и услышали из спальни. Надо же, до чего обострен слух, с чего бы это? Ухмыляясь, облизывая посиневшие губы, он закрыл форточку и отправился обратно, не забыв погасить свет. Прошествовал по галерее независимой походкой, вошел в спальню, сделав грудь колесом.

– Ну, что там? – напряглась супруга.

– Спи, дорогая, – усмехнулся он. – Вечно вы, женщины, накручиваете.

И не успел он погрузиться в сладкие объятия бога сновидений, как его опять толкнули!

– Саша, проснись, мне кажется, под дверью кто-то стоит. Сашенька, мне страшно. Ты уверен, что окно на чердаке было закрыто?

Чердачное окно не подключалось к сигнализации – техникам, работавшим в доме, не хватило проводов. Пообещали, что сделают в другой раз, на чем благополучно и забылось. Какого черта? Чердачное окно расположено в таком месте, что забраться в него можно лишь в том случае, если злоумышленник подлетит на вертолете и спустится к окну по веревочной лестнице! Не помогут навыки в альпинизме, да и узкое оно, чтобы пролезть человеку стандартного телосложения. А коли и пролезет, он не спустится на второй этаж, потому что люк заперт снаружи (домашние туда не ходят), а лестница сложена и отодвинута в сторону…

– Послушай, Антонина, это уже не смешно, – он начал раздражаться.

И вдруг замолчал на полуслове, оцепенел от ужаса! Дверь, завуалированная белесой пеленой, вдруг начала без скрипа отворяться! Дыхание перехватило. Антонина Геннадьевна издала короткий сдавленный звук. Две фигуры, размытые мраком – одна повыше, другая пониже, – материализовались в комнате, стали быстро приближаться, и спустя мгновение ошалевший от страха чиновник почувствовал, как его прижали коленом к кровати, перехватило дыхание, и липкий пот потек в глаза. Что-то сдавленно простонала супруга, дернулась, надрывно закашлялась – и ее прижали к постели.

Яркий свет фонаря ударил в лицо! Он собрался закричать, возмутиться, но в горле все как-то склеилось, перекрутилось, он испускал какое-то жалобное овечье блеяние, переходящее в ультразвук. И вдруг короткая, но пронзительная боль в шее – и что-то потекло по организму – холодное, упругое. Он дернулся несколько раз и застыл – сковало члены, он их не чувствовал, такое ощущение, что от него осталась одна голова, накачанная страхом…

– Вот и славно, – услышал он надтреснутый, поскрипывающий, какой-то металлический голос – нормальные люди такими голосами не разговаривают. – Доброй ночи, Александр Яковлевич. И вам доброй ночи, Антонина Геннадьевна, мы не сильно вас потревожили? Просим прощения за столь внезапную материализацию из потустороннего мира…

Говорящий сделал паузу, посмотрев на прикованных к кровати супругов. Они щурились от яркого света, икали и кашляли, цвели пятнами. Они не видели, кто висел над ними, все сливалось в один мерцающий фон.

– Кто вы?.. – прохрипел чиновник. – Что вы нам вкололи?.. – приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы говорить.

– Все в порядке, Александр Яковлевич, – ночной гость убрал колено, и чиновник обрел свободу, которой не мог воспользоваться, он был парализован. – Это новый, недавно синтезированный препарат, гарантирующий сон через четверть часа. Под словом «сон», Александр Яковлевич, подразумевается вечный.

– Обновляем вирусную базу, так сказать, – насмешливо произнес второй голос, он тоже звучал неестественно, замогильно, с подвыванием и ржавым эхом.

– Ну, можно и так сказать, – допустил первый. А когда супруги в унисон застонали, стали трясти головами, успокоил: – Это шутка, дорогие Александр Яковлевич и Антонина Геннадьевна. Препарат вызывает легкий парализующий эффект, ненадолго, максимум на полчаса. При этом вам ничто не мешает думать и говорить, а также принимать верные и неверные решения.

– Саша, кто это? – простонала супруга. – О чем они говорят?

– Вы что себе позволяете?.. – надрывался чиновник. – Это шутка, розыгрыш?.. Вы кто такие, черт побери… Вы покойники, вы даже не представляете, на кого подняли руку… вас сотрут в порошок… – Он не смог говорить, он буквально захлебывался в собственной слюне!

– Спасибо, Александр Яковлевич, нам очень важно ваше мнение, – сдержанно поблагодарил «собеседник». – Хотя с другой стороны… Хотелось бы поставить вас в известность, что подобный разговор неконструктивен и никому не принесет пользы. Мы собрались по другому поводу.

– Возьмите деньги и уходите, – прошептала супруга. – Возьмите мою шкатулку, там много золота, – она под трельяжем на полке… Возьмите деньги… Саша, отдай им деньги, что у тебя в сейфе…

– Дура… – захрипел чиновник. – Нет у меня в сейфе никаких денег.

– Полноте, Александр Яковлевич, – сказал полночный грабитель. – Чтобы у вас, да не было денег. Нехорошо, Александр Яковлевич, даже перед лицом смертельной опасности вы не можете изменить своей фирменной жадности.

– Что вы имеете в виду? – похолодел чиновник. – Какая смертельная опасность?

– А вот теперь перейдем к делу, если позволите, – металлический голос вгрызался в мозг, от него уже звенело в ушах, голова раскалывалась. – Минуту назад вы возмутились – на кого мы подняли руку? Поясняем: на труса, вора и взяточника. Несколько лет мы наблюдаем за вашей многотрудной деятельностью на посту заместителя мэра по земельным вопросам – и не поверите, просто восхищены вашей неуемной страстью к жульничеству и стяжательству. Вы неподражаемы, Александр Яковлевич. Ваша изощренность не ведает границ. Сколько вы уже наворовали? Десять миллионов долларов, пятнадцать? Или мы настолько наивны, что не представляем реальный масштаб? Управы на вас, к сожалению, нет. Органы власти, особенно местные, проедены коррупцией. Подобные вам чувствуют полную безнаказанность. Прокурор в кармане, полиция в кармане, мэр Фаустов… впрочем, тут неточность, это ВЫ у него в кармане. Столичная рука руку греет, не так ли? И в Москве все подвязано – ведь Москва рядом, какие-то двести километров? Следственный Комитет не доберется – там тоже не ангелы, да и не будут они работать без указаний, а если уж случится беда, родная партия всегда протянет руку помощи.

– Что вы несете. Я не украл ни копейки.

– Нам все известно, Александр Яковлевич. И про прежние грешки, и про сделку с московским предпринимателем господином Артамоновым, про манипуляции с земельным фондом, про подставные фирмы-однодневки, через которые проходили ваши сделки. Перечислять не будем – вы и сами в курсе. К чему слова, Александр Яковлевич? Крутые скользкие края имеет эта колея, знаете ли. Времена меняются, народ перестает терпеть и безмолвствовать. И если уж не действуют другие механизмы… Нам очень жаль, Александр Яковлевич, но «антихеппи-энд» в вашем деле обеспечен. Мы пришли, чтобы вас убить.