Александр Шувалов - Притворщик-2, или Сага о «болванах»

— Значит, будешь уходить по воде?

— Вернее, под водой.

— А как же твоя водобоязнь, Стас? — расхохотался Толя. — Если честно, никогда в нее не верил.

По официальной версии я с самого раннего детства смертельно боялся воды. До хрипа в горле, колик в желудке и рези в подмышках. Никогда не принимал ванну, а в душ ходил непременно в надувном спасательном жилете. Даже соответствующая запись в личном деле имеется. Так решило высокое руководство, когда принимало меня на службу.

На самом деле с водой у меня довольно-таки неплохие отношения. В школе я несколько лет не без успеха отзанимался плаванием и даже выплыл в перворазрядники. На этом мои успехи, правда, и закончились. Для того чтобы чего-то добиться в плавании, неплохо иметь приличный рост, большие ладони и ступни ног. Всем этим вместе природа меня здорово обделила. Конечно же, я не карлик, надо мной не смеются на улице и невоспитанные детишки не тычут пальцем. Метр семьдесят восемь вполне достаточно для того, чтобы считаться человеком среднего роста, но этого крайне мало, чтобы добиться хоть чего-нибудь приличного на водной дорожке. Короче, из секции меня отчислили за полнейшую бесперспективность, и я по молодости лет здорово это переживал. Потом, когда увидел, как мужик моего роста выигрывает олимпийские игры, понял, что дело не только в росте. Просто, моих способностей в этом виде спорта в аккурат хватило на первый спортивный разряд.

Контору мои хилые успехи в рассекании водного пространства заинтересовали и меня направили на учебу. Сначала в Ломоносов под Ленинградом. Сейчас ни того, ни другого города уже нет, вернее, они существуют, но под другими названиями. Там я и получил первичную классификацию «офицер-водолаз» и впервые спустился под воду в бассейне ЛЭБ (Ленинградской экспериментальной базы) Сорокового института ВМФ СССР. Спуски проводились четыре раза в неделю по утрам, а после них мы, офицеры различных родов войск, помниться, дружно шли по рельсам на станцию. Там располагалась отличная и недорогая блинная, где мы от пуза лопали блины, как следует запивали их пивом, а потом, не менее дружно направлялись в Сороковой институт, дремать на теоретических занятиях. За месяц водолаза из меня, конечно же, не сделали, но первичные навыки вколотили намертво.

Потом я провел три месяца на базе «Сатурн» в Казачьей бухте Севастополя, где тренируется спецназ. Там я впервые увидел, на что способны боевые дельфины. Сразу скажу, на очень и очень многое. Если кто расскажет вам за пивом с водочкой, как он героически резал их, наберите в ближайшем биосортире полный рот дерьма и смело плюньте в рожу этому герою. На самом деле у человека против дельфина под водой ровно столько же шансов, сколько у самого дельфина на ринге против Валуева и обоих братьев Кличко одновременно. Представьте себе организм до трехсот кило весом (и такие встречаются), около трех метров длиной и развивающий скорость под пятьдесят километров в час. Представили? Там же, в Казачке, мне рассказали об одном нашем парне, классном боевом пловце, убитом боевым дельфином, из тех, что охраняли базу ВМС США в Камране.

А еще я стажировался на Черном море в бригаде военно-морского спецназа под Очаковым и в школе водолазов все в том же Севастополе. Скажу честно, настоящего боевого пловца из меня не получилось, да, и не могло, но кое-что под водой я умею.

— А как же твоя водобоязнь, Стас? Если честно, никогда в нее не верил.

— Что я тебе, бешеная собака, чтобы воды бояться? — огрызнулся я.

— Значит, все-таки, не боишься?

— Опасаюсь, — со сдержанным достоинством ответил я, — ты, вот, тоже, когда дорогу переходишь, опасаешься, как бы не раздавили.

— А чего там опасаться? — удивился Толя. — Подожди зеленого света и шагай на здоровье по переходу.

— Давненько вы, гражданин Фиников, на Родине не были — молвил я с укоризной — Совсем, можно сказать, оторвались от корней.

— А что такого?

— Ничего особенного. Просто в Москве сейчас пешеходов на «зебре» и при зеленом свете давят с особым цинизмом.

— Ужас.

— Точно, самый настоящий, — согласился я. — Скажи-ка мне лучше, дружище Грек, сколько у тебя при себе налички?

— Тысячи полторы в местной валюте.

— Это все?

— А зачем мне больше? — удивился тот. — Понадобятся деньги, воспользуюсь банковской карточкой…

— Какой?

— Например, этой.

— Давай сюда, — я выхватил у него пластиковую карточку и засунул себе в бумажник.

— По-моему, — грустно молвил Грек, — это называется ограбление. Совсем вы там, в России одичали.

— Это наша Родина, сынок.

— Точно, — согласился он, — она самая, — вздохнул. — Ты бы хоть пин-код спросил, деревня. Привыкли там у себя…

— Спасибо, что напомнил. Обязательно спрошу, но чуть позже. Сейчас я наведу красоту и смотаюсь на пару часов в город на шопинг. Остаешься на хозяйстве. Если будешь хорошо себя вести, обещаю романтический ужин.

— При свечах?

— Непременно, а еще с ванной и презервативами.

…Я внес в квартиру две здоровенные сумки, вышел и вскоре вернулся еще с одной.

— Обалдеть, — молвил Грек, — это все мне?

— Не угадал, — ответил я, — тебе только вот это, — достал упаковку свечей и выложил перед ним на стол. — Как обстановка?

— Без происшествий, ваше превосходительство, — четко отрапортовал он. — И, все-таки, зачем свечи?

— Держи, — я извлек из шкафа тубус и положил на стол перед ним. — Зажги свечку и обработай стеарином.

— Где?

— Сам догадаешься. А потом у нас по плану испытания в открытом море. Роль моря в нашем случае исполнит ванна. Так, что, вечерок предстоит нескучный.

— Не возражаю, — Толя зажег свечу. — Как романтично. Слушай, Стас, покажи, что купил, интересно же.

— Да, ради бога, — я открыл сумку и начал выгружать на диван пакеты. — Здесь маска, тут дыхательная трубка, вот ласты.

— Это все?

— Ну, конечно же. Надену и поплыву.

— Куда?

— Для начала в Турцию, а оттуда уже, — самолетом, пароходом или трамваем.

— А, если серьезно?

— Если серьезно, любуйся, — я открыл сумку и извлек пакет. — Начнем с одежки.

— Что это?

— Так называемый «мокрый» гидрокостюм, по-иностранному, «wetsuit». Перевести?

— Спасибо, не надо. Лучше расскажи.

— Не вопрос, — я вытащил из пакета темно-синий комбинезон, — повторяю, для сухопутных крыс: монокостюм, тип «мокрый», сделан из неопрена…

— Погоди, почему мокрый? Он, что, пропускает, воду?

— Обязательно, но при этом сохраняется теплозащита, так что, не замерзну.

— Понятно. Приходилось нырять в таком?

— Ни разу, — сознался я.

Когда-то, лет двадцать назад, я спускался под воду в отечественной «Чайке», позже в «Нептуне» и «Дельфине», некультяпистых с виду, но надежных и качественных костюмах. Этот, пару часов назад прикупленный мной, был гораздо компактнее и, что самое главное, его можно было надеть и снять самостоятельно.