Сергей Зверев - Потерянный взвод

Но сняться через три минуты не получилось. Крикунов, забираясь по камням наверх, поднялся на высоту и осмотрелся. Изменить решение капитана заставила карта. Вернее, географические особенности на ней. Как ни старался Стольников в радиусе пяти километров от Ведено найти водопад и озеро, ничего у него не получалось. Ближайший водопад был в Аргунском ущелье, но озера там не предполагалось.

— Что за ерунда, — пробормотал капитан. — Крикунов, что видишь?

— Товарищ капитан, вам следует сюда подняться!

— У тебя голова от высоты кружится, что ли? — съерничал капитан.

— Нет, просто я ничего не понимаю!

Оставив карту прапорщику и штурману, Стольников быстро взбежал на высоту. Уже там, на вершине, пригнулся и добирался до бойца почти ползком.

— Я правда ничего не понимаю… — бормотал солдат.

Стольников добрался до него и улегся, чтобы бинокль оказался в тени. Но увиденное поразило его задолго до того, как он поднес его к глазам.

— Что за хрень, солдат? — выдавил он.

— Вот и я о том же…

Перед Стольниковым раскинулась долина без каких-либо признаков жизни. Веденский район Чечни и эта местность были очень не похожи друг на друга. Отсюда, с высоты, Стольников, как ни старался, не мог увидеть ни одного поселка. Даже если предположить, что они прошли под землей не пять километров, а десять, что невозможно в принципе, они не могли удалиться от обжитой части так далеко.

— Я страшно извиняюсь, но если мы двигались на север, то где Гуни, Регина, Эрсеной?.. Если на юг, куда подевался Харачой?.. Мы не в Дагестане случайно, парень?..

— Я бы не хотел, чтобы в Дагестане… — усмехнулся Крикунов. — Мне письмо от подруги в бригаду везут.

— Мистика, — проговорил, разглядывая в бинокль окрестности, Стольников. Он был потрясен, но ему не хотелось, чтобы люди видели его состояние. — Мы на такой высоте, что не грех и Шатой увидеть! Но его нет. Ничего нет.

Действительно, ничего, что было бы похоже на поселки, с высоты не обнаруживалось. Только лесные массивы темной «зеленки», как кляксы на светло-зеленом листе бумаги, несколько естественных водоемов и, куда ни кинь взгляд — от горизонта до горизонта, — ожерелье гор с тонущими в облаках вершинами.

— Крик, спустись и пригласи сюда штурмана с Жулиным. — Это единственное решение, которое мог сейчас принять Саша после рекогносцировки. — И передай Баскакову, чтобы готовил группу к выходу.

Дождавшись Пловцова, Стольников схватил его за рукав и уложил на землю.

— Сергей, сколько ты летаешь над Чечней?

— Пятый год, — еще не бросив взгляд на пейзаж, машинально ответил штурман.

— Тогда скажи мне, идиоту, какому району Чечни соответствует этот ландшафт?

Через мгновение Стольников заметил, как с лица Пловцова сошел цвет.

— У меня тут мысль родилась, — продолжал Стольников. — Мы не в Дагестане?

Пловцов прокашлялся и размял рукой шею.

— Ну, если мы пробрели в лабиринте километров пятьдесят, тогда пожалуй, — согласился штурман. — Очень похоже на участок местности в районе Дагбаша… Но ты же понимаешь, Саша, что такое невозможно! Тем более мы в кольце гор, в центре кольца диаметром километров в сто!.. Нет в Дагестане такого места!

— Тогда, — Стольников посмотрел по очереди на прапорщика и штурмана, — что это за место?

— Выяснить можно только одним способом.

— Вот именно, — согласился Стольников и посмотрел на часы. — Сверим. Половина двенадцатого. Ермолович, Маслов, Лоскутов и Баскаков остаются у водопада. Мамаев с ними. Я, Жулин и Крикунов отправляемся в район тех двух озер. Сергей, возьмешь остальных и проверишь местность восточнее озер.

Уже внизу, проверяя оружие и боеприпасы, Смольников усмехнулся.

— Товарищ капитан, не могли бы вы ввести нас в курс дела? — попросил Ермолович.

— Сейчас я введу вас в курс дела. Я ничего не знаю. Теперь вы в курсе дела.

Ермолович обернулся в группе, ища поддержки.

— В принципе мне все равно, кого резать. Но где мы все-таки находимся? — спросил Ключников.

Стольников указал Жулину — «наверх!» — и улыбнулся.

— Связи нет. Зато есть много боеприпасов и воды. Это главное. Значит, скоро мы выберемся отсюда. А сейчас Баскаков организует службу войск на этом, отдельно взятом, не существующем в Чечне долбаном водопаде. Думаю, к вечеру вернемся. Думаю, на «вертушках»… Мамаев! Каждые полчаса запрашивай начальника разведки. Каждые полчаса по три минуты и — отключай связь. Все меньше вероятность, что засекут.

И две группы поднялись наверх, чтобы оттуда, с высоты, разойтись в разные стороны.

— Что это значит? — ошеломленно пробормотал Ермолович.

— Это значит, — отозвался Лоскутов, — что долго находиться в холодной воде капитану Стольникову нельзя.

— Рот прикройте! — прикрикнул Баскаков. — Ты за Масловым смотри, Ермола, а не трепись! Вон, трясет парня!

— А что я сделаю? У меня в сумке нет передвижного госпиталя!

— А ты найди и через час доложи! А я проверю!

— Что?.. — Ермолович прильнул ухом к губам Маслова, который снова пришел в сознание. — Что ты говоришь, Васек?..

Раненый прошептал что-то и затих.

— Сооруди над ним шалаш! — приказал Баскаков Лоскутову. — Что он сказал?

— Он сказал, — глядя прямо перед собой, выдавил санинструктор, — что мы не в Чечне…

— Бредит. Ты смотри за Васькой, Ермола, иначе голову сниму, понял? — рассердился сержант и, подхватив с камней автомат, стал подниматься на высоту.

За час пути Стольникову не встретилось ничего, указывающего на то, что на этой необъятной и в то же время просматриваемой насквозь территории есть обжитые места. Не было следов скота у ручьев и озера, к которому подошла группа, ни разу не были замечены остатки былых костровищ. Складывалось впечатление, что этот район вообще не тронут цивилизацией.

— Глазам не верю, — бормотал Жулин, исколесивший за две кампании всю Чечню по всем направлениям розы ветров. — Мы в каком-то предгорье, а где именно — я понять не могу. Площадь в двадцать квадратных километров — и это только видимо глазу — совершенно безлюдна! Да разве может быть такое в краснознаменной Ичкерии?!

Он хотел поговорить еще, но путь пролегал через лесной массив, и прапорщик вынужденно замолчал. Через пять минут они углубились настолько, что за спиной перестали быть видны просветы меж деревьев, а чириканье сурков окончательно стихло. Теперь глухо покрикивала кукушка. Эти ее объемные, как в колодец, «ку-ку» прокатывались по лесу и глохли. Стольников вынужден был признаться, что устал. Во время последнего привала, еще под землей, он не сомкнул глаз, и усталость давила, заставляя остановиться.

Ориентироваться по компасу и солнцу не было необходимости. Они уже несколько раз заходили в «зеленку», но это были колки дикой айвы и яблонь, а не лес. Если идти все время прямо, то на солнце можно и не смотреть. Двигаясь по наитию, как там, под землей, Стольников выбрал направление строго на север и теперь его придерживался.