Кирилл Казанцев - Время пришло

– Тащи Брызгалова, – бросил помощнику Кудесник. – И мне плевать, как ты его добудешь.

Через полчаса подвезли на машине заместителя председателя горсовета. Олег Миронович был уже не тем уверенным в себе, излучающим обаяние, одетым с иголочки народным избранником. Он изменился – решительно и бесповоротно. От господина Брызгалова уже не пахло, но сотрудники полиции держались от него подальше. Разбитый, поникший, растерявший былую депутатскую стать Олег Миронович напоминал фигуранта судебного процесса, которому объявили о пожизненном сроке.

– Вообще-то я на бюллетене, Аркадий Григорьевич, – пробормотал умирающим голосом Брызгалов.

– Рад за вас, Олег Миронович, – огрызнулся Кудесник. – И все же постарайтесь сосредоточиться. А то нас всех потопят в дерьме. Вы разговаривали с женщиной, назвавшейся Надеждой Викторовной. Вы видели ее лицо, мелькнувшее в машине. Сейчас вам представят четырех дам, и вы должны из них выбрать одну.

Брызгалов задрожал. Судя по апатии, охватившей человека, ему уже было все равно, найдут преступников или нет. Но опять встречаться с этой женщиной…

– Хорошо, – усмехнулся Кудесник, изучив лицо визави. – Следователь будет беседовать с каждой из них, а вы будете сидеть в соседней комнате, смотреть в монитор и слушать.

Итог эксперимента ничуть не удивил. Просто жаль потраченного времени. Через час с небольшим Кудесник снова лицезрел перед собой «приболевшего» депутата и слушал его беспомощный лепет, старательно подавляя тошноту. Олег Миронович практически не видел эту женщину, мелькнула она в окне, он успел еще подумать, что многовато у бабы на лице косметики. Но это решительно не шлюшка Анфиса и не Настя из супермаркета. Больше всех на ту даму похожа Ксения, хотя он не уверен – ведь это был какой-то миг, да и прическа другая… Но он готов заявить решительно: голос не Ксении, а скорее той… ну, которая самая робкая – Лиза, да? Вернее, даже не ее голос, а отдаленно похожий. Настолько отдаленно, что он не даст никаких поручительств, ничего он не знает, оставьте его в покое! Пусть ему ткнут в любую из представленных барышень, и он подпишет все, что ему скажут…

– И что теперь, Аркадий Григорьевич? – уныло вопросил помощник, брезгливо глядя вслед уходящему Брызгалову. – Оформляем на трое суток? Отпускаем?

Предчувствия тяжелых последствий томили душу старому лису. Его подчиненные и без того перестарались. Атмосфера в Качалове накаляется, вдобавок эти ужасные ролики в Интернете. Не факт, что московские товарищи сделают из качаловских подельников козлов отпущения, но такую вероятность исключать нельзя. Если пойдет большая волна, то всех сольют с потрохами, невзирая на связи, лишь бы самим удержаться, а потом будут кричать во всех СМИ: дескать, в очередном маленьком городе разоблачена крупная банда, сросшаяся с властью! А мы недоглядели, не уделили должного внимания, виноваты. А если еще вскроется, что полиция работала не самыми конституционными методами…

– Баб отпускайте, – проворчал Кудесник, – но поставьте на учет. Желательно понаблюдать за ними. Мужчин допросить еще раз, в моем присутствии.

Он всматривался в лица этих людей, искал в них что-то неестественное, настораживающее и, хоть ты тресни, не находил! Заика Никита откровенно психовал, моргал в пол, дергал плечами, словно его без остановки кусали блохи.

– У вас что-то случилось, Никита? – вкрадчиво спрашивал Кудесник.

– Д-да н-нет… – отшучивался тот. – Я всегда такой и-испуганный…

И тут же решил, что проговорился, испуганно глянул на подполковника полиции и снова потупил взор.

У этого жалкого парня по фамилии Россохин не было алиби, ему от роду было двадцать семь, круглый сирота, приехал в Качалов из соседнего района (вроде как за девушкой, но что-то не срослось в личных сферах), хотел устроиться таксистом, да тоже не вышло. Подрабатывал на стройке, потом дворником одновременно в нескольких ЖЭУ. Он никогда не совершал ничего противозаконного. Живет себе тихо, зарабатывает копеечку, в общежитии приютил его товарищ, поскольку снимать жилье пока дорого, а о покупке собственной квартиры и думать нечего. Он не понимает, за что его взяли! Вот его документы, они же не фальшивые какие-нибудь… Кудесник уныло разглядывал паспорт с волоколамской пропиской, военный билет, согласно которому фигурант оттрубил два года в автомобильных войсках, где его уж точно не могли научить в одиночку вырубать десяток омоновцев…

– Я, кажется, догадываюсь, – пробормотал второй фигурант – мрачноватый двадцативосьмилетний Артем Сосновцев. – Вы ловите тех, кто называет себя «мстителями»? Только о том и разговоров в городе… Ну, ни хрена себе… – протянул он. – Вот так чести я удостоился…

– А если вы не входите в эту банду, вам хотелось бы в нее войти? – несколько витиевато осведомился Кудесник.

Осмыслив сказанное, Артем смутился. Он в общем-то существо аполитичное, ему плевать, за что решили побороться эти странные люди, не надо ловить его на словах, в которых он не силен.

– Давно хромаете? – спросил Кудесник.

– Года три, – мысленно прикинул Артем. – Собственно, потому из органов и уволился. Наркоман ножкой от кресла колено сломал.

– Вы работали в органах? – напрягся Кудесник.

Артем немногословно рассказал, что отслужил четыре года в ППС во Владимире – после армии решил отправиться в ментуру. Военный срок тянул на Дальнем Востоке – в караульных частях внутренних войск. В Качалов переехали с женой, чтобы быть поближе к ее родне. Вот только развелись два года назад по «ряду семейных обстоятельств», с бывшей женой почти не видится, снимает комнату в общаге. Работает то сторожем, то грузчиком, не противник приложиться к бутылочке, девушка имеется – ну, не красавица, конечно. Кому еще нужен такой хромоногий? «Отличная, кстати, кандидатура, – сделал мысленную зарубку Кудесник. – Кабы не эта окаянная хромоногость. Надо бы выяснить, не пропадает ли временами у него хромота. Сделать запрос во Владимир – чего там с ногой?»

Третий фигурант, Константин Забелин, из последних сил храбрился, гримасничал, как паяц.

– А что, мы завсегда готовы помочь родной полиции – если Родина прикажет, то и в камере посидим, и потерпим, и чужое на себя возьмем… А что случилось-то, товарищи милиционеры… в смысле, господа полицейские? Клянусь, ни разу не сидел, не привлекался, всю сознательную жизнь на железке ишачил…

Не мог этот «ванька-встанька» быть хладнокровным «мстителем»! Если он, конечно, не гениальный актер. Но он не то что гениальным, он просто актером не был – все его гримасничанье было насквозь фальшивым, наигранным, а за позерством просвечивал страх. Парню стукнуло тридцать, десять лет назад вернулся из армии – служил в железнодорожном стройбате – восстанавливал полотно на Северном Кавказе после многочисленных подрывов. По возвращении на гражданку несколько лет трудился составителем поездов в местном депо, потом перевелся в ремонтную бригаду. Уволился в 2009-м, и вот уже два года он типичное «перекати-поле», то здесь поучаствует, то там…