Владимир Колычев - Мне душу рвет чужая боль

– За меня отомстят, – в агонии глядя на него, затихающим голосом пробормотал смертельно раненный уголовник.

Страшно дернул ногой и затих.

– Да пошел ты! – беззлобно сказал Валентин и одним движением руки закрыл покойнику стекленеющие глаза.

Генерал Викентьев делал страшные глаза. И говорил такие же страшные вещи.

– Старые заслуги не в счет, подполковник! Нравится тебе это или нет, но это суровая проза нашей службы… Нашей службы, подполковник! Да, она опасна, да, она трудна, но мы обязаны ловить преступников! Мы и только мы! Никто за нас это делать не будет!..

Степан благоразумно молчал. Начальство на то и поставлено, чтобы жизнь медом не казалась. И если работа вообще измеряется в джоулях, то эффективность работы некоторых генералов можно выразить в криках. Есть в силовых структурах такая физическая величина. Чем больше ты накричишь на подчиненных, тем выше твой коэффициент полезного действия. А некоторым стареющим начальникам крики с лихвой компенсируют беспомощность в интимной сфере. Наорал на подчиненного, считай, удовлетворился…

– А у тебя, подполковник, преступники пешком по городу ходят! – разорялся Викентьев. – Четырнадцать трупов за какой-то месяц!.. Что мне с тобой делать, Круча? Представить материал на аттестационную комиссию? Снять с должности? Разжаловать в майоры?

Не зря говорят, что майор – это еще не совсем старший офицер. Потому что разжалуют, и ты уже капитан, а это младший состав. То ли дело подполковник: если разжалуют, все равно старшим офицером останешься… Но уже лучше подполковником остаться, удрученно подумал Степан.

– Что мне с тобой делать, а? Ну чего молчишь, сказать нечего?.. Правильно, нечего сказать. А чего говорить, когда четырнадцать трупов за месяц! Вот это результат, вот это я понимаю! А где раскрываемость? Где преступники? Нет результатов… Ну чего молчишь, подполковник? Что делается для поимки преступников?

– Вот с этого бы и начинали, товарищ генерал, – сказал Степан, с натужной бодростью посмотрев на своего начальника.

Он мог бы изображать униженного и оскорбленного, но убогих в России любят только сердобольные обыватели, а начальство обиженных не жалует.

– Что, есть результаты? – недоверчиво посмотрел на него Викентьев.

– Ну, пока только предположения…

– Предположенье – это когда ты лежишь, а тебя предполагают…

– Не надо меня предполагать, Николай Львович. Лучше выслушайте.

– Ну, хорошо, говори, – чванно позволил генерал.

– Есть версия, что в Битове бесчинствует банда беглых заключенных.

– Не густо, – пренебрежительно махнул рукой Викентьев.

Степан пропустил его комментарий мимо ушей.

– Банда беглых заключенных под предводительством Артура Трутнева.

Степан взял со своего стола папку с фотографиями беглецов. Первым на стол он положил снимок Артура.

Викентьев мельком глянул на изображение. Поднял глаза, напряженно посмотрел на собеседника.

– Дальше что?

– С ним бежали еще четверо, – невозмутимо продолжал Круча, выкладывая на стол остальные фотоснимки, – Иван Жмаков, Никита Гольнев, Евгений Бобылин, Михаил Лоскутов…

– Откуда бежали?

– Из пермской колонии…

Степан назвал номер учреждения, за проволокой которого не смогли удержать Артура.

– И приехали сюда? – с изрядной долей сарказма спросил генерал.

– Да, приехали сюда.

– И не надорвались, пока сюда ехали?

– Сколько людей в Москву ездит, и далеко не все надрываются… А эти еще и два автомата с собой прихватили. Убили двух часовых, разоружили… Автоматы той же системы, что засветились у нас…

– Это еще ни о чем не говорит… Как давно они сбежали?

– В марте этого года.

– И что, до сих пор не задержали?

– Видимо, ждут, когда мы это сделаем.

– Я не знаю, что вы можете сделать, подполковник… Тем более с этими. Зачем им привлекать к себе внимание, если они беглые? Ну, взяли кассу, ну затаились, а эти в полный рост… Нет, не они это… А если и они, что делается для их розыска?

– Разосланы ориентировки, раз…

– Ориентировки и так на них должны быть, если они в розыске…

– Ну, в нашем случае это розыск с пристрастием…

Степан не стал говорить, что ориентировки получили не только постовые милиционеры. Беглых искали представители криминального мира. Сафрон взялся за это дело без лишних разговоров, поскольку дурная слава Битова была не в его интересах. На воров пришлось надавить, и в будущем надо будет их подстегивать, чтобы не расслаблялись… Так или иначе, а работа движется.

– И еще патроны, – предвосхищая очередную колкую реплику начальника, сказал Круча.

– Что патроны?

– Мы сделали запрос в Пермский ГУИН, чтобы нам предоставили сведения о патронах к автоматам, захваченным преступниками. Сверим полученную маркировку с гильзами, собранными на месте преступления… С гильзами от патронов, которые были использованы в первых трех нападениях из нашей серии. Начиная с четвертого случая, преступники использовали патроны из другой партии. Это говорит о том, что преступники израсходовали первоначальный боезапас, то есть четыре автоматных магазина по тридцать патронов в каждом. Где они пополнили боекомплект, это пока вопрос. Но мы работаем в этом направлении. И если бы вы помогли нам с дополнительными силами…

– С этим мы, конечно, поможем, – заинтересованно кивнул Викентьев. И, немного подумав, добавил: – Не только вам поможем… То есть не вам, а тем, кто действительно работает в этом направлении…

– Это вы о ком, если не секрет? Департамент, МУР, Генеральная прокуратура?

– Не ерничай, Круча! – нахмурился генерал.

– Да нет, я не ерничаю, я серьезно, – усмехнулся Степан. – Если они действительно работают, то почему у них нет результата? А ведь у них возможностей больше.

– Ты с больной головы на здоровую не вали.

– С больной на больную…

– Ты о своей голове думай. И о погонах… Еще один инцидент с нападением, и считай, что ты… Нет, звезду с тебя снимать не стану, а другую должность подыщем… В общем, делай, что хочешь, а преступников мне найди!

Генерал поправил галстук так, как будто это был механический привод к клапану, через который мог выйти наружу накопившийся в нем пар. Похоже, нервное давление в нем действительно спало. Вздохнув с каким-то понятным только ему облегчением, он вышел из кабинета.

Степан проводил его до машины. Белый «Ауди А8» с синей полосой и спецномерами.

– Хорошее авто, – сказал Комов.

Он подошел к Степану сразу после того, как Викентьев сел в машину.

– Я слышал, немцы специально создавали эту модель для перевозки наших генеральских задниц.

– Ты лучше о своей заднице думай, – мрачно усмехнулся Круча. – Как бы нам с тобой какой-нибудь хуторской РОВД не возглавить. Бабочек там ловить будем…